На раскаленной паутине - Михаил Март

Спустя минут десять к дому чиновника подъехал черный лимузин. Шофер остался на месте, а двое мужчин, лет под тридцать с небольшим, вышли из машины и направились к воротам. Их пропустили без задержки. На улице стояла жара — градусов тридцать, а ребята парились в костюмах. Журавлев причислил бы их к представителям спецслужб, но те на дорогих иномарках не ездят.

Сидеть и жариться в «жигулях» ему надоело. Вадим вышел на свежий воздух.

Вскоре калитка вновь открылась, и из нее вышли те же двое. С ними женщина. Высокая платиновая блондинка. Слов нет, женщина обворожительная, будто сошла с обложки французского журнала. Такими принято любоваться, но только не иметь с ними дело. Всю жизнь загубишь. Еще одно чудо света. Дама прошла к лимузину, ей открыли дверцу, и она исчезла под крышей бронированной махины. Удивительно, но ни один из репортеров даже не дернулся с места. Видимо, и у них существует табу.

— Сладкая конфетка, не так ли? — раздался сипловатый голос за спиной Журавлева.

Он обернулся. Перед ним стоял парень лет тридцати, но уже с глубокими залысинами, массивным крючковатым носом и квадратной челюстью.

Одет небрежно, но, судя по висящему на шее фотоаппарату, тоже газетчик.

— Да, приятель. Такие конфетки принадлежат ребятам не с нашими доходами, — не унимался репортер.

Что он знает о его доходах, разозлился Журавлев. Или судит по жеваному костюму и Светкиной колымаге?

— Кому же она принадлежит? — бросил он через плечо.

— Это жена председателя городской Думы Берзина. Зовут ее Елочка Иконникова. В миру Елена. Бывшая королева красоты Краснодарского края и всего Кавказа. А Берзину уже за полтинник перевалило.

— Разве он живет в этом доме?

— Нет. Берзин живет через дом. Но жены Берзина и Зернова — неразлучные подруги. Вот только мужья у них хлипкие. Один две недели носа на улицу не кажет, и второй захворал. Острый сердечный приступ.

— А вы, как стервятники, уже кружите над предполагаемой мертвечиной.

— Каждый сам выбирает свою дорогу. Твоя не каждого интересует.

Репортер вынул из кармана газету и протянул Журавлеву.

— Почитай на досуге. Тебе будет интересно.

Он сел в облезлую «пятерку», развернул машину и на секунду притормозил возле Вадима. Неожиданная вспышка ослепила Журавлева.

— Снимочек на память, приятель. Еще свидимся. Керосинка задымила и умчалась.

— Идиот!

Журавлев опять сел за руль. Развернув газету, он увидел собственную фотографию на полполосы. Его чуть не подбросило на месте. Успели! Снимок сделан с фотографии на паспорте. Заголовок гласил: «Осторожно! Маньяк на курорте».

На сей раз его никто не расхваливал. Сплошные обвинения. Побег на милицейской машине, убийство адвоката, показания почтальона и других свидетелей. Снимки убитого редактора Таманцева с простреленным лбом и адвоката с секретаршей. Это уже серьезно. Как от мухи не отмахнешься. Теперь каждая собака знает его в лицо. Вот и работай в таких условиях. Итак, травля началась. Будут гнать зверя, пока не загонят в яму. Журавлев не тешил себя надеждой, что призывы к толпе выловить маньяка останутся без должного внимания. Люди легковерны и наивны, они все еще верят печатному слову.

Какая бы каша тут ни заварилась, он знал одно: от Лики надо избавиться, иначе он и ее невинную душу потопит, как выразилась Светка, в городской канализации.

Лика застала партнера в глубоком раздумье. На ее сиденье лежала газета с его фотографией и грозным заголовком.

— Странно было бы, если они тебя назвали бы Факиром, раздувающим облака над пляжами. Но ты можешь все равно гордиться. Не успел приехать в Сочи, как попал на первую полосу самой читаемой газеты летнего сезона.

Она убрала газету и села рядом с печальным водителем.

— О гибели шофера Зернова ни звука, ни строчки. Ясное дело — я не мог одновременно находиться в твоем кафе и офисе Садальского. Информацию фильтруют. Публикации идут под диктовку. Теперь они могут вытворять что хотят и все валить на меня. Проверенный трюк.

— Конечно. Маньяк должен работать в одиночку.

— Вот-вот, ты права. И не дай Бог, при нем обнаружат ассистентку.

— К чему ты клонишь? Учти, Дик: от меня ты не избавишься. Я тебе не дам такой возможности.

— Что ты выяснила?

— Поедем, нам здесь делать нечего. Расскажу по дороге.

Журавлев тронул машину с места.

— Положение паршивое. Тот, кто все на свете знает про курьеров, нам недоступен. Сегодня на рассвете Виктора Зернова отправили с сердечным приступом в больницу. Ребята не верят. Зернов здоров как бык, и мы с тобой знаем, что этой ночью у него отмечался день рождения жены. Одного из репортеров допустили в дом. Он разговаривал с женой. Та подтвердила, что мужа отправили в больницу, но наотрез отказалась говорить в какую. Тот парень, который дал тебе газету, обронил такую фразу: «Вряд ли мы увидим Зернова живым». Он же предположил, что Зернова увезли в клинику доктора Вейнера. Прокурор нам рассказывал, что эта клиника построена на средства вице-мэра Егора Рубина и что там создана какая-то лаборатория.

— Ну, тут я никакого криминала не вижу. Меня другое смущает. Почему такое рядовое событие, как сердечный приступ чиновника городской администрации, собрало вокруг его дома репортеров.

— Все очень просто. Зернов назначил на десять утра пресс-конференций в мэрии. Но не явился. Самые любопытные отправились к нему домой. А тут их ждал странный сюрприз.

— Значит, напрасно прокурор ждет его звонка. Трогательная солидарность. Все заболевают одновременно в самый неподходящий момент.

— Газетчики еще кое-что пронюхали. Врача вызывали не только к Зернову, но и к его двадцатилетнему сыну. Но неясно, что с тем могло случиться.

— Тяжелые времена настали для семейства Зерновых. Но почему же эти пройдохи не узнали, что и шофера Зернова ухлопали в центре города на глазах у целой толпы?

— Уже узнали. Я им об этом рассказала. Но боюсь, они мне не поверили. В сводке происшествий местного УВД таких данных нет. Чувствуется работа полковника Духонина. Его здесь называют Крестным отцом города. Сейчас вся власть сконцентрирована в его руках. Но сам-то он — дырка от бублика. Надо выяснить: под чью дудку он пляшет. Ведь самого вице-мэра Рубина в стране нет. Он где-то на Ямайке или Фиджи. Правда, и в это Женька не верит.

— Кто такой Женька?

— Репортер, который сунул тебе газету. Тот еще пройдоха. Его статьи и очерки очень популярны. Зовут его Евгений Метлицкий.

Журавлев едва удержал руль в руках.

— Самозванец! Ублюдок!

— Что с тобой?

— Евгений Метлицкий — мой партнер и живет теперь в Москве. Да, он был известным репортером, и его знал весь Краснодарский край, но он уже давно сменил профессию и в этих краях не появлялся больше года.

— Какая разница! Освободилась ниша, и другой ее занял. Один пройдоха ушел, другой пришел, а подпись под статьями осталась та же. Позвони своему приятелю в Москву, они наверняка друг друга знают.

— Еще чего! Время тратить на. всякую ерунду. И ты хочешь сказать, что этот самозванец принял тебя за свою?

— Женька не дурак. Я это сразу поняла. Он же видел, что я приехала с тобой, а тебя узнал по фотографии в газете. Глаз-то наметанный. Вот он сам ко мне и подвалил. И информацию мне подкидывал с тем расчетом, чтобы я ею с тобой поделилась. А то ему делать нечего — со всеми откровенничать. Ты что, сам этого не понял?

— Прощупывает почву?

— Конечно. Он хочет что-то сказать, но пока не решается.

— То-то он крикнул мне: «Еще увидимся!»

— Парень осторожничает. Может, ты и впрямь маньяк,. Хочет собрать необходимые справки. Пусть собирает. Он дал мне номер своего сотового телефона. Так что мы его найдем при необходимости.

— Это хорошо. Сообщники из местных нам могут пригодиться.

— Сейчас о конвертах надо думать.

И опять у Журавлева кольнуло в затылке: они подъезжали к злополучной бензоколонке.

— Попробуем прояснить ситуацию. Посиди в машине.

Журавлев притормозил и остановился метрах в двадцати от заправочной станции.

Его интересовал тот парень, которого вчера ночью он так и не нашел. На этот раз ему повезло больше. Мало того: он увидел друга по несчастью.

Парень лет двадцати пята скучал на скамейке, а его рыжая голова была обмотана белым бинтом. Вряд ли он ему чем-то поможет. И все же Журавлев решил попытать счастья и присел рядом.

— А чего не подъехали? Шланг не дотянется. Или бензин кончился? Так я помогу докатить.

— Спасибо, дружок. Но о бензине мы подумаем чуть позже. А сейчас давай поговорим о твоей голове.

Заправщик прищурил глаза.

— Бог мой, это вы?!

— Вовсе нет. Меня зовут граф Дракула. Не стоит суетиться. Поговори со мной, если ты не хочешь, чтобы я высосал из тебя все до последней кровинки.