Ты будешь моей женой (СИ) - Леманн Анна

— Правда?! — театрально удивляется. — И сына бы не родила?

— Да! — тяну, устало вздыхая. — И сейчас у меня отношения с другим мужчиной. Я замуж за него вышла и его одного люблю. Я теперь сама занятая женщина и от твоего отца мне ничего не нужно. Ни-че-го!

— Конечно! Разрушила семью и теперь тебе точно ничего не нужно!

— Я этого не делала, Максим! — уже начинаю злиться на парня. — Поверь мне, я сама не рада, что когда-то начала отношения с твоим отцом, — решаю, что пора быть мягкой с практически взрослым мужчиной. — Да, за сына ему благодарна, но сейчас лучше бы мои глаза не видели твоего отца. У меня прекрасный муж, Александр, прелестный ребёнок и скоро, у нас с Сашей, родится ещё один сын. Тёма отцом называет моего нынешнего мужа, а твоего папу боится, потому что тот однажды… — готова рассказать ему правду, что его отец творил со мной и собственным сыном, которого никогда не хотел, но Максим не заслуживает того, что будет испытывать потом. Поэтому принимаю решение не говорить. — Он обманул меня, и долгое время шантажировал единственным для меня родным человеком, Артёмом, но мне удалось уйти… Уходи, Максим, и передай своему отцу, чтобы больше не приходил. Охрана отныне не впустит его на территорию нашего района. Мой муж об этом позаботился.

— Я не хочу тебя больше видеть рядом с отцом, убийца! — выкрикивает и делает шаг на меня. — Ясно тебе? Ещё раз рядом с отцом увижу,… я тебе и твоему мужу…

— Я не виновата в смерти твоей матери, Максим! Но обещаю, что больше не подойду к Вите.

— Смотри, если не сдержишь обещание,… я тебе жизнь испорчу, — прищуривается, а я рукой прикрываю живот. Хоть и знаю, что не тронет, но всё же страшно за малыша.

— Иди, Максим! С миром! — делаю шаг назад, давая понять, что боюсь его. Быстро сообразив, что переусердствовал, отходит. — И знай, что не я виновата, а твой отец, который изменял твоей матери.

— Он ещё свое получит, — зло проговаривает парень и, развернувшись, собирается уйти, но наталкивается на невысокую преграду в виде моей маленькой защитницы.

— А ну извинись! — шипит Вероника на него, выглядя при этом жутко агрессивной и недовольной. — Злой, как собака, мальчик, попроси прощение! Обижать девушек, тем более беременных — грех!

— Уйди, мелочь пузатая!

— Извинись, я сказала, — упирает руки в бока девчонка. — Иначе я тебе жизнь испорчу.

— Что ты мне сделаешь, козявка? — с усмешкой интересуется парень, который одной рукой может сдвинуть Нику.

— Найду и испорчу твою жизнь! Я могу! Я такая! — рычит, прищуриваясь, захотев походить на моего мужа, только вот в исполнении девчонки это выглядит комично. И если я воспринимаю это с улыбкой, радуясь, что у меня есть такой маленький человечек, который если нужно спасёт меня от всего, то Максим откровенно ржёт над Вероникой, зля девочку ещё больше.

— Пф-ф, иди в куклы играй, мелочь! — и, взяв Нику, мягко убирает её со своей дороги. И всё же, как бы парень ни пытался казаться грозным и равнодушным ко всему, он добрый и не навредит никому. — Шмакодявки какие-то мне тут ещё не указывали! За собой и своими игрушками следи, а то ночью приду и всем твоим куклам головы пооткручиваю.

— Проклинаю тебя! Пока вину свою не загладишь, буду во снах приходить, и все твои планы рушить буду! — кричит Вероника ему вслед, а затем, развернувшись ко мне, подходит и заботливо интересуется. — Ты в порядке, Арина? Он сильно тебя обидел? Хочешь, мы с Сашей накостыляем ему? Я его запомнила и могу фоторобот составить!

— Всё хорошо, Вероник, — улыбаюсь ей. — Он просто обижен, что в его жизни всё не гладко идёт. Мама умерла от того, что папа оказался нечестным человеком. Ему легче обвинить кого-нибудь другого в смерти матери, чем отца, потому что никого роднее у него больше нет.

— Глупый он, — изрекает девочка. — Его мама, как и моя, там, где всегда хорошо. Где не обманывают, не обижают. Его мама за ним с небес смотрит и, наверно, недовольна его поведением.

— Правильно, Ника, — хвалю девушку, погладив её по белокурой макушке. — Надо вести себя так, чтобы мама на небесах была довольна. Ты помнишь свою маму?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, — мотает головой, но подняв на меня взгляд, с улыбкой продолжает. — Но она была добрая, красивая и умная, как ты.

Глава 27

Александр

— Но я его остановила! Засранец! — возмущённо пересказывает мне Ника то, как сопливый мальчишка пришёл и наехал на мою жену. — Я не дала Арину в обиду, — отчитывается. — Давай накажем этого мальчика? Нельзя, чтобы это сошло ему с рук!

После ужина, который Арина и Ника приготовили сами, жена извинилась и, сказав, что чувствует себя неважно, ушла в спальню. Последнее время такое бывало очень часто. Живот был огромным и доставлял супруге дискомфорт даже при ходьбе. Ходила она очень тяжело, так как наш малыш расположился вниз головой и теперь из-за своего размера тянул вниз, к тому же короткая шейка матки создавала риск выкидыша в любой момент. В общем, проблем было много, но постельный режим и постоянная связь с врачом помогали нам. Крайне важно было выносить Димку, так мы планировали назвать сына, до определённого срока.

— Поэтому она грустная весь день? — спрашиваю у неё. — Плакала?

— Плакала, — признаётся Вероника и с сожалением выдыхает. — Я сделала Арине чай с её травками и уложила спать. А мы с Тёмой играли здесь на площадке. Он не упал и не ударился. Я внимательно за ним смотрела.

— Спасибо, — благодарю девочку, которую считаю практически своей дочерью, а она, кажется, чувствует это и тянется к нашей семье.

— Не за что, — смущённо опустив взгляд вниз, благодарит меня. — А когда у вас уже второй ребёнок появится? Чтобы и с ним поиграть? Потискать его? Арина обещала, что даже даст мне коляску покатать.

— Месяца через два.

— Долго! — обиженно буркнула, и я рассмеялся, по-отечески прижав девочку к себе.

— Я пойду к Тёме, Ник. Надо его уложить, перед тем как мы начнём нашу спецоперацию.

— Иди. Конечно, — кидает и, вскочив, бежит на задний двор готовить спецоперацию.

Я же, навестив Артёма и рассказав ему сказку, уложил его окончательно спать и направился к жене, застав её лежащей на кровати. Арина лежала и смотрела в окно, грустно положив руки на уже большой живот.

— Ты как? — поинтересовался и сел рядом с ней на кровати, нежно пройдясь рукой по её руке.

— Нормально, — выдыхает и закрывает глаза, плавясь в моей ласке. — Просто устала немного, вот и лежу.

— Мне Ника всё рассказала, — спокойно сдаю подельницу.

— Шпионку себе в доме нашёл? — раздражённо, но с долей смеха в голосе поинтересовалась супруга, и я кивнул. — Всё хорошо, правда. Я понимаю, что ни в чём не виновата, Саш. Просто расстроилась, что мальчик так несчастен, что меня обвиняет в смерти матери.

— Он уже большой парень. Практически мужчина, — поправляю её, запротестовав. — Обвинять девушку в чем-либо, в чём она не виновата,… не по-мужски это, Арина.

— Максим ещё ребёнок, Саша, — заступается за сына своего бывшего, что слегка обидно и неприятно, но не так ужасно. Это в стиле моей жены — смотреть на человека, и видеть в нём лишь хорошее, не замечая плохое.

— Я уже в шестнадцать принял на себя ответственность за родителей, — рассказываю, напоминая. — Работал и учился, чтобы родителям помогать, а он… восемнадцать же почти.

— Это ты, а это он…

— Защищаешь? — прищуриваюсь.

— Его — да, — честно отвечает. — Поверь, он хороший парень и будет отличным мужчиной, но вначале ему нужно пережить смерть матери. Принять то, что я не виновата, а ещё принять и себя, — делает короткую паузу, взяв меня за руку. — Я ведь не первый раз его вижу, Саша. Он приходил раньше, когда я жила на съёмной квартире и просил не рушить семью его матери и отца. Предлагал деньги, но я не могла тогда отказаться от «отношений» с его отцом, потому что Витя меня шантажировал, — сглатывает. — Мы пили с ним вместе чай и много говорили. И я знаю, что он будет хорошим человеком. Он и сейчас такой, но обида и злость затмили его разум.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})