Берег скелетов - Борис Бабкин

— Вот это настоящий мачо, — усмехнулась Росита.

Седой мужчина в темных очках отбросил газету.

— Послушай, Хосе, — он взглянул на стоявшего перед ним крепкого молодого мужчину, — я просил тебя не собирать эту писанину, а выяснить, у кого находится второй глобус. А ты мне в который раз подсовываешь фуфло!

— Извините, дон Мигель, но я стараюсь доказать вам, что все это сказка, придуманная Чарлзом Доули. Генерал Аллен пытался установить истину и установил ее. — Хосе собрал газеты. — Здесь все изложено. Нет никакого сомнения…

— А я был лучшего мнения о тебе. И вот что я тебе скажу: получается, все идиоты, и только ты один прав. Вот, — он кивнул стоявшему за его спиной невысокому мужчине, — почитай, и ты поймешь, что… — Не договорив, седой поднялся. — Когда прочитаешь, и если изменишь мнение, придешь. Если нет, поедешь в Аргентину и займешься делами. — Он направился к большому трехэтажному особняку. Невысокий, шагнув к Хосе, протянул ему кожаную папку.

— Когда прочитаешь, вернешь мне.

— Папа! — Крепкий парень шагнул навстречу вошедшему Санчесу.

— Здравствуй, сын, — обнял его тот. — Почему же ты не сообщил, что прилетаешь? Я бы послал…

— Я на нашем аэродроме сел. Зачем вызвал? Я там такую девушку…

— Луис, — недовольно прервал его отец, — пора взрослеть. А у тебя на уме самолет, машина и девушки. Я думал, ты поумнеешь, поступив на учебу.

— Бросил я, — признался сын. — Скучно, отец. К тому же зачем мне учиться, если я все получу по наследству? И ты не кончал курсы мафиози, а все у тебя…

— Молчи, щенок! — Санчес сурово взглянул на сына. — Ты совсем обнаглел, мне стыдно за тебя, исчезни с глаз моих. И запомни: неделю ты дома, никаких друзей и знакомых. Хаби, — посмотрел он на длинноволосого атлета, — отвечаешь головой. Луис никуда не выходит, и его ни для кого нет.

— Понял, — кивнул тот.

— Но, отец, я договорился…

— У тебя плохо со слухом? Самолет продать, — кивнул он плотному мужчине.

— Послушай, отец, я…

— Иди к себе, и неделю ты никуда не выходишь, — процедил отец. — Самолет продать, — приказал он. Луис побежал вверх по лестнице. — Я никого не принимаю, — сухо объявил Санчес.

— Но сегодня скачки, сеньор, — напомнил Хаби. — И приглашены…

— До этого часа меня ни для кого нет, — сказал Санчес.

— Мигель, — позвала его спускавшаяся по лестнице статная загорелая женщина.

— И не проси, Лаура, я своего решения не изменю. Долорес приехала?

— Она приедет вечером. Я понимаю, ты сердит на…

— Давай не будем смешить людей, — остановил ее муж.

— Извини. Поверь, мне тоже очень неприятно…

— Поэтому и не будем обсуждать мое решение. Как только позвонит Долорес, сообщи мне, — сказал он. — Хаби, когда появится Фернандес, проводи его ко мне.

— Понятно, господин, — кивнул тот.

— Мне обычный набор, — входя в кабинет, сказал поднявшейся секретарше Санчес.

— Дон Санчес, — в приемной появился адвокат, — я был у Пересов. Приглашение приняла Росита. Хуан, как я понял, чем-то испуган.

— Я знаю, чем именно, — сев в кресло, проворчал Санчес. — Если не удастся убедить ее словами, придется применять насилие, а этого очень не хотелось бы. Все-таки их отец был мне товарищем и не раз помогал. Все зависит от нее. И вот что, как только Росита приедет, возьми двоих людей и отправляйся к Хуану. Выясни, чего конкретно тот боится.

— Но, сеньор, — Фернандес растерялся, — я адвокат, а не…

— Ты меня плохо слышишь?

— Все сделаю, сеньор, — торопливо ответил адвокат.

Секретарша внесла поднос с бутылкой коньяка и чашкой кофе.

— Есть что-нибудь из Америки? — сделав глоток кофе, спросил Санчес.

— Я сразу сказала бы вам, сеньор Санчес.

— Извини, Анита, у меня очень плохое настроение. Серхио и Алехандро не звонили?

— Они час назад прилетели в Дели, — ответила Анита.

— Хоть что-то сегодня произошло хорошее. — Он щелкнул пальцами. Анита налила в рюмку коньяк. Санчес залпом выпил, взял дольку апельсина. — Ну почему у меня такой сын? — пробормотал он. — И что самое неприятное — он ждет, когда же наконец займет мое место. Щенок! — Санчес уже сам налил себе коньяк и выпил. — А ведь это время настанет. Хорошо, если умру сразу, а если заболею и буду видеть, как всему, что я создал, приходит конец? А это неизбежно… Он не способен быть лидером. Если бы не моя власть и не мои деньги, его бы и улица не признала. А быть только сынком в его возрасте стыдно. Умру я, и все люди, которые служат мне, разбегутся. А мои верные помощники постараются прибрать все к рукам. Невозможно из этого ничтожества сделать мужчину. — Анита, привыкшая к откровениям босса, стояла молча. — Да, — вздохнул Санчес, — я больше доверяю дочери, чем сыну, на которого возлагал определенные надежды. А Луис считает меня гангстером и потому думает, что образование ему ни к чему. Деньги как шли на счета, так и будут идти. Щенок! Чтобы деньги осели на счета чистыми, приходится договариваться с высшими чинами полиции, прокуратуры, много дней обдумываешь операцию, чтобы исключить провал. И с партнерами надо быть не только сильным. Впрочем, извини, Анита, спасибо тебе за то, что ты умеешь слушать. Я не хожу на исповедь, а пора бы, наверное… — Санчес снова налил коньяк. — Почему-то я все чаще думаю о смерти, — подержав рюмку в руке, сказал он. — И с ужасом думаю о том, что будет после моей кончины. Неужели все, что я создавал с нуля, превратится в руины? — Он залпом выпил.

— Дон Мигель, — тихо проговорила Анита, — я уверена, что все будет хорошо. Луис сильный, смелый, умеющий принимать решения человек. А вы видите в нем всего лишь подростка и не учитываете, что он уже вырос и имеет свои взгляды на жизнь. Вы не интересуетесь тем, чего хочет сын. Вы заставляете его делать то, что нужно вам. А надо ли это ему? И вы его наказываете, как в детстве. А это смешно для всех, кроме вашего сына.

— Может, ты и права, — помолчав, пробормотал он. — Я не подумал об этом. Хотя чего он хочет? Иметь деньги, много девушек и самолет. Для него жизнь — сплошные развлечения. Он ни разу не говорил, чем хотел бы заняться. Ни разу! А я, — он растерянно посмотрел на свое отражение в зеркале, — не интересовался этим. Ты молодец, Анита. Пора тебе менять машину, — улыбнулся он. — Бери, какую хочешь. А сейчас оставь меня, придется заняться работой, черт бы ее подрал. Увы, но в моем положении на пенсию не уходят и в отставку тоже. Единственное, что может это прекратить, — смерть.

Анита вышла из кабинета и закрыла дверь.

— Черт возьми, — расхаживая по комнате, зло бормотал Луис, — все ломается. Ну, отец, напрасно ты так со мной. Я уже не мальчик, который плакал, когда не получал подарок. Я многое понял и буду жить так, как хочу.