Сиротский дом - Лиззи Пэйдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем, уставившись в потрескавшееся зеркало в ванной, она спрашивала:
– Я хорошенькая?
– А может, тебе следовало бы спросить: «Добрая ли я?» – как-то заметила Клара, и Рита непонимающе на нее уставилась. – По-моему, быть хорошенькой – это далеко не все, – пояснила Клара, но Рита, не удостоив ее ответом, молча развернулась и пошла прочь. А у Клары в очередной раз возникло ощущение, что ей попросту не дано постигнуть истинные чувства этой девочки.
Надо сказать, что никто из детей крепким сном не отличался, но больше всего мучений было, конечно, с Ритой. Она регулярно под утро писалась в постель, а затем приходила в комнату Клары, и та уже стала с ужасом ожидать, что ее вновь разбудит трагический шепот: «Мне нужна сухая простыня» или «Можно, я здесь лягу?». А еще, явившись среди ночи, Рита любила поговорить – например, о том, что у нее коленки разные на ощупь, или на свою любимую тему: «Мне показалось, что я слышу кошку, нельзя ли нам тоже котеночка завести?».
– Все дети во время войны писались, – заявила Кларе мисс Бриджес и пообещала даже отыскать какую-то статью об этом.
Клара старалась проявлять по отношению к Рите максимум терпения, но это требовало от нее поистине сверхчеловеческих усилий. Впрочем, порой у Риты случались счастливые дни, и тогда с ней не было ни малейших проблем; она часами весело играла в саду, охотно, без уверток и уговоров, стирала свои гольфы и носки и громко пела государственный гимн. Зато в иные дни она то ли не могла, то ли не желала перестать плакать. И постоянно твердила Кларе, что должна всегда быть аккуратно причесанной на тот случай, если вдруг за ней придет ее мама.
Интересно, думала Клара, а мне-то самой когда-нибудь доведется нормально выспаться? Или почитать в уединении? Или хотя бы спокойно посетить туалет, чтобы никто не стучался в дверь и не орал во все горло: «А Рита плачет!», или «У Терри снова кровь из носа пошла!», или «Меня Барри стукнул!», или «Мне башмаки малы и не налезают!».
Через две недели после прибытия в Грейндж у Клары начались боли в животе, связанные с ежемесячными страданиями, так что больше всего ей хотелось просто как следует выспаться. Она настолько вымоталась, что у нее, казалось, болел не только живот, но и все тело. Ежедневный скудный ужин она воспринимала как очередной свой бездарный провал, покоя не давали ей и тяжкие воспоминания о гибели Майкла, и каждый раз, засыпая, она с ужасом думала о том, как продержаться те четыре недели, что еще оставались до 14 октября.
Однажды среди ночи она проснулась, инстинктивно почувствовав рядом чье-то присутствие. Да, она определенно находилась в комнате не одна. Приоткрыв глаза, она сразу заметила у своей постели чье-то лицо, скрытое в тени, и пронзительно вскрикнула.
– Нечего ко мне подкрадываться!
По лицу тут же покатились крупные слезы.
– Мисс Мама!
Часы показывали половину третьего, и Клара, не в силах более сдерживаться, сердито рявкнула:
– Я тоже по своей маме скучаю! Нам всем своих мам не хватает. Потому-то нас всех вместе и засунули в это ужасное место!
От изумления Рита перестала плакать и смотрела на Клару, разинув рот.
– Я совсем не так хотела выразиться, – поспешно сказала Клара. Господи, ведь эта малышка не только мать, но и всю семью потеряла! Ужас, ужас! – Ты прости меня, Рита. Я что-то сегодня слишком устала.
– А что случилось с твоей мамой? – спросила Рита.
– Она умерла. – Клара ненавидела говорить на эту тему. Но Рита, похоже, отлично ее понимала и, согласно кивнув, лишь кратко осведомилась:
– Где?
– В Африке, – столь же кратко ответила Клара, понимая, что Рита заслуживает более развернутого ответа.
– Я знаю, где Африка. Это рядом с Бирмингемом. – И Рита, обвив ручонками шею Клары, прижалась лицом к ямке у нее на плече. – Что-то мне совсем грустно стало.
– Мне тоже, – призналась Клара и неловко прижала малышку к себе, ласково похлопав ее по спинке. И, как ни странно, вскоре обе уснули.
* * *
Хирургический кабинет находился в центре города, но чуть в стороне от главной улицы и всего в пяти минутах ходьбы от Грейнджа. На матовом оконном стекле было написано «Хирургия», а во всем остальном дом выглядел, как самый обыкновенный жилой особняк. Клара отвела туда Риту на следующий день после школы. Доктор Кардью оказался высоким, стройным, светловолосым мужчиной. Судя по его виду, жители Лавенхэма почти не пострадали от введения карточной системы.
Он приветствовал их в дверях, вытянувшись по стойке «смирно».
– Ага! А я все думал, будем ли мы иметь удовольствие познакомиться с новой заведующей?
Миновав простую приемную, Клара и Рита оказались в ярко освещенном хирургическом кабинете, расположенном в задней части дома. Три из четырех стен кабинета были скрыты деревянными шкафами от пола до потолка, и внутри на полках виднелось множество разнообразных баночек, бутылочек и коробочек. Царивший в кабинете запах нельзя было назвать неприятным; скорее он был какой-то сверхчистый. Доктор Кардью послушал Ритино сердце, посчитал пульс, проверил уши, заставил ее – предварительно рассмешив – высунуть язык и объявил:
– Ну, с этой малышкой все в порядке. В физическом плане, я имею в виду. – Рита не сводила с него глаз. Под ярким светом, горевшим в кабинете, стали как-то особенно заметны лиловые полукружья у нее под глазами.
И вдруг они услышали музыку – печальную мелодию, которую кто-то мастерски исполнял на скрипке. Клара так и застыла. Такой игры ей никогда еще слышать не доводилось. Неведомый музыкант вызвал в ее душе целую бурю мыслей и чувств. В музыке Клара не особенно разбиралась, но даже ей было ясно: этот скрипач удивительно талантлив. Да и Рита, стиснув ей руку, прошептала:
– Как красиво!
– Извини, но у меня пациенты! – крикнул доктор Кардью, подойдя к двери, ведущей в соседнюю комнату. Голос его звучал спокойно, хотя он, похоже, и был несколько раздражен подобным вмешательством музыки в медицинские дела. Видимо, это случалось довольно часто.
Звуки скрипки тут же умолкли – настолько внезапно, словно скрипка тоже была раздражена и обижена этим окриком.
– Это моя жена играет, – пояснил доктор и, повернувшись к Рите, сказал: – Видишь вон ту банку с засахаренным миндалем? Возьми одну штучку и ступай в сад, полюбуйся лягушками в пруду.
Рита, явно испытывая облегчение, сделала, как ей велели, и моментально выскользнула
