Волки Кальи - Стивен Кинг

— Доброго тебе дня, Роланд.

Несколько дней тому назад Уэйн Оуверхолсер подарил Роланду широкополую ковбойскую шляпу. Стрелок приподнял ее, ожидая продолжения.

— Полагаю, ты скоро пошлешь перышко. Другими словами, созовешь собрание.

Роланд признал, что этот день близился. Жители города не могли указывать рыцарям Эльда, что им делать, и как, но Роланд считал своим долгом довести до их сведения, что они решили сразиться с Волками.

— Я хочу, чтобы ты знал, когда принесут перышко, я его коснусь и пошлю дальше. А на собрании я скажу да.

— Я говорю, спасибо тебе, — ответил Роланд. Его тронуло решение ранчера. Сердце стрелка, похоже, стало мягче, после того, как к нему присоединились Эдди, Сюзанна и Джейк. Иногда его это печалило. Обычно — нет.

— Тук этого не сделает.

— Не сделает, — согласился Роланд. — Пока дела идут хорошо, туки это мира к перышку не прикоснутся. И уж тем более не скажут да.

— Оуверхолсер с ним.

Это был удар. Не то, чтобы неожиданный, но Роланд надеялся, что Оуверхолсер таки перейдет на их сторону. Роланд уже обладал необходимой поддержкой и предполагал, что Оуверхолсеру это известно. По-хорошему, крупному фермеру следовало сидеть и ждать, чем все закончится. Попытка вмешаться могла привести к тому, что в следующем году он бы уже не увидел, как зерно заполняет его амбары.

— Я хочу, чтобы ты знал одно, — продолжил Эйзенхарт. — Я говорю да из-за жены, а она — потому что решила выйти на охоту. Бросание тарелок привело к тому, что женщина указывает своему мужчине, что он должен делать, а чего — нет. Это неестественно. Право указывать принадлежит мужчине. За исключением, понятное дело, ухода за детьми.

— Она отдала все, чем жила с рождения, когда выходила за тебя замуж, — напомнил Роланд. — Теперь твоя очередь чем-то поступиться.

— Как будто я этого не знаю? Но, если твоими стараниями она погибнет, Роланд, уходя из Кальи, ты унесешь с собой мое проклятье. Если она погибнет. Независимо от того, скольких детей вам удастся спасти.

Роланд, которого проклинали не один раз, кивнул.

— Если ка пожелает, Воун, она вернется к тебе.

— Ага. Но запомни, что я сказал.

— Запомню.

Эйзенхарт шлепнул вожжами лошадь по спине, и возок тронулся с места.

Каждая женщина располовинила голову-тыкву с сорока, пятидесяти и шестидесяти ярдов.

— Старайтесь попасть в голову как можно ближе к капюшону, — предложил им Роланд. — Если попадете ниже, толку не будет.

— Из-за брони? — спросила Розалита.

— Ага, — ответил Роланд, не сказав всей правды. Впрочем, и не собирался говорить до самого последнего момента.

Потом пришел черед картофелин. Сари Адамс разрезала свою с сорока ярдов, чуть задела с пятидесяти и промахнулась с шестидесяти: тарелка пролетела слишком высоко. Она выругалась, совсем не по-женски и, понурив голову, отошла к будке-туалету. Там и села, наблюдая за продолжением соревнования. Роланд подошел, присел рядом. Увидел слезу, побежавшую из уголка левого глаза по иссеченной ветром щеке.

— Я подвела тебя, чужестранец. Говорю, извини.

Роланд взял ее руку, пожал.

— Нет, леди, нет. Для тебя найдется работа. Только не в том месте, что для остальных. И тебе, возможно, придется бросать тарелку.

Она печально улыбнулась ему и благодарно кивнула.

Эдди водрузил на пугала новые головы-тыквы, и на каждую поставил по редиске. Они практически полностью скрывались в тени капюшонов-мешков.

— Удачи вам, девочки, — улыбнулся он. — Покажите класс.

— Начинайте с десяти ярдов, — приказал Роланд.

С десяти в редиску попали все. И с двадцати. С тридцати Сюзанна послала тарелку чуть выше, следуя полученным от Роланда инструкциям. Он хотел, чтобы этот тур выиграла одна из женщин Кальи. На дистанции в сорок ярдов Залия Джеффордс слишком долго целилась, и в итоге ее тарелка разрубила тыкву, а не редиску.

— Фак-каммала! — воскликнула она, тут же зажала рот руками, посмотрела на Каллагэна, который сидел на ступеньках крыльца. Тот лишь улыбнулся и помахал ей рукой, словно ничего и не слышал.

Залия подскочила к Эдди и Джейку, покраснев до кончиков ушей, в ярости.

— Ты должен попросить его дать мне еще один шанс, попроси, прошу тебя, — сказала она Эдди. — Я смогу попасть. Знаю, что смогу…

Эдди положил руку ей на плечо, останавливая словесный поток.

— Он тоже это знает, Зи. Ты остаешься в команде.

Она посмотрела на него, сверкая глазами, губы сжались так плотно, что практически исчезли.

— Ты уверен?

— Да, — кивнул Эдди. — «Горожане» могли бы взять тебя в питчеры, дорогая.

На поле остались Маргарет и Розалита. Обе попали в редиску и с пятидесяти ярдов. Эдди, наклонившись к Джейку, пробормотал: «Знаешь, дружище, я бы этому не поверил, если б не увидел собственными глазами».

С шестидесяти ярдов Маргарет Эйзенхарт промахнулась. Розалита занесла тарелку над правым плечом, она была левшой, на мгновение застыла, потом крикнула: «Риса!» — и метнула тарелку. Даже Роланду не хватило остроты зрения, чтобы понять, то ли тарелка зацепила редиску, то ли поднятый тарелкой ветер сшиб ее. Но Розалиту это не волновало. Он вскинула руки и издала победный вопль.

— Ярмарочный гусь! Ярмарочный гусь! — начала скандировать Маргарет, и остальные, даже Каллагэн, присоединились к ней.

Роланд подошел к Розе, крепко обнял и прошептал, что пусть ярмарочного гуся для нее у него нет, зато вечерком найдется гусак с длинной шеей.

— Что ж, — улыбнулась она в ответ, — становясь старше, мы соглашаемся на любые призы. Не так ли?

Залия повернулась к Маргарет.

— Что он ей сказал? Ты знаешь?

Маргарет Эйзенхарт улыбалась.

— То самое, что ты не раз слышала, я уверена.

Потом дамы ушли. Так же, как и отец Каллагэн, у которого нашлись какие-то дела. Роланд сидел на нижней ступеньке крыльца, глядя на поле, где проходили состязания. Когда Сюзанна спросила, доволен ли он результатом, стрелок кивнул.

— Да, думаю, все прошло хорошо. Мы должны на это надеяться, потому что времени остается все меньше. Слишком много на нас наваливается, и сразу, — правда же состояла в том, что никогда раньше он не попадал в столь сложное положение… но с того дня, как Сюзанна призналась в своей беременности, он, пусть и немного, но успокоился.

«Просто ты вовремя вспомнил о том, что нельзя мешать ка, — подумал он. — И произошло это благодаря женщине, у которой мужества больше, чем у любого из нас».

— Роланд, мне обязательно надо возвращаться в Рокинг Би? — спросил Джейк.