Мертвецы не знают горечи победы - Александр Соболев

Маги откровенно потеряли тот момент, когда на поле бойни вышло новое действующее лицо. Угловатый силуэт похожий на голема, стоял на пригорке и издавал резкий хлесткий звук, похожий на удар хлыста. Никто бы не стал волноваться от появления одинокого противника. Три десятка магов, включенных в общий орден были весомой силой и могли противостоять почти кому угодно. Но нечто, способное безнаказанно уничтожать создаваемые артефактами щиты, которые каждый маг носил не снимая… Не обращая внимания на смерть одного из них, остальные быстро протянули руки друг к другу, стараясь создать общую защиту. Отслужившие с десяток лет в королевских войсках, они мастерски умели кооперироваться, сливая силы ради более мощных заклинаний. Истощенные битвой с Властителем клирики так же оказались под защитой.

Однако в барьер вонзился не удар голема, а огненный вал, который разлетелся от потерявшей себя Ами. Она была наполнена ненавистью и желанием отомстить, а переполнявшая ее сила тихонечко шептала как это можно сделать. В ее глазах практически не было сознания, а все действия на себя взяло воплощение пламени прислушавшееся к своему хозяину и старательно осуществлявшее желание. Так же случилось и у Беатрис, которая поддалась желанию и потеряла контроль над мыслями. Пламя бывает весьма своевольным.

Все ее внимание было направлено на убийц матери, одетых в серые хламиды. Ее маленькие руки с силой вонзались в барьер, силясь убрать преграду, однако силы были не равны. Радужная пленка шла волнами, трещала, но все же совокупная мощь собранного ордена была сильнее только что инициированного мага. На нее с ужасом смотрели запертые внутри. Беря заказ, они никак не ожидали увидеть такой кошмар в виде сожженной деревни и обезумевшего ребенка, которого тридцать опытных магов едва могут сдержать. Хмурые взгляды скрестились на Гархаде, который будучи магом, так же был среди них и сливал силы в защитное плетение. Однако он совершенно не обращал внимания на пылающие удары, а с отчетливым страхом в глазах смотрел на все так же стоящего голема, который почему-то перестал атаковать.

Зашевелились пришедшие в себя клирики, ведь им досталось больше всего и их силы были практически исчерпаны. Они устало выпрямились и с их рук полилось белоснежное сияние, окутывая весь отряд, даруя благословение Двуединого. Барьер, который едва не расползался от потоков огня Амелии, стал практически монолитным.

Глава 11

Будь доспех не подключен к общей вычислительной сети дронов, он бы продолжил вести огонь в направлении более сильного излучения М-фона и какого-либо движения. Однако сейчас полетные шаблоны подсказывали бортовому компьютеру, что цель скрыта за чрезвычайно мощной формацией, уничтожить которую конечно возможно, но вызовет перерасход энергии, что повлечет за собой прерывание задания по патрулированию. Поэтому, перед этим желательно уничтожить как можно более вторичных целей, одна из которых как раз находилась с основной целью и так же излучала довольно мощный фон. Это была Амелия, разум которой практически контролировался вырвавшейся на свободу силой.

Равнодушная машина в доли секунды сняла показания цели, включающие в себя рост, объем, цвет, структуру и сравнила с ключевыми шаблонами, хранящиеся в памяти дронов. Цель была стопроцентным магосом, однако шаблон не накладывался полностью, выявляя противоречие и заставляя машину замереть на доли секунды, внося в базу дополнительные подпункты, чтобы другие модули больше не сталкивались с подобным.

Наконец крошечная заминка была преодолена и бортовым компьютером было принято решение об атаке и инициации вооружения. Однако выстрела, так и не произошло. С Левиафана пришел контрольный пакет, запрещающий атаку целей с подобными шаблонами…

Капитан Левиафана сидел в кресле на мостике и подпирая подбородок рукой, смотрел на строки сводок ремонта, проецируемые на стол светящимся шариком ИскИна. Весь экипаж находился в увольнительных, кроме немногочисленных дежурных, несущих вахту на боевых постах. Совсем недавно "Гордость Императора" встал в доки орбитальной верфи на плановое техобслуживание и модернизацию. Многочисленные сражения оставили глубокие шрамы на глянцево черной броне и требовали ремонта. Космические челноки непрерывным потоком поставляли плиты поглощающего материала, а ремботы старательно укладывали их на обнаженный силовой набор корабля. Все это происходило в автоматическом режиме, но капитан неукоснительно следовал уставу, который гласил, что все технические работы должны происходить только под наблюдением человека.

От длительного сидения, тело капитана затекло, и он решил прогуляться по кораблю. Его путь вел на несколько палуб ниже, туда, где находилась самая защищенная часть корпуса, в которую имел доступа никто, кроме его самого- ядро Элен. Никто из экипажа не знал, почему их командир любит проводить время там, но более старшие товарищи ранее служащие с ним, всячески пресекали любые слухи и догадки на этот счет.

Вот и сейчас, капитан оперся на поручни галереи, опоясывающую шарообразный отсек, в центре которого на специальных распорках находился мозг корабля. Стены слегка гудели от многочисленных машин, обеспечивающих работу ядра, а взгляд человека был непрерывно направлен на его оболочку из металлических плит, в которые и были вмонтированы многочисленные опоры.

Час складывался за часом, а он все так же молча стоял на галерее. На его лице не читалось никакой эмоции, однако если бы его увидел кто-то давно знающий, то мог бы сказать, что капитана грызло чувство глубокой вины.

— Ком…Коман-дд… — перед лицом капитана неожиданно вспыхнула мерцающая голограмма Элен. Она рассыпалась и снова собиралась в шар, а голос больше всего походил на электронный и весьма жутко реверберировал- П-п-ппро…Ошибка!

С лица капитана слетело всякое выражение. Каким то внутренним звериным чутьем, появившимся за долгие годы сражений, он обернулся и дернул головой, разминаясь с небольшим искрящимся шариком, который пролетел в считанных сантиметрах от его виска. Высокая фигура одетая в серый мундир, стояла в проходе отсека и направляла его сторону руку с зажатым станнером. Рывок в сторону противника и попытаться подбить оружие вверх, не давая второй попытки выстрелить. Однако шаг оказался не верным- фигура легко отшагнула в сторону и ударила рукояткой в лицо капитана на манер кастета. Ослепляющая вспышка и в глазах поплыло, что не помешало капитану схватить руку противника и взять на излом. Только сейчас он осознал, что у вторженца была великолепная боевая подготовка ни в малейшей степени не уступающая ему самому. Взятая на излом рука разжалась, выпуская станер, который был тут же подхвачен другой рукой. Выстрел! Судорога скрутила живот, заставляя упасть на колени и заскрипеть зубами от нестерпимой боли, но все же схватить врага за одежду и потянуть за собой, выводя из равновесия и выгадывая