Тернистая дорога к звездам - Мишарин Петрович

Он заметил, что Катя начала вздрагивать понемногу, понял — старается сдержать смех, но не смогла, расхохоталась во всю, приговаривая:

— Чего вы там сверху льете… Ромочка, я даже не обижаюсь на них… пусть еще приезжают…

— Мы, дорогая, поступим следующим образом — запись выложим в интернет и поверх пустим бегущую строку — мочевой пузырь и кишечник оказались честнее чекистских мозгов, не выдержав беззакония.

Долго смеялись оба, представляя, как на это посмотрит прокуратура и чекистское начальство в Москве. Посмеются все, кроме участников событий, но меры-то принять придется.

Катя ушла на кухню готовить обед… Роман взял подрамник и стал набрасывать карандашом эскиз ее портрета, глядя на ряд сделанных им же фотографий. Начертил овал, определили глаза, брови, нос, рот… Через полчаса получился карандашный набросок, соответствующий оригиналу. Он отошел немного назад, чтобы окинуть рисунок издалека и наткнулся на Катю.

— Я начала готовить обед, а из головы никак не выходила мысль о лучах на нашем заборе. Я же все-таки физик…

— Понятно, — перебил ее Роман, — хочется знать, как это работает, если нет ничего видимого?

— Хочется, Рома, но ты меня не перебивай, пожалуйста… я и сама собьюсь… Хотела вначале уговорить тебя вернуться — ты же великий физик… Сейчас глянула, как ты рисуешь и засомневалась — у тебя так здорово получается. Что если в тебе пропадает Тициан, Шишкин, Куинджи или Рембрандт, например? Я не знаю… ты сам определишься. Так что это за лучи?

— Как ты меня… и великий физик, и Тициан… прямо взлечу сейчас…

— Ну, Рома…

— Все, уже приземлился, — он улыбнулся, — рисовать, как все, я могу, это бесспорно. Но встать в ряд с названными художниками, это, извините, надо быть гением. Но почему бы не попробовать? Леонардо тоже не в одной области был силен. Это я так… немного губу раскатал… А лучи… Самое сложное — это было сделать запись электромагнитных колебаний зоны сна головного мозга и гладкой мускулатуры. То есть я пошел от обратного — определенная частичка мозга посылает во внешнюю среду свой импульс — я сплю, как и гладкая мышца. Выявить, определить, отделить от других импульсов и записать… Да, здесь пришлось повозиться. Когда появилась запись… все остальное не сложно и доступно любому. Прибор посылает луч определенной характеристики, конкретные нейроны улавливают его и дают команду к действию — человек засыпает и обгаживается. Все элементарно, Катя.

— Конечно, я же не полная дура все-таки, немного соображаю, — возразила она, — гладкая мускулатура — это не только мышцы анального и мочевого сфинктеров, это еще и дыхательные мышцы. Или ты хочешь сказать, что одни мышцы гладкие, а другие менее или более гладкие?

— Правильно, абсолютно правильно мыслишь, Катенька. Давай предположим, что мы посылаем луч белого цвета. Вспомним школьную программу — Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан. На сфинктеры воздействует оранжевый, на дыхательные мышцы желтый, на область сна мозга фиолетовый. Вот и отправим оранжевый с фиолетовым, если говорить образно и абстрактно.

— А-а, у гениев всегда все просто, — махнула рукой Екатерина.

— Зачем ты так, — обиделся Роман, — просто только на нашем заборе. Подобрать волны определенной частоты и длины оказалось совсем не просто. Четырехтактный автомобильный двигатель — чего проще… А в каменном веке — это выше, чем полеты на метле или ступе.

— Ромочка, — заволновалась Катя, — я же не хотела тебя обидеть. Ты только про луч света заикнулся — я сразу поняла принцип. Иногда люди десятками лет ищут принцип. А еще нужно создать прибор, который этот принцип уловит. Ладно, — она усмехнулась, — пора вернуться к своей женской доле, одной физикой сыт не будешь.

— Мы вполне можем нанять повара и домработницу, — предложил Роман.

— Нет уж, — сразу ответила она, — чтобы еще кто-то здесь мелькал туда-сюда. Хотя… не знаю… мы на прислугу еще не заработали.

Катя повернулась и ушла на кухню. Роман продолжил заниматься портретом.

После обеда он вспомнил, что у Кати через неделю день рождения и спросил ее прямо:

— Катенька, у тебя скоро день рождения — где бы ты хотела отметить его: у нас дома или в ресторане?

Она присела в кресло, задумалась на секунду:

— Мне, Ромочка, на работу выходить послезавтра. Обычно у нас была вечеринка небольшая на работе, а потом я приглашала подруг к себе домой. Но сейчас у меня ты — я бы хотела отметить свой день рождения здесь, с тобой, с папой и мамой, еще несколько родственников, пригласить пару подруг и все. Никаких вечеринок на работе и в ресторане. А ты как считаешь?

— Я считаю твой выбор правильным, но повар из меня никудышный. Придется просить твою маму, чтобы она что-нибудь приготовила и приехала сюда заранее. Она согласится, если я ее попрошу?

— Конечно, согласится, Рома, о чем ты говоришь, — ответила Катя.

— Тогда я прямо сейчас и поеду, переговорю с ней.

— Я с тобой.

— Хорошо, но с одним условием — я с родителями стану обсуждать все вопросы без тебя. Ты дома побудешь, а я к ним в магазин заеду.

Увидев Романа у себя в магазине, Лебедевы очень удивились.

— А где Катя? — сразу же спросила Настасья Павловна.

— Я завез ее к вам домой, а к вам у меня разговор.

— Конечно, Рома, проходи, — они провели его в свой кабинет, — ты голодный, покушаешь или чайку?

— Спасибо, Настасья Павловна, мы с Катенькой пообедали дома. У нее день рождения скоро. Я заехал обсудить именно эти вопросы. Катенька предложила отмечать у нас дома, в коттедже. Пригласить несколько родственников, пару подруг и все. Я бы хотел, Настасья Павловна, чтобы вы помогли с кухней, приехали пораньше и приготовили там что-нибудь.

— Конечно, Рома, не переживай. И продукты привезем, и все приготовим — магазин свой, есть, где взять, не беспокойся.

— Я хотел спланировать день рождения следующим образом — Катя уезжает на работу утром на такси, в обед приезжаете вы с Василием Андреевичем, а я уезжаю в город и тоже на такси. Хочу купить и подарить Кате машину на день рождения, она просила Джазз, если вы помните, но мне что-то не хочется. Хорошая машина, не спорю, но маленькая, не для солидной женщины — для девчонки. Я бы купил ей Хонду СR-V, у меня такая же, машина хорошая. Как вы считаете, Василий Андреевич?

— Сколько она стоит? — спросил он.

— Два миллиона, как раз есть машина светло-синего цвета. У меня коричневая.

— Два миллиона — это большие деньги, Роман, — ответил Лебедев.

— Василий Андреевич, я же не про деньги… Понравится ей эта модель или другую лучше выбрать?

— Понравится, Рома, понравится, — ответил Лебедев.

— Я еще хотел посоветоваться… Я человек в городе новый, многого не знаю… Хочу Катеньке колье с бриллиантами подарить. Подскажите, где купить можно?

— Ромочка, — возразила Настасья Павловна, — ты и так на машину потратишься…

— Мы один раз живем… Почему я не могу сделать приятное любимой женщине?

— Хорошо, Рома… Если ты так решил… У меня есть знакомый директор ювелирного магазина, — ответил Лебедев.

— Так поедемте к нему прямо сейчас. Если Катенька позвонит или придет — придумайте что-нибудь, Настасья Павловна, хорошо?

— Езжайте, — с улыбкой ответила она, — Катя ничего не узнает.

Роман выбрал понравившийся гарнитур — колье и сережки, рассчитался сразу же карточкой.

Когда дети уехали домой, Лебедев произнес:

— Да, мать, не дарил я тебе таких подарков… Но это не главное — жили бы хорошо. Колье с сережками обошлось Роману в миллион восемьсот рублей… Вот так вот, мамочка.

В день рождения после работы Роман встречал Катю у дверей ее НИИ. Она вышла с двумя подругами, Он вручил ей букет цветов, обнял и поцеловал в щеку. Она зарделась и стала знакомить его с подружками:

— Эта Светлана, а это Валерия.

— Роман, — представился он.

Катя стала оглядываться и, не заметив его машины, спросила:

— Ты без машины, Рома, на такси поедем?

Он подвел ее к новенькой и блестящей Хонде СR-V голубого цвета, достал ключи:

— Эта твоя машина, Катенька, на ней и поедем, прошу, — он передал ей ключи.

— Моя? — удивилась она, — мы же хотели Джазз.

— Я полагаю, что в этой ты будешь смотреться лучше…

— Ой, Ромочка! — она бросилась ему на шею, потом произнесла: — Я боюсь, Рома, ты садись за руль сам. Я потом… за выходные подучусь немного… Какой цвет прелестный!

— Старался, — ответил он, открывая дверцу и усаживая сначала Катю, потом ее подруг.

За столом они сидели, как истуканки, не как обычно, когда ранее бывали на ее днях рождениях. И вскоре засобирались домой. Им вызвали такси, и они укатили. Роман взял слово:

— Я не стал, Катенька, дарить тебе основной подарок при подругах. Они и так обзавидовались, как мне показалось.