Избранник вечности - Анатолий Гаврилович Ильяхов

собой почти все великие задачи и решили их через философию. Нужно всего лишь понять Грецию умом, а не принуждать к повиновению оружием.

Советник говорил о том, что греки жизнерадостны, как дети, им в голову не приходит проклинать богов или считать природу несправедливой и вероломной по отношению к человеку. Греки чужды глубоким заботам, и хотя бывают подавлены своей судьбой, эти заботы и печали переводят в блестящее воображение, из-за чего рождаются великие произведения, творчество, искусство, далекое от скучного миропонимания. У греков следует учиться любить жизнь, извлекая наслаждения из каждого дня, также из мыслей и из чувств.

— Если греки так умны, почему они не столь прозорливы в отношении своего единения, своей наглядной силы?

— Ты прав, Александр. Меня это тоже удивляет, но причину вижу в стремлении к свободе. Они живут в ощущениях того, что любое государство, тем более союз государств, есть обременение их свобод. Думаю ещё, что соперничество и зависть к соседям — одна из причин разобщенности греческих полисов. Законы одного города требуют от граждан ненависти к гражданам других городов. Твой отец справился с этим злом, принудив к послушанию всех греков после их поражения у Херонеи. Он втайне мечтал о едином государстве македонян и греков. Теперь твоя очередь, Александр.

* * *

После откровенного разговора действия царя в отношении греческих городов стали более решительными. Он разослал послания с заверениями, что обязательства Македонии, данные царём Филиппом, переходят к нему, как и клятвы городов, в ответ. Это означало, что греки обязаны признать Александра гегемоном Греции и архистратигом, командующим объединённой союзной армией для войны с Персией. Пока в городах Греции думали, как быть, что отвечать новому «гегемону», спорили на собраниях, как воспринять требования «наглого македонского мальчишки», Александр взялся за собственную армию, где после гибели отца дисциплина и порядок заметно расшатались.

Всё пришло в движение. Каждый день военное обучение, тренировки, переходы в полном вооружении, опять тренировки и пешие переходы. Александр, не знающий физической усталости, требовал того же от командиров и рядовых воинов. Без поблажек! Если слышал недоумённые вопросы, зачем утруждать себя без дела, напоминал, как его отец, отменив сопровождающие обозы, гонял воинов в полном вооружении с провиантом за спиной в зимний холод и в летнюю жару…

Постепенно воины втянулись в напряженный лагерный режим, почувствовали на себе, как ежедневная воинская работа взбодрила их заснувшую силу. Подчиняясь командам, они получали удовлетворение от собственной организованности, когда, стоя в тесном ряду фаланги*, каждый воин чувствовал единение со всем войском. Армия становилась цельным живым организмом, подчинённым командам военачальников. Плечо товарища, его щит рядом с твоим щитом, его сарисса* рядом с твоим копьём, когда у соседа по отряду та же цель, что у тебя, товарища по оружию. От новых ощущений сердца воинов наполнялись отвагой, исчезала всякая мысль о смерти. Ни одного неверного шага, ни одного промедления — вот она, армия победителей!

Александр лично водил войско в учебные походы. Появлялся, где труднее всего. Воины убеждались, что новый царь знает военную науку, уверенно подаёт команды, за что подчиняться ему становится естественным, как и полное повиновение и отдача физических сил. Царь понимал, что в руках военных, армии и флота, заложено его собственное будущее, почему торопился сделать её послушной своей воле.

* * *

Бунты и протесты в греческих городах, где стояли македонские гарнизоны, не утихали. Несмотря на предостережения Антипатра, Александр намерился утихомирить возмутителей спокойствия; если нужно, покарать мятежников. Оставив Антипатра при власти в Македонии, царь с отборным войском отправился в Грецию. Для начала в центральную часть, где уже рвались налаженные «дружественные связи» — Этолию*, Аркадию*, Аргос*. На пути, в горной Фессалии*, македоняне неожиданно встретили препятствие. Лучшая на то время фессалийская конница, командиры которой отказались подчиняться Александру, заняла удобные для сражения позиции, а проходы в горах перекрыли. Он принял решение пойти в обход, вырубать в скалах тропы. Прошли с неимоверными трудностями, но противника застали врасплох. Македоняне приготовились к сражению, а фессалийские вожди вступили в переговоры. Безусый юноша, новый македонский царь, вглядываясь в растерянные лица старейшин, удивил разумной речью:

— Я вовсе не предполагал воевать с вами, поскольку вы для меня эллины. А вы запросили войну, и я готов вас наказать. Но я помню, что мой отец очень любил Фессалию, у него первая жена — фессалийка. Ещё помню, что род македонских царей берёт начало от предка Геракла, а он из древнего фессалийского рода Эака. Вот почему я предлагаю союз и дружбу. Взамен мне ничего не надо, но требую привилегий, дарованных моему отцу. Его признавали гегемоном, теперь признайте гегемоном меня. Обещаю хранить Фессалию и защищать фессалийцев. Кто из всадников пойдёт со мной в Персию, выделю из добычи равную с македонянами долю. А жителей Фтии*, где родился другой мой предок Ахилл, я освобождаю от всяких податей.

Так, без единого убитого с обеих сторон молодой македонский царь справился с мятежом и завоевал расположение фессалийцев. Они безропотно приняли его условия, часть молодёжи с охотой присоединилась к войску для дальнейшего похода на Грецию во “главе с Александром. Но в больших городах царь оставил свои гарнизоны, для острастки.

Применять силу не понадобилось и в других областях, где жили энианы*, малии* и долопы*; весть о решительности сына Филиппа летела впереди войска, принуждая сомневающихся к миру. Затем затихла Амбракия*, успевшая войти в союз с Афинами: Александр обещал предоставить автономию в составе Македонии. Амбракийцы подумали и решили дружить с царём Александром.

* * *

В это время недружественные племена фракийцев*, иллирийцев*, гетов* и трибаллов*, воспользовавшись отсутствием Александра в Македонии, совершили набеги на приграничные поселения. Приходили известия о нападениях кочевых медов*, бессов*, корпиллов*; подняли головы тавлентинцы*, автариаты* и прочие племена, платившие прежде дань Македонии. Весной, когда горные проходы освободились от наледи и снега, войско Александра вышло на горный кряж Хемус (Балканы). Первыми попали под удар фракийцы, затем кара настигла разбойничье племя трибаллов; их остатки пытались укрыться в жилищах на неприступных скалах, но македоняне достали всех мечами и копьями. Теперь все враги бежали с поля боя, заметив белые перья на ослепительно сияющем шлеме Александра. Такая слава о нём пошла по всему Хемусу! И чем многочисленней встречался враг, тем азартнее сражался Александр, и побеждал. Он говорил своим командирам:

— Лучше потрудиться македонским мечам в одном месте, разом покончить со всеми, чем гоняться по отдельности за каждым племенем по горам да по лесам.

Особо значимой явилась схватка с гетами. Кочевники большой численности заняли противоположный