Доктор Сон - Стивен Кинг

Дэн ничего не ответил. Если бы он сказал, что и ему первый глоток спиртного показался отвратительным, что и он тоже не придал ему никакого значения, она бы решила, что это обычная взрослая чушь. Морализаторство не поможет детям не взрослеть. И не научит их, как делать это правильно.

– Я в самом деле вовсе не хотела бить ее тарелки, – сказала она уже совсем тихо. – Это получилось случайно, я же говорила. Просто я пришла в такое бешенство!

– Это с тобой часто случается, – заметил он, вспомнив, как Абра стояла над умирающей Розой-в-Шляпе.

«Тебе больно? – спросила Абра существо, которое выглядело как обычная женщина (за исключением, конечно, того жуткого зуба). – Надеюсь, что больно. Очень больно».

– Ты собираешься читать мне нотации? – И презрительно добавила: – Потому что именно этого ей и хочется.

– У меня кончился запас нотаций, но я мог бы рассказать тебе историю, которую слышал от своей мамы. Она о твоем прадедушке о стороны Джека Торранса. Послушаешь?

Абра пожала плечами. Валяй рассказывай, и покончим с этим.

– Дон Торранс не работал в хосписе, как я, но был санитаром в больнице. Ближе к концу жизни он вынужден был ходить, опираясь на толстую трость, потому что попал в автомобильную аварию и повредил ногу. И однажды за ужином он избил тростью свою жену. Без всякого повода – просто пришел в бешенство. Он сломал ей нос и поранил голову. А когда она упала на пол, поднялся и принялся молотить ее почем зря. По словам мамы, которая слышала это от отца, он забил бы ее до смерти, если бы Бретт и Майк – они приходились мне дядями – не сумели оттащить его в сторону. Когда приехал врач, твой прадедушка стоял на коленях рядом с ней, достав свою аптечку, и пытался как-то помочь. Он заявил, что жена случайно упала с лестницы. И твоя прабабушка – Момо, которую ты никогда не встречала, – подтвердила его слова. И ее дети тоже.

– Почему? – выдохнула Абра.

– Потому что они его боялись. А гораздо позже – Дона уже не было в живых – твой дед сломал мне руку. Затем, в отеле «Оверлук», который стоял на том самом месте, где сейчас расположена «Крыша мира», твой дед чуть не забил до смерти мою маму. Только он использовал не трость, а тяжелый деревянный молоток, но суть от этого не изменилась.

– Я поняла.

– Прошли годы, и в одном баре в Сент-Питерсберге…

– Довольно! Я же сказала, что поняла! – Ее трясло.

– …я сам избил незнакомого мужчину бильярдным кием, потому что он посмеялся над моим промахом. После этого сын Джека и внук Дона провел тридцать дней в арестантской робе, убирая мусор с обочин Сорок первого шоссе.

Она отвернулась и заплакала.

– Что ж, спасибо, дядя Дэн. Спасибо, что испортил…

В его голове возникла картинка, моментально заслонившая вид на реку: обугленный и дымящийся праздничный торт. При других обстоятельствах это было бы смешно, но не сейчас.

Он мягко взял ее за плечи и развернул к себе.

– Тут нечего понимать. В этом нет смысла. Это не более чем семейная история. Твоя семейная история. И как сказал бессмертный Элвис Пресли, это твоя крошка, тебе ее и качать.

– Не понимаю.

– Ты можешь однажды начать писать стихи, как Кончетта. А можешь столкнуть кого-то еще в пропасть силой своего сознания.

– Я бы никогда этого не сделала… Но Роуз это заслужила! – Абра повернула к нему мокрое от слез лицо.

– Это бесспорно.

– Но тогда почему же мне это снится? Почему мне хочется все вернуть? Она бы убила нас, так почему мне хочется все вернуть?

– Что именно ты хотела бы вернуть? Убийство как таковое или полученное от него удовольствие?

Абра понурила голову. Дэну очень хотелось обнять ее, но он сдержался.

– Никаких нотаций, никаких моралей. Просто разговор родственных душ. И глупые советы взрослых людей. А ты уже стала совсем взрослой. Поэтому тебе так тяжело. Трудно приходится всем подросткам. Но ведь у них нет твоего дара. Твоего оружия.

– Так что же мне делать? Что я могу сделать? Иногда меня охватывает такая злость… И не только на нее, но и на учителей, на одноклассников, которые считают себя такими крутыми, что дальше некуда… на тех, кто смеется, если ты не блещешь в спорте или носишь неправильную одежду…

Дэн припомнил совет, который дал ему однажды Кейси.

– А ты сходи на свалку.

– Что? Как это? – Она уставилась на него.

Он отправил картинку: Абра при помощи своих экстраординарных способностей – которые, как ни трудно в это было поверить, еще не достигли пика – переворачивает старые холодильники, крушит телевизоры, расшвыривает стиральные машины. А над головой кружат перепуганные чайки.

Она поняла и захихикала.

– Неужели это поможет?

– Уж лучше свалка, чем буфет твоей матери.

Она наклонила голову и посмотрела на него веселыми глазами. Они снова стали друзьями.

– Но ее тарелки были таким убожеством.

– Так ты попробуешь?

– Непременно, – ответила она с таким видом, словно дождаться не могла, когда же попадет туда.

– И еще кое-что.

Она снова стала серьезной.

– Тебе необязательно становиться тряпкой.

– Приятно это слышать.

– Просто помни, как опасна ты бываешь в гневе. А потому…

У него зазвонил мобильный телефон.

– Тебе стоит ответить.

Он вскинул брови.

– Ты знаешь, кто это?

– Нет, но, кажется, звонок важный.

Дэн достал телефон и посмотрел на экран. «РИВИНГТОН».

– Это Клодетта Албертсон, Дэнни. Ты можешь приехать?

Он быстро перебрал в памяти гостей хосписа, значившихся сейчас на его доске.

– Аманда Рикер? Или Джефф Келлог?

Оказалось, речь шла о другом человеке.

– Если можешь приехать, то лучше поторопись, – сказала Клодетта. – Пока он еще в сознании. – И после некоторого колебания добавила: – Он спрашивал о тебе.

– Я приеду.

Хотя если все действительно так скверно, он не доживет до моего появления.

Дэн дал отбой.

– Мне нужно ехать, милая.

– Хотя это вовсе не твой друг. Хотя ты его не любишь.

Абра выглядела задумчивой.

– Да, несмотря на все это.

– Как его зовут? Я не поняла.

(Фред Карлинг)

Он отправил ей имя, а потом обнял крепко-крепко-крепко. Абра ответила ему тем же.

– Я постараюсь, – сказала она. – Я буду стараться изо всех сил.

– Знаю, – кивнул он. – Ты все сделаешь как надо. Абра, я так тебя люблю.

– Я рада, – отозвалась она.

Когда через сорок пять минут он приехал в хоспис, Клодетта ждала его в дежурке. Он задал вопрос, который столько раз задавал прежде:

– Он еще с нами?

Словно они ждали автобуса.

– Да, но на грани.