«Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг. - Лаврентий Берия

Внутренние войска НКВД сегодня нередко изображают сборищем «вертухаев» или безжалостных «заградителей». Не очень жаловали войска НКВД историки и ранее. Однако даже брежневская «История Второй мировой войны» в 1975 г. не могла не отметить (т. 5, с. 227), что «на основных направлениях наступления врага на Кавказе храбро сражались Грозненская, Махачкалинская, Орджоникидзевская, Сухумская и Тбилисская стрелковые дивизии внутренних войск НКВД».

Пять устойчивых дивизий! В той ситуации каждая из них стоила минимум двух «обычных»! А бросал их в бой нарком внутренних дел СССР Берия.

Однако он, как правило, не лез в оперативные решения — куда и какие направлять части, как планировать удары и т. д. Он сам был настолько профессионален в том, в чём был профессионален, что всегда уважал профессионализм в других. Если, конечно, видел в человеке профессионала, а не размазню.

Впрочем, даже в чисто военном, отчасти даже — полководческом, отношении Берия тоже оказался неплох. Однако без преувеличений выдающейся была роль Берии в организации тыловой поддержки фронта. Я опять прибегну к обширной цитате из 6-томной «Истории…войны» издания 1961 г., том 2 (в редакционную комиссию которой входил и «крестник» Берии Гречко):

«…9 сентября в республиках Закавказья было объявлено военное положение.

В связи с тем, что основные коммуникации, связывавшие Закавказье с индустриальными районами страны, оказались перехваченными врагом, в Закавказье по заданию Государственного Комитета Обороны был увеличен план выпуска военной продукции… Многие предприятия, особенно местной промышленности, целиком переводились на производство боеприпасов, вооружения и снаряжения для армии… Увеличение производства военных материалов в закавказских республиках позволило Государственному Комитету Обороны сократить централизованные поставки войскам, оборонявшим Кавказ. Находившиеся в Закавказье войска получали теперь из промышленных центров страны лишь важнейшие виды боевой техники — самолеты, танки, орудия. Минометы, автоматы, гранаты, патроны, различное снаряжение и обмундирование производилось на месте».

Но ведь это всё было сделано в Закавказье во время пребывания там Берии и, в немалой мере, в силу его пребывания там. Конечно, тут речь об усилиях миллионов людей. Но исходный импульс этих усилий давал лидер. Осенью 1941 г. он обогатился новым опытом куратора оборонного производства, и теперь использовал его, как говорится, «на полную катушку».

А теперь ещё одна цитата. Начальник Главного артиллерийского управления РККА маршал артиллерии Яковлев в своих мемуарах пишет:

«…Одновременно со Сталинградским сражением развернулась и грандиозная битва за Кавказ. Причём на огромном фронте, простирающемся от Черного до Каспийского моря. И если снабжение вооружением и боеприпасами наших войск в районе Сталинграда было трудным, то кавказская эпопея в этом отношении вообще явилась непревзойденной по своей сложности…

С огромной нагрузкой работали и промышленные предприятия Закавказья. Под руководством Центральных Комитетов Коммунистических партий Грузии, Армении, Азербайджана (работой которых руководил Берия. — С.К.) они, переключившись на военное производство, дали фронту тысячи орудий, миномётов и боеприпасов.

В это трудно поверить, но было и так. Как-то мне доложили, что в Баку создано нечто подобное сна-ряжательному заводу. Причем на базе… городского утильсырья. А в Тбилиси для этого приспособили здание бойни. И вот на таких-то «заводах» за пять месяцев работы было снаряжено 647 тыс. ручных гранат, 1,2 млн мин, 549,5 тыс. артиллерийских снарядов!»

Яковлев восклицает: «Это ли не проявление беззаветной преданности трудящихся Закавказья своей социалистической Родине!» Да, верно! Но это же и лишнее доказательство того, как Берия умело организовывал этих трудящихся.

Берия был на Кавказе менее месяца, но перелом ситуации обеспечил. Интересно посмотреть, как менялась тональность записей в служебном дневнике начальника Генерального штаба вермахта Гальдера.

То есть к концу сентября 1942 г. ситуация относительно стабилизировалась. 25 сентября немцы хотели прорваться к Туапсе — не получилось. 25 октября в результате мощного наступления на Северном Кавказе немцы заняли Нальчик и к 2 ноября вышли на подступы к Орджоникидзе. Однако 6 ноября подошедшие резервы Северной фуппы нанесли контрудар, и положение стабилизировалось и здесь.

Через примерно полтора месяца оборона сменилась уверенным советским наступлением.

Вернулся в Москву. Дела в Сталинграде хуже некуда. Делаю запрос в Особый Отдел, спрашиваю «Сдадут город?» Отвечают: «Люди сгорают как спички, а город не сдадут».

Говорю, ты мне не агитацию давай, а информацию. Клянутся, что дают информацию. Так Кобе и доложу.

Сегодня впервые в жизни увидел на глазах у Кобы слезы. Докладывал по Сталинграду, как воюют люди. В 13-й гвардейской дивизии у генерала Родимцева осталось 500 активных штыков. Это за неделю боев.[96] А было больше 10 000 штыков. В 10-й дивизии НКВД осталось 60 активных штыков. Какие ребята гибнут. Докладываю Кобе, смотрю, а у него слезы текут. Я стою как дурак, не знаю, что дальше. Хорошо, зашел Вячеслав, потом Анастас и пошел разговор.

Пишу, и снова мурашки. Я когда до точки дойду, отматерю, сразу легче. А он марку держит, а сердце куда деть? Не выдержал. Хорошо что один на один.

23 сентября 1942 г. Берия не только устно сообщил Сталину о критической ситуации в Сталинграде, но и направил ему сводку № 1614/Б по данным Особого отдела Юго-Восточного фронта (28 сентября 1942 г. переименован в Сталинградский фронт, командующий генерал-полковник А.И. Ерёменко. — С.К.), где сообщалось, что к 22 сентября 62-я армия генерала Чуйкова оказалась разрезанной на три части и т. д.

Вот в этой сталинградской сводке Л.П. Берии и были поставлены рядом друг с другом два соединения из тех родов войск, которые через десятилетия после войны оказались пасынками хрущёвско-брежневской военной историографии.

Тогда Л.П. Берия сообщал:

«…Наши части наносят большие потери противнику. Только в одном районе центра города уничтожено 25 танков противника.

В результате многодневных упорных боев наши части также понесли большие потери, главным образом от авиации противника (в этом сводка Особого отдела вряд ли была так уж точна, поскольку малое расстояние между нашими и немецкими войсками уже не позволяло активно бомбить боевые порядки, но лишний раз подчеркнуть, что немцы имеют в сталинградском небе превосходство, не мешало. — С.К.). Так, в 13-й Гвардейской стрелковой дивизии осталось 500 активных штыков; в 10-й дивизии войск НКВД — 60 активных штыков; в 42-й стр. бригаде — 20 штыков. Аналогичное положение в ряде других соединений фронта…»