Шальные похождения - Кэти Линц

— Должен ли я быть польщен?

— Конечно. Мой интерес должен вызывать в вас робость и благоговение.

— Угу. Правильно. Я заинтересован вашим интересом. Значит, мы должны завершить то, на чем остановились прошлой ночью перед вашим коттеджем?

— Вот уж нет! Мой интерес к вам строго профессиональный.

— Врунишка, — мягко проговорил он. — Ваш интерес очень личный.

— Ваше “я” снова показало себя. — Она подошла ближе и закрыла ему рот рукой. — И прежде чем вы скажете, что хотели бы показать мне нечто большее, чем ваше “я”, мне надо бы напомнить вам, что… — Почувствовав его язык на ладони, она забыла все, что хотела сказать, мысли смешались.

Холли с досадой отдернула руку.

С коварной улыбкой Рик пробормотал:

— Вы хотели мне что-то напомнить?

— Ничего. Вы и так уже знаете больше, чем следовало бы, — буркнула она, удивляясь, почему рука все еще охвачена жаром. Можно подумать, что этот парень — оголенный провод на 220 вольт или что-то в таком роде.

— Вы все еще считаете, что со мной надо работать?

— Несомненно.

— И вы думаете, что вы та женщина, которой достаточно для этой работы?

— Ох, я достаточно женщина, тут все в порядке. Вопрос в том, достаточно ли вы мужчина?

— Это вызов? Вы хотите доказательство, что как мужчина я в порядке?

— Конечно. Докажите… Возьмите завтра во второй половине дня мой класс рисования. У вас после часа перерыв в занятиях. Проведите его здесь.

Взяв ее за руку, он обхватил ее пальцы своими и стал медленно сжимать, что было удивительно эротично.

— Вы предлагаете мне уроки наедине?

— Нет, я предлагаю вам возможность снова пережить детство.

— Нет, спасибо. — Отпустив ее руку, Рик резко отошел. — В моем детстве нет ничего, что я хотел бы пережить снова.

— Так было плохо? — мягко спросила она.

Вот он, способ, как поймать ее, вдруг понял Рик. Вот та кнопка, на которую надо нажать, чтобы завоевать доверие Холли. Так почему же он колеблется, а не пользуется случаем? Он всегда злился, если у кого-то вызывал чувство жалости. Это была инстинктивная реакция. Но здесь подвернулся шанс наконец продвинуться вперед. Нужно воспользоваться сострадательным сочувствием Холли. Ведь это дает ему преимущество. Он же должен выполнить работу, будь она проклята!

— Плохо? — повторил Рик. — Но ведь не скажешь “плохо”, если мать умерла, когда мне было тринадцать, а отец спился до смерти.

— Простите. Моя мать умерла, когда мне было восемь, — медленно проговорила Холли. — Даже теперь временами я все еще скучаю по ней, хотя не могу точно вспомнить, как она выглядела. Как только она умерла, отец сжег все ее портреты.

— Мой папаша сделал то же самое.

— У-у?

— Угу. — Хоть раз Рик не солгал Правда, несколько дешевых моментальных снимков после матери осталось. Отцовское пристрастие к выпивке поглощало все лишние деньги, впрочем, и нелишние тоже. Включая расходы на плату за квартиру и на еду. И, конечно, никаких денег на пленку или на более-менее приличный фотоаппарат. А потом и эти несколько снимков исчезли. Исчезли вместе с верой Рика в хороший конец.

— По-моему, у нас есть что-то общее, — спокойно заметила Холли.

— По-моему, тоже, — согласился он, удивляясь, почему испытывает угрызения совести, если даже не солгал. Ведь он наконец сдвинулся с места. Надо бы праздновать успех.

— Что-то не так? — спросила Холли, увидев, как он нахмурился.

— Ничего, что я мог бы заметить, — пробормотал Рик.

— У вас кончился перерыв. — Холли взглянула на свои часы с Ван Гогом. — Я рада, что мы поговорили. — Ее голос, наполненный искренней теплотой, словно мягким покрывалом согрел его душу.

Рик потряс головой, будто высвобождая мысли из хватки прошлого. Соблазнять убежавшую богатую девицу, которая всегда получала все, что хотела, — это одно. Дразнить ее, злить, черт возьми, даже целовать — куда ни шло. Но позволять ей влезать себе в душу? Об этом не может быть и речи.

Наверно, он всего лишь устал. Ведь он мало спал прошлой ночью. Проклятые деревья все время его будили, не говоря уж о жарких воспоминаниях о ее поцелуе. Да, в этом все дело. Он устал. Она не влезла ему в душу. Поставив этот диагноз, Рик тотчас же почувствовал себя лучше.

— Да, я тоже рад, что мы поговорили, — согласился он вполне искренне. Потому что дело продвинулось. Он смягчил ее, не смягчившись сам. Сегодня он хорошо поработал. И не раскис, вовремя напомнив себе, что в Сиэтле его ждет чек на пять тысяч долларов — он заберет его, как только доставит Холли домой.

Глава пятая

Этой ночью Рик испытывал беспокойство, проклятые деревья опять шумели, и он пошел погулять, вернее, выслеживать дичь. Увы, он не натолкнулся на Холли, как в прошлую ночь. Очень плохо. Ему чертовски не терпелось еще раз повторить поцелуй. Нет, это не значит, что он потерял над собой контроль. Рик, помимо прочего, гордился и тем, что всегда мог контролировать себя.

Лагерь спал спокойный и темный, как и прошлой ночью. Времени было чуть больше десяти. Такое впечатление, будто уже середина ночи, а не ее начало, раздраженно подумал Рик.

Потом он услышал мужской смех. Любопытство взыграло, и он зашагал на звук проверить, что происходит. Смех раздавался в одном из самых маленьких коттеджей. Дверь была открыта, и сквозь сетку Рик увидел обитателей коттеджа — Уита, Гвидо и калеку в инвалидной коляске… Это Байрон, поправил себя Рик.

И впервые он заметил, что у Байрона длинные черные волосы заплетены в косу. Рик понял, что по-настоящему он его тогда не рассмотрел. Обратил внимание только на инвалидное кресло, не потому, что придавал этому значение, просто думал лишь о том, как бы убежать от болтливой рыжеволосой девочки.

— Входите, Рик, — вдруг позвал его Байрон. Парень прекрасно видит в темноте, если заметил его возле дома, с хмурым удивлением отметил про себя Рик.

Но еще больше удивила его стопка денег на столе перед Байроном.

— Что у вас за игра, ребята? — спросил Рик.

— А что у вас за игра? — вернул вопрос Гвидо. Подцепив ногой ножку стула, Рик подтянул его к игравшим, сел и окинул колоду на столе взглядом эксперта.

— Моя игра? Семерка. Одноглазые валеты и красные тройки. Начнем с валетов. Не возражаете, парни?

— Вы не спросили, какая ставка, — подсказал ему Байрон.

— Пять баксов игра, — сказал Гвидо.

— Это я могу себе позволить, — согласился Рик.

— Пойдет на вашу любимую благотворительность, не в ваш карман, — добавил Байрон.

Любимой благотворительностью Рика был он сам.

— Угу, конечно. Ну так мы играем или болтаем?