Король снов - Роберт Силверберг

Хаймак Барджазид снова посмотрел на шлем в руке Мандралиски, но не взял его, даже не пошевелился.

— Мы уже давно выяснили, ваше превосходительство, — вкрадчиво сказал он, — что ваши способности к работе со шлемом намного больше моих. Великая сила вашего духа, ваш непреклонный характер…

— То есть, вы хотите сказать, Хаймак, что не станете этого делать?

— Против такого мощной энергии, какой обладает сознание лорда Деккерета, несомненно должен выступить кто-то, обладающий большей силой, чем я. Лучше всего будет, если вы сами…

Мандралиска почувствовал, как в нем снова поднимается вихрь ярости.

«Я не должен допустить этого, — сказал он себе, внутренне напрягаясь. — Сохранять хладнокровие. Хладнокровие. Хладнокровие… »

— Вы сами всего несколько дней назад сказали мне, что я слишком часто пользуюсь шлемом, — холодно, отрывисто сказал он. — И я сам нахожу в себе некоторые признаки переутомления, которое вполне может быть результатом именно этих опытов. — Его рука потянулась к любимому хлысту. — Перестаньте утомлять меня еще и этим спором, Хаймак Берите шлем. Живо. И как следует возьмитесь за Деккерета.

— Я постараюсь, ваша светлость, — с чрезвычайно несчастным видом промямлил Барджазид.

Он с величайшей аккуратностью надел шлем, закрыл глаза и, похоже, вошел в напоминавшее транс состояние, которое требовалось для работы с устройством. Мандралиска наблюдал за ним, как зачарованный. Даже и сейчас, после того, как он столько времени им пользовался, шлем Барджазида не переставал вызывать у него крайнее изумление: такая ерунда, маленькая сеточка из золотых проводов, и все же она позволяла дотягиваться за многие тысячи мили до любого сознания, даже до сознания понтифекса или короналя, вторгаться в него, подавлять волю, заставлять выполнять свои приказы…

Прошло уже несколько минут. Барджазид обильно потел. Даже сквозь темный сувраэльский загар было видно, что его лицо налилось кровью. Его голова склонилась вперед, плечи ссутулились, выдавая сильное напряжение. Нашел ли он Деккерета? Начал ли вонзать лучи кроваво-красной ярости в беспомощный разум короналя?

— Еще минута… другая…

Барджазид обвел взглядом кабинет. Дрожащими руками снял с головы шлем.

— Ну? — резко спросил Мандралиска.

— Очень странно, ваша светлость. Очень. — Его голос был хриплым, он даже слегка заикался. — Я нащупал Деккерета. Совершенно уверен, что мне это удалось. Сознание короналя нельзя спутать ни с чьим другим. Но оно… оно оказалось защищено. Это единственное слово, которое я могу использовать. У меня сложилось такое впечатление, будто он каким-то способом оградил себя от моего проникновения.

— А это возможно — с технической точки зрения?

— Да, конечно, если он тоже носит шлем и знает, как им пользоваться. У него же хранятся в Замке те шлемы, которые он когда-то отобрал у моего брата. Конечно, Деккерет вполне мог взять с собой один из них. А вот то, что он пользуется им с таким мастерством… Это, пожалуй, означает, что он знает все его возможности.

— Да вдобавок ко всему надел его на голову в тот самый момент, когда вы попытались напасть на него, — добавил Мандралиска. — Мне кажется, что такое совпадение попросту невозможно. Возможно, вы были правы, когда только что говорили, что вам просто не хватит внутренних сил, умственных сил, неважно, как их там называть, для того чтобы прорваться через оборону Деккерета. Пожалуй, я все-таки попробую сам.

Барджазид с нескрываемым удовольствием вернул ему шлем.

Мандралиска по своей привычке сложил ладони чашей и несколько мгновений смотрел на шлем, спрашивая себя, правильно ли он поступает. Ему с самого утра стало ясно, что напряжение начавшейся кампании начало заметно сказываться на его силах. Использование шлема требовало огромных затрат жизненной энергии. Дальнейшее чрезмерное напряжение душевных сил в это время вполне могло губительно сказаться на нем.

Но, пожалуй, еще хуже будет, если он позволит Барджазиду понять, до какой степени устал. А если ему удастся одним мощным мысленным ударом разрушить сознание врага, который в противном случае скоро двинется из Пилиплока сюда, к нему…

Он надел шлем. Закрыл глаза. Вошел в транс.

Послал свое сознание на юг… На восток.. В сторону Пилиплока!

Деккерет.

Конечно это был он. Пылающий алым цветом шар мощи, напоминавший второе солнце, возле самого морского побережья.

Деккерет. Деккерет. Деккерет.

А теперь… Теперь нанести удар!

Мандралиска собрал все свои силы. Это было то самое действие, от которого он так долго воздерживался, прямое нападение на его главного противника, открытая атака на того единственного человека, который скреплял воедино все силы имперской власти. По причинам, которые никогда не были до конца ясны даже ему самому, — то ли из осторожности, то ли из соображений стратегической целесообразности, то ли просто из страха? — он не нанес удар по Престимиону, когда тот был короналем, и до сих пор не наносил удар по Деккерету. Он стремился достичь своих целей более косвенными путями, постепенно, а не одним яростным наскоком. Такова была, предположил он, его природа: тишина, терпение, хитрость. Но теперь все эти колебания оказались отброшены. Настал момент обрушиться на Деккерета и уничтожить его…

Момент…

Удар!

Момент..

Удар!

Он наносил удар за ударом, но ничего не происходило. Этот пламенный красный шар было невозможно поразить. Дело было не в недостатке силы; нет, в мощи своих ударов он был абсолютно уверен. Но его яростные молнии разлетались в стороны, словно дротики, которыми играют в трактирах, от гранитного валуна. Снова, снова и снова он обрушивался на врага, и раз за разом его играючи, вероятно даже не замечая, отбрасывали в сторону.

В конце концов его запасы энергии полностью иссякли. Он сдернул шлем с головы, наклонился всем корпусом вперед, дрожа от только что перенесенного напряжения, и уронил голову на руки.

Мгновение спустя он поднял голову и взглянул на Хаймака Барджазида. Вид у того был ужасающий. Маленький человечек смотрел на него широко раскрытыми от страха и потрясения глазами.

— Ваша светлость… с вами все в порядке?

Мандралиска лишь кивнул. Он настолько изнемог, что был не в состоянии даже пошевелить языком.

— Что случилось, ваша светлость?

— Недосягаем. Точно так, как вы сказали. До него невозможно добраться. Полностью защищен. — Он закрыл разболевшиеся глаза и прижал кончики пальцев к векам. — Как вы думаете, не может ли он оказаться каким-нибудь сверхчеловеком? Я знаю этого Деккерета, этого короналя, только понаслышке — мы никогда не встречались, — но никто ни разу даже не намекнул на то, что он обладает какими-то сверхъестественными умственными способностями. И все же… то, как он отразил мои атаки, с какой непринужденностью…