Избранное - Кира Алиевна Измайлова

– То есть кто-то решил, что пускай лучше колония совсем пропадет, чем ее получит другой? – уточнила она.

– Ага. Нет, вполне возможно, что это просто совпадение и вулкан сам выбрал именно этот момент, чтобы начать извергаться, но… как-то слабо в это верится.

– Как же люди?

– Погибших было очень много, – помолчав, ответил я. – Туча раскаленного пепла, не видно ни зги, загорелись леса… потом пошла лава, а рядом ведь море. Сама представляешь, что случилось?

Кьярра помотала головой, и я подумал: вряд ли она знает, что такое лава.

– Если налить расплавленный металл в воду, что будет?

– Он застынет.

– А перед тем?

– Пар пойдет, – ответила Кьярра, подумала и добавила: – Вот ты о чем… Лава все текла и текла. Застывала, и снова… И вода, наверно, закипела, а сколько было пара… И еще пепел!

– Столб дыма… или пара, не важно, видно было за несколько морских переходов, – сказал я. – А по ночам – и само извержение.

– И что, сражение продолжалось? В таком вот… – Она не сумела найти подходящего слова, но физиономию скорчила более чем выразительную. – Люди странные!

– Да какое уж там сражение, ноги бы унести, – усмехнулся я, не отрываясь от стряпни. Еще немного, и я сам начну уплетать сырое мясо… Дичаю, не иначе. – Но кое-кто остался. И спасал колонистов из самого пекла, причем не разбирая, кто там свой, а кто чужой.

– О-о-о… – протянула Кьярра. – Тогда понятно, за что медаль. А те драконы, которые погибли…

– Они раньше погибли, в сражении, – пояснил я. – Остальным тоже досталось, но, повторяю, по сравнению с человеческими жертвами это ерунда.

– А враги? Тоже помогали спасать?

– Да. Вроде был приказ отступать, когда стало ясно, что Одерик обречен, но драконы взбунтовались. Вернее, не сами, – поправился я, – они не могли. Их командиры, конечно же.

«Ой ли? – мелькнула мысль. – Этот конкретный орденоносный дракон, похоже, прекрасно обходится без человеческих приказов. И еще неизвестно, кто кем командует… Чуяло мое сердце, не нужно соваться в эту историю! И ведь еще не поздно отступиться, но нет! Лезешь на рожон…»

– Одерик с тех пор – безжизненная груда камней, – завершил я рассказ. – Но, говорят, вулканический пепел – отличное удобрение, так что рано или поздно архипелаг снова зацветет. А пока что он числится спорной территорией, и о нем стараются лишний раз не вспоминать.

– Еще бы, – произнесла Кьярра, и с изрядной долей презрения в голосе. – Люди своих бросили, а драконы спасали. О таком вспоминать стыдно.

– Ты слишком хорошо думаешь о политиках. Они и слова-то такого не знают – стыд. А совесть им вообще ампутируют при вступлении на должность.

– Правда? – поразилась она. – А как? Это чародеи делают? А это больно?

От необходимости отвечать меня избавило то, что первый кусок мяса наконец-то поджарился и я смог запустить в него зубы. И это было, чтоб мне провалиться, прекрасно! А ведь прежде я мясо с кровью недолюбливал… Точно, от Кьярры заразился вкусовыми пристрастиями.

– Ты прямо как я, – довольно сказала она, снова подслушав мои мысли, и последовала моему примеру.

Какое-то время мы сосредоточенно жевали, потом Кьярра спросила:

– Если мой отец – герой, его легче найти, правда?

– Конечно. В бою при Баграни участвовали десятки драконов, всех перебирать – жизни не хватит. Но когда уже знаешь, что он отличился при Одерике, а при Баграни командовал королевскими войсками… с него командовали, я имею в виду, – оговорился я, – тут все становится намного проще. Только, убей, не знаю, что мы будем делать с этим знанием.

– Не понимаю…

– Сама подумай: вот узнаем мы имя этого дракона. Возможно, даже удастся выяснить, где он теперь служит, если жив еще. – О газете я пока говорить не хотел, сперва нужно было удостовериться, что зрительная память меня не подвела. – Что дальше? Придешь на драконодром – если я смогу договориться, чтобы нас пропустили, – или дождешься этого героя где-нибудь в пивной и скажешь: «Здравствуй, я твоя дочь?»

Судя по выражению лица Кьярры, она об этом не задумывалась.

– Он не поверит? – спросила она наконец.

– Сразу – нет, конечно. Если ты расскажешь о матери… а он станет слушать, тогда, возможно, сделает подобное допущение. Что потом? Ты останешься на драконодроме, если он предложит пристроить тебя хоть кем-то? Ну, как я говорил раньше – курсантов обучать или что-то в этом роде…

– Я же сказала, что не смогу жить с людьми.

– А куда ты денешься, если на свободу тебя не выпустят?

– Почему?!

– Потому что ты слишком много знаешь, – ответил я. – Об этих вот тайных путях, ходить которыми под силу любому дракону. Только они почему-то этого не делают. Или делают втайне от всех. И кому-то, похоже, очень хочется сделать эту тайну достоянием гласности. Или просто обучить тех, кто не различает этих дорог…

– Меня для этого поймали? – подумав, спросила Кьярра.

– Очень может быть. Никогда не угадаешь, на кого работает чародей. Вероятно, тебя должны были отвезти на границу и передать нашим так называемым союзникам, но…

Я осекся.

– Рок? – нахмурилась она. – Не молчи, говори! Я почти все понимаю, правда!

– Погоди, я сам запутался.

– Распутывайся скорее, – сказала она. – А я еще мяса пожарю. Я поняла, как ты это делаешь, чтобы не сгорело.

– Угу…

Если вспомнить, где расположено поместье, в которое мне следовало сопроводить ценный живой груз, то становится очевидно – именно к переправке за границу Кьярру и готовили. Это совсем рядом. Не то чтобы рукой подать, но дня три пути самое большее, даже без провожатого. А я подозреваю, что если бы у нас с чародеями все пошло гладко да ладно, меня бы уговорили довести обоз до конечной точки. И, вполне вероятно, снова сделали предложение, от которого я не смог бы отказаться: или лишение памяти, или… заклятие, или пуля в голову, без разницы. Когда идет игра такого масштаба, вряд ли кто-то вспомнит о старом поверье – убивать провожатых нельзя…

Тогда получается, что изловивший Кьярру чародей был или королевским, или работал на Совет. А вот ушлая парочка подсуетилась вовремя… Впрочем, утечку информации никто не отменял. Далее понятно: Кьярру старались поскорее доставить ко второму заказчику.

Тродду обожгло колдовское пламя: уж не представитель ли клиента постарался, узнав, что они с Сарго провалили задание? А сам Сарго как уцелел? Сумел оправдаться или вовремя улепетнул? Зачем тогда Веговеру писал? Это же лишний след!

И кто теперь охотится за мной? Нет, если я считаюсь погибшим – это просто замечательно, в натуральном своем виде я показываться не намерен, но… Чародей может почуять провожатого. Кьярру – тем более. Пока мы в