Самый сердитый гном - Денис Юрин

– Скажи своим, чтоб посередине узкий проход оставили, – невозмутимо произнес Тальберт, пока шли строительные работы, занимаясь заточкой меча. – Что у вашей братии, что у людей – мозги одинаково варят, ищут самое легкое решение.

– Ты о чем?! – Каталина не понимала замысла человека.

– Они завал разбирать не кинутся, поскольку проход есть, в него и устремятся. Больше троих одновременно не протиснутся, а мы с другой стороны их все вместе и встретим. Твари оружием не пользуются, на клыки да когти полагаются, так что часа два легко продержимся, а больше и не надо!

Форквут одобрительно кивнула. В этот момент надменная и самоуверенная вампирша благодарила судьбу, пославшую им для спасения слабого, но умного и опытного человека.

Худшие предположения оправдываются, это противное правило работает почти без исключений. Как только последнее бревно легло на баррикаду, перекрывающую проход от пола до потолка, кожа Тальберта почувствовала необычное, едва уловимое колебание воздуха, идущее направленной, повторяющейся волной со стороны входа в Храм. Один из молодых вампиров закричал и упал замертво, схватившись в предсмертной агонии руками за раздираемые виски. По самонадеянности и неопытности юноша попытался блокировать зов, посланный Лордом-вампиром. Результат оказался плачевным, Тальберт мог только предположить, в какую кашу превратились мозги неосмотрительного юнца, но в этот момент полковника волновало другое: их осталось только двенадцать, отряд понес потери еще до того, как появился противник. Зов стих, наступила зловещая тишина, не предвещавшая ничего, кроме кровопролитного и жестокого сражения.

– Они скоро придут, – прошептала на ухо Тальберту имеющая дурную привычку незаметно подкрадываться сзади Форквут. – Ты слышишь?

Человек отрицательно покачал головой и, решив поверить вампирше на слово, достал из ножен меч, а из-за пояса длинный обоюдоострый кинжал.

– Зато я слышу, они проснулись и скоро будут здесь, приготовься!

– Скажи своим, чтоб стали тесным полукругом возле дыры, дай мне двух бойцов, я буду в резерве!

Тальберт знал, что в любом бою бывают опасные моменты, когда ряды защитников могут дрогнуть и быть сметены силой натиска нападающих. В таких случаях важно, чтобы кто-то оказался сзади и прикрыл своей грудью образовавшуюся брешь.

– Нет, человек никогда не будет командовать вампирами! – гордо заявила Форквут, расставляя своих солдат правильным полукругом возле приготовленной ловушки.

– Спесивая, глупая девка, – проворчал полковник вслух, не беспокоясь о последствиях.

Форквут было не до ссоры с ним, уже и человеческое ухо уловило звуки приближения стаи. Доходившая кому-то по пояс, а кому-то г» о грудь вода заметно снижала скорость движения. Именно поэтому Тальберт и успел разглядеть, как грозно рычавшие и скалившиеся твари за десять шагов до баррикады перестроились клином и хлынули в узкий проход. Едва освещавшие туннель факелы мгновенно погасли, и человек с ужасом понял, что абсолютно ослеп. Где-то шагах в пяти-восьми бушевал бой, слышался свист рассекавшего воздух оружия и пронзительные вопли, по которым нельзя было понять, издавала ли их луженая глотка воющего от боли или кричавшего от бешено вырывающейся наружу ненависти к врагу.

Помочь защитникам полковник не мог. Наверное, самым разумным решением было бы покинуть баррикаду и поспешить наверх, где тоже кипел бой, но было светло, а значит, он мог бы принести реальную пользу. Однако внезапно пришедшая в голову мысль остановила его. Тальберт никогда не бросал на поле боя солдат, никогда не бежал, даже когда ситуация была безнадежной. Кромешная темнота вокруг показалась старому солдату недостаточным основанием, чтобы изменять старым привычкам.

Тальберт сделал пару шагов вперед и застыл на месте, широко расставив мерзнувшие в ледяной воде ноги. Ждать пришлось недолго, ряды защитников дрогнули, и человек почувствовал впереди себя зловонное дыхание, исходившее из пасти прыгнувшей на него твари. Оказывается, в кромешной мгле человеку приходит на помощь не только слух, но и обоняние. Слуги Самбины почти ничем внешне не отличались от людей, и из их ртов не могло нести так отвратительно. Меч молниеносно рассек воздух, послышался крик. В то же мгновение возникло едва уловимое движение слева, Тальберт быстро полоснул кинжалом чуть выше уровня воды. Остро отточенное лезвие вспороло чье-то брюхо. Справа кто-то появился, Тальберт занес меч, но вовремя остановился, свист чужого меча в воздухе подсказал, что это был свой. Резкий удар в грудь свалил полковника с ног, и он с головой ушел под воду. На него тут же накинулись сверху. Цепкие лапы крепко прижали кисти рук к полу. Полковник не мог пошевелить ни мечом, ни кинжалом и содрогался от ужаса, чувствуя, как острые зубы рвали, продавливали звенья кольчуги и наконец-то вонзились в его левую ключицу. Возможности освободиться не было, последние силы уходили на то, чтобы удержать жалкие остатки воздуха и не открыть под водой рот. В тот самый миг, когда Тальберт уже собирался разжать губы, хватка чудовища ослабла, когтистые лапы обмякли и отпустили его. Последовавший затем резкий рывок поставил солдата на ноги, правда, попутно чуть ли не с корнем вырвав его шевелюру.

– Ты свое дело сделал, постой в стороне и не суйся! – прозвучал над самым ухом голос запыхавшейся Каталины.

Полковник послушался, шатаясь и опираясь на меч, с трудом доковылял до ближайшей стены и прижался к ней здоровым плечом. Его трясло, тело била крупная дрожь, а боль открытой раны обжигала шею, плечо и верх груди. «Все кончено, вот так вот глупо и бесславно, – пришла в голову истекавшего кровью солдата ясная мысль. – Сейчас я ослабею, потеряю сознание, свалюсь в воду и захлебнусь. Ну что ж, могло быть и хуже, я мог бы превратиться в одну из этих омерзительных склизких тварей!»

Створки дубовой двери оказались открытыми – плохой признак, в особенности когда речь идет о жизни и смерти незваных гостей. Не для того хозяева укрепляют двери, обшивают их железом, да еще навешивают всевозможные запоры, засовы, заслонки, чтобы потом держать их открытыми нараспашку, как будто специально приглашая грабителей зайти.

– Что скажешь, Самбина? – прошептал маг, когда отряд остановился в конце туннеля. – Халатность, спешка или…

– Тихо, – прошептала в ответ графиня, внимательно вслушиваясь в тишину, изредка прерываемую журчанием какой-то жидкости.

Вампиры уже более минуты напрягали слух и водили по сторонам носами. Люди и гном молча стояли, их обоняние и слух были слишком слабы, чтобы соперничать с чутьем хищников.

– Ловушка, – пришла к выводу графиня, немало удивив своим заключением преданных слуг.