И снова дождь... - Людмила и Наталья Корниловы

пропал…  Делать нечего — двое оставшихся мужчин без всяких просьб поднялись со своих мест и направились к дверям. Водитель тоже, было, собрался пойти, но его остановила экскурсовод.

— А ты куда? Нельзя.

— Но…

— Согласно инструкции ты не имеешь право оставлять автобус и людей…  — в голосе женщины скользнул металл.

— А как же они…

— Постойте…  — я поднялась с места. Тот мужчина, который пропал, внешне чем-то напоминал моего дедушку (царство ему небесное!) и мне нравилось, как трогательно он заботился о своей жене. Говоря откровенно, я в глубине души даже завидовала отношениям этих двух людей — похоже, им в свое время повезло встретить друг друга. — Я с вами. И потом, втроем лучше, чем вдвоем.

— Найдите его…  — всхлипнула женщина.

— Вы звонить не переставайте…  — попросила я. — Быстрее отыщем…

Стоило покинуть автобус, как на нас со всех сторон кинулись вездесущие комары. Впрочем, сейчас не до них — мы шли на звук рингтона, тем более что в тишине леса веселая мелодия была хорошо слышна. К тому же далеко идти не пришлось: всего полтора десятка шагов, и за высокими кустами мы увидели лежащего на земле мужчину — кажется, ему, и верно, стало плохо, и он потерял сознание. Все бы ничего, но мужчина был высокий и (чего уж там таить) достаточно крупный, и понятно, что втроем нам его никак не поднять, тем более что те мужчины, что были со мной, не относились к числу богатырей.

— Вот что…  — повернулась я к одному из них. — Втроем нам с ним не управиться. Очень прошу — идите к автобусу и попросите женщин придти сюда. Все вместе мы как-нибудь его унесем отсюда — иначе никак…

— Я мигом…  — и мужчина пошел назад, а я наклонилась к лежащему человеку, приложила ладонь к его шее. Жив, но без сознания…

В этот момент я вдруг явственно ощутила, что на меня кто-то смотрит, и от этого взгляда по моей спине словно провели куском льда. То, что взгляд недобрый — это мягко сказано, на меня стал накатывать страх. В первое мгновение я подумала, что это обычный страх перед темнотой, который испытывают почти все люди, а потом поняла — тут дело в ином. Медленно разогнулась, прикидывая, откуда может идти эта угроза, и почему-то посмотрела на вершины высоких елей, что стояли неподалеку — не знаю отчего, но я была уверена, просто кожей ощущала, что источник опасности находился именно там. Он смотрит на меня с высоты, не спуская взгляда, и ничего хорошего этот взгляд мне не несет…  Скорей всего, это какой-то зверь, который забрался высоко. Только бы он не бросился на нас сверху…

Медленно текли мгновения, а ощущение чужого присутствия не проходило. Более того: я просто физически ощущала, как на меня медленно накатывается тяжелая волна чужой воли, нагоняя парализующий страх, вонзающийся в каждую клеточку моего тела и пытающийся лишить меня чувств, разума и сознания. Это был какой-то всепоглощающий, удушающий страх, которого я ранее не испытывала никогда в жизни. Хотелось заткнуть уши, спрятаться, сбежать из этого места, только вот ноги меня совсем не слушались.

Внезапно мужчина, который оставался со мной, просто-таки рухнул на землю и застыл там, не шевелясь. С трудом наклонилась, приложила руку и к его шее…  Жив, но, похоже, и он в обмороке. Что тут происходит? Вряд ли на подобное способен зверь, значит, тут дело чем-то ином. Или в ком-то…

А еще я внезапно осознала, что вокруг стоит непривычная тишина — ни звука, ни шелеста, все словно замерло, затаилось. Конечно, ночью в лесу нет дневного оживления, но сейчас рядом со мной просто гробовая тишина — иначе ее не назвать, все живое рядом словно съежилось от ужаса.

Меж тем волна страха и не думала отступать, она все сильнее наваливалась на меня, обволакивала, не давала возможности вздохнуть, пытаясь подмять под себя. Голова закружилась, перед глазами все стало расплываться, к горлу подступила тошнота…  Только бы в обморок не упасть, но, кажется, я к этому близка — ноги, во всяком случае, уже подкашиваются…  Отстраненно подумала — нет, это точно не зверь…  Не знаю, кто гонит на меня такой жуткий страх, ни о чем подобном я раньше не слышала, но если так будет продолжаться и дальше, то я не выдержу, долго не продержусь, а значит, следует хоть что-то предпринять…

Сама не понимая, что делаю, я инстинктивно стала сопротивляться этой удушающей волне, не давая ей окончательно овладеть мной, мысленно отталкивая от себя наползающий ужас. Удивительно, но напор ужаса словно стал чуть слабее, а значит, с этим непонятным явлением все же можно бороться, хотя это совсем непросто, ведь недаром тот, кто пытался сломать меня, сейчас стал усиливать свой напор.

Трудно сказать, сколько времени продолжалось наше противостояние (на мой взгляд, бесконечно долго), но утопающий хватается за соломинку, и я, не зная, что делать, вдруг стала почти беззвучно читать «Отче наш» — мне просто больше ничего другого не пришло в голову. Язык был словно налит свинцом, слова куда больше походили на мычание, но, тем не менее, я продолжала твердить слова молитвы, а потом с великим трудом подняла руку и перекрестилась. Не скажу, что это помогло избавиться от страха, но мне все же стало немного легче.

В следующий миг до меня донеслись голоса — это к нам на помощь идут женщины из автобуса, и та волна ужаса, что окружала меня, словно отхлынула, и ко мне вновь вернулась возможность двигаться и разговаривать. Похоже, для того, кто сейчас прятался среди верхушек высоких елок, нас стало слишком много…  Немногим позже я поняла, что прошло всего лишь несколько минут, хотя казалось, что мое сопротивление этой темной волне продолжалось не менее часа.

Конечно, для женщин оказалось непростой задачей перенести в автобус двух мужчин, один из которых весил, скажем так, выше нормы, так что пришлось немало повозиться, но мы все же справились. Ничего не скажу насчет остальных, но все это время я по-прежнему ощущала, как чей-то тяжелый взгляд сверлил мне спину, и все это было настолько абсурдно, что я не могла выразить словами то, что чувствую.

Когда наконец-то все закончилось, и все мы снова оказались в автобусе, то первым делом я проверила, хорошо ли закрыты двери в автобусе. Меня мелко потряхивало, ноги подкашивались, пальцы тряслись, сердце бешено стучало, и было одно желание — спрятаться от всех. К