Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

«Я слишком медленно умираю, племянник. Они украли мою скефлу и разделили ее на три части, разбросав по мультивселенной. Восстановить ее невозможно. Так они помешали мне обрести силы. Я знаю, что дерево отравлено моей смертью. Ты должен убить меня. Такова твоя судьба».

Какой-то жестокий разум придумал, что фурн должен умереть. Разум, который понимал, какую тяжесть вины должен испытывать фурн из-за того, что предал свою судьбу. Разум, который оценил иронию того, что защитник древа превратится в его убийцу, а родич фурна – в его палача.

«У меня нет оружия, дядя. Подожди. Я сейчас его найду».

Я оглянулся, чтобы спросить лорда Сепириза. Но он исчез.

Вместо него недалеко от меня стоял Гейнор Проклятый. Его доспехи блестели зеркальным серебром. По правую его руку возвышался Иоганнес Клостергейм в своем пуританском черном костюме. Полевую – Элрик из Мелнибонэ в традиционном воинском снаряжении. Обнаженный темный меч лежал в руке Гейнора, закованной в латную перчатку. Элрик тоже вынул черный клинок, и тот затрепетал и начал петь, желая напитаться кровью.

Они выступили вперед как один, и эффект был поразительный. По мере того как они приближались ко мне, размеры их уменьшались, пока мы не встали лицом к лицу, оказавшись одинакового роста.

Я пытался разглядеть, что скрывается за их спинами, но не мог определить, что это.

– Как же хорошо, что ты пожалел дракона, кузен Улрик, – тихо произнес Гейнор в шлеме, в голосе его слышалось удивление. – Настанет время, и он умрет. Кажется, свою жену ты тоже убил. Твое путешествие, видимо, не увенчалось успехом. Так что же заставляет тебя верить, что подобная трагедия не будет повторяться во всех мирах на протяжении множества веков? Тебе не уйти от судьбы, кузен. Тебе предназначено сражаться вечно, как и мне предназначено нести в вечности мгновение моей смерти. Итак, я принес нам обоим благословение. Или, по крайней мере, завершение. Тебе не суждено жить в мире с женщиной, Защитник. Все это ненадолго. Теперь у тебя вообще нет другой судьбы, кроме смерти. Ибо я здесь, чтобы разрубить корни древа мультивселенной, окончательно и безвозвратно разрушить Космическое Равновесие и в наказание забрать все мироздание с собой!

Он говорил мягко и уверенно.

У меня не было причин его слушать. Его издевательский тон меня злил, но я не позволил раздражению проявиться в голосе. Как же я скучал по своему пропавшему мечу, который бросил на льду. Какие у меня теперь шансы?

– Что ж, – сказал я, – у пустоты есть голос. Но пустота все равно остается пустотой. Ты стремишься наполнить свое бездушное существо бессмысленной яростью. Чем хуже это у тебя получается, тем больше ты приходишь в ярость. Ты жалкий негодяй, кузен, который потрясает своими доспехами и хвастается.

Гейнор не обратил на мои слова внимания. Клостергейм позволил себе легкую улыбку.

Багряные глаза на белоснежном лице Элрика пристально смотрели на меня.

Глядя на него, я думал лишь одно – предатель! Ненавидел за то, что он присоединился к этой компании. Как это случилось? Мы ведь были с ним на одной стороне против Гейнора на острове Морн, а теперь Элрик стоял плечом к плечу с разрушителем вселенных.

Клостергейм выглядел измученным. Он истощил себя чарами и заклинаниями. Он напоминал умирающего пигмея, которого я встретил по дороге в Какатанаву. У Клостергейма, как и у меня, не было природных способностей к чародейству.

– Вы безоружны, граф Улрик, – сказал он. – У вас нет сил бороться с нами. Это злобное существо, которое вы называете «дядей», станет свидетелем последних мгновений Равновесия перед тем, как исчезнуть в небытии. Древо падет. Корни его отравлены, и теперь их можно будет разрубить. Мультивселенная вернется в бездушный Хаос. Бог и Сатана умрут и примирятся в смерти. И я примирюсь.

Сверхъестественные события, похожие на постоянный, непрекращающийся кошмар, повлияли на его рассудок гораздо сильнее, чем на мой. Но мне было на чем сосредоточиться. На чем-то важнее, чем жизнь или смерть, бодрствование или сон. Я должен был найти жену. Мне нужно было знать, что я не погубил ее.

Где же Белый Ворон? Что он сделал с Уной? Сквозь темный великолепный туман, клубящийся за спиной Гейнора, зашевелились тени и начали приближаться к нам.

Какатанава.

– Где моя жена? – спросил я. – Где Уна?

Но они молчали, пытаясь окружить троих угрожавших мне.

Гейнора это, похоже, не тревожило. По мере продвижения какатанава тоже уменьшались в размерах, так что к тому моменту, как столкнуться с Гейнором и его приспешниками, они оказались одного роста.

Тем не менее они со своими красивыми татуировками, покрывавшими их крепкие тела с головы до пояса и свидетельствовавшими об их опыте и мудрости, выглядели весьма внушительно.

– Это кощунство, – произнес один из них. – Уходите.

Звонкий голос звучал спокойно и властно.

На Гейнора он впечатления не произвел. Он указал на Элрика, который снова схватил большой рог, поднес инструмент к губам и сделал глубокий вдох.

Еще до того, как он дунул, шум под ногами усилился. Из подземных пещер к ним поднимался союзник, эхо разносило его шепот и поскуливание по пещерам и скалам подземного мира. Я представил, как все подземные обитатели, вроде офф-му и их родственников, ищут убежища от разрушительной злобы этого существа. Я боялся за друзей, которых видел в последний раз в тех бесконечных пещерах между мультивселенной и Серыми Пределами. Погибли ли они внизу, как мы должны были погибнуть наверху?

Но что-то происходило и над нами. Послышался далекий визг, почти человеческий. Его злобная агрессия поглотила всех.

Нарастающий шум насторожил индейцев-какатанава. Они все одновременно посмотрели в небо с удивлением и тревогой. Только Гейнор и его друзья отнеслись к суматохе с полнейшим безразличием.

Сверху доносились резкие удары. Металлическое хихиканье. Бормочущий голос становился все выше, пока не превратился в далекий вой. Он становился все громче и громче, пробиваясь сквозь ветви огромного Древа скрелингов, рассыпая острые осколки света во все стороны. Казалось, что целые вселенные сейчас начнут вращаться, а затем рухнут под ноги и разобьются. Меня замутило от осознания величия Смерти, которая сопровождала Владыку Шоашуана, спускавшегося к нам.

Конечно же, это не кто иной, как Владыка Ветров, вызванный предателем Элриком!

Что Гейнор мог ему пообещать?

Мой кузен намеревался одновременно уничтожить мультивселенную и самого себя.

Владыка Шоашуан был сильнее, чем когда-либо прежде, он мчался на нас и сверху, и снизу!

Гейнор шагнул вперед, держа меч обеими руками, собираясь ударить темным клинком по умирающим корням дерева.

НЕТ! Не раздумывая, я прыгнул вперед. Безоружный, я попытался вырвать пульсирующий меч у него из рук.

Клостергейм тоже шагнул вперед с обнаженным мечом. А Элрик вдруг повернулся и бросился к дракону, с помощью пульсирующего меча взобрался он на сверкающую павлинью чешую, превратившись в крохотную фигурку на боку дракона. Я слышал, как его напев сливается с песней меча, и знал, что фурн тоже ее слышит. Что нужно Элрику? Зверь слишком слаб, чтобы повернуть голову, не говоря уже о том, чтобы помочь ему.

Потом до меня дошло, что Элрик намеревался убить его. Конечно, он сам должен был совершить казнь. Убить своего брата, как я убил жену. Неужели вся наша древняя семья погибнет в результате одного ужасного, неестественного кровопускания?

Я не знал, что делать. У меня не было меча. Я не мог их всех остановить. Какатанава стояли на своей позиции. Я понял, что они что-то охраняют.

Уже не дерево, а ту призрачную фигуру, которую я видел раньше.

Владыка Шоашуан завыл сверху, в то время как у нас под ногами другой ветер начал испытывать землю. Я был убежден, что он скоро должен прорвать землю под нами.

Элрик добрался до спины дракона. В одной руке меч, на другой – щит, на поясе – рог. Его плащ развевался, оттеняя белизну кожи цвета слоновой кости. Алые глаза победоносно сверкнули по-волчьи. Я увидел, как он поднял меч.