"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

С уменьшением дистанции до 98 кб. к "Славе" присоединились "Гражданин", "Баян" и 6-дм батарея у Куйваста. Германские дредноуты вели огонь порознь, делая одновременно пятиорудийные залпы (по 2 залпа в минуту). Ввиду этого "Слава" разделила огонь своих 12-дм башен: носовая стреляла по миноносцам, шедшим за тральщиками, а кормовые – по дредноутам. Беспрерывный огонь немцев оказался безрезультатен, и в 11 ч 10 мин после вывода из строя еще двух тральщиков и одного миноносца весь немецкий отряд повернул на обратный курс.

С последним залпом на "Славе" вышла из строя носовая 12-дм башня, которая накануне целый день вела огонь по дамбе. "Слава" прекратила огонь на расстоянии до противника 128 кб. В 11 ч 20 мин командующий Морских сил Рижского залива (его Д.П. Малинин по официальной должности называл начальником минной обороны) поднял сигнал кораблям с благодарностью за отличную стрельбу. В 11 ч 30 мин "Баян" и "Гражданин" встали на якорь. "Слава", имея отклепанными оба каната, продолжала держаться на месте под машинами, а затем для более удобного маневрирования на случай возобновления боя в 12 ч 08 мин отошла к Вердеру. К этому времени германская эскадра, усилив фронт своих тральщиков, возобновила атаку у восточного прохода в Моонзунд. За ними под охраной больших миноносцев шли два дредноута.

В 12 ч 10 мин "Слава" и "Гражданин" еще раз расстроили фронт тральщиков. Когда рассеялся дым выпущенной ими завесы, не было видно одного тральщика и одного миноносца. На огонь, открытый "Славой" в 13 ч 12 мин (с расстояния 112 кб.), германские дредноуты начали отвечать в 12 ч 15 мин. Со второго залпа они хорошо пристрелялись, достигая новых и новых попаданий. Это заставило "Славу" начать отход малым ходом вперед.

В 12 ч 25 мин в "Славу" одновременно попало три 12-дм снаряда: появилась одна пробоина (в 12 фут ниже ватерлинии) в помещении боевых динамо-машин диаметром до 2 саж, затопило носовой 12-дм погреб (из-за темноты не успели задраить двери"), и корабль принял 840 т воды, а пробоина от нового снаряда прибавила в отсеке 290 т воды. Крен, увеличивающийся до 8°, умелыми и энергичными действиями трюмного инженер-механика К.И. Мазуренко (1891-1962, Нью-Йорк) был уменьшен до 4°. Третий снаряд, попавший под большим углом на излете, отразился от брони по касательной. Один из еще трех снарядов, попавших с 12 ч 29 мин до 12 ч 30 мин, поднял столб воды выше фор-марса, осевшими всплесками залило передний мостик. Вода заполнила переговорные трубы, отчего кормовая башня, потеряв связь с боевой рубкой, продолжала стрельбу под управлением второго артиллерийского офицера лейтенанта В.И. Иванова (1893-1958). В 12 ч 25 мин "Слава" курсом 330° легла на отход к о. Шильдау, за ней тем же курсом и также отстреливаясь отходил "Гражданин".

На "Славе" в двух котлах, к которым подступала вода, прекратили пары. Корабль продолжал отходить малым ходом, с трудом управляясь из-за крена и дифферента на нос. В 12 ч 29 мин кормовая его башня достигла попадания в носовую часть дредноута, вызвав пожар, но через минуту в "Славу" попало три снаряда. При подходе к о. Шильдау корабли отбили атаку шести гидросамолетов, из них один был подбит (в книге "Флот в мировую войну", т. 1. М., 1964, с. 299, названы два сбитых самолета и 40 сброшенных бомб). В 12 ч 46 мин корабли вышли из зоны обстрела.

Примерно так же, с незначительными отклонениями (до нескольких минут во времени), выглядит описание боя в последующих советских трудах ("Боевая летопись русского флота", М., 1948, с. 390-391; "Флот в мировой войне, т. 1, М., 1964, с. 297-301) и с некоторым приближением к истине – в перестроечной, но продолжавшей оставаться советской книге С.М. Зонина "Адмирал А.М. Галлер". Последующие же описания событий, совершавшихся на рейде, в этих источниках, а отчасти – ив статье штурмана Д.П. Малинина в 1923 году, приходится признать далекими от истины.

Прежде всего, бросается в глаза более чем сдержанное упоминание (или просто ложное объяснение "конструктивными недостатками" в труде ("Флот в мировой войне" с. 298) о произошедшем на "Славе" в конце первой фазы боя выходе из строя носовой 12-дм башни. Наиболее полно этот эпизод описан в работе А.М. Косинского (с. 115). "После того, как на расстоянии 130 каб. германские дредноуты повернули на юг и прекратили стрельбу (обстреляв последними залпами Моонзундские батареи), на "Баяне" в 11 ч 20 мин был поднят сигнал: "Полубригаде линейных кораблей адмирал изъявляет свое удовольствие за отличную стрельбу".

Далее говорилось: "перед самым концом стрельбы на "Славе" вышла из строя носовая 12-дм башня. У обоих орудий, у правого после четырех, у левого – после семи выстрелов сдали двойные бронзовые шестеренки, немного опустились рамы замков, так как перекосились их валы; таким образом, закрыть замки было нельзя. Оба орудия были поставлены на корабль в ноябре 1916 г. и сделали, считая и бой, практических 34 и боевых 45 выстрелов. По мнению специалистов "Славы", вся вина в этом случае ложится на завод, который небрежно и из плохого материала выделал зубчатки. Несмотря на усиленную работу башенной прислуги и "судовых мастеровых, исправить повреждение не удалось".

В отчете М.К. Бахирева эпизод был описан почти в таких же выражениях. Уточнялось лишь, что повреждение состояло в том, что "замки обоих орудий нельзя было закрыть из-за провисания рамы, а также из-за того, что шестеренки зубчатки не вдвигали замки, так как перекосились их валы". Об этом повреждении "Слава" сообщила семафором в 11 ч 45 мин. При всей обстоятельности этих объяснений без ответа остаются другие напрашивавшиеся вопросы. Так, важно было бы знать, почему, ведя огонь в продолжение почти часа до момента повреждения орудий носовой башни, "Слава" успела сделать всего только 11 (4 и 7 на орудие) выстрелов, почему таким ничтожным был темп стрельбы, почему она не велась залпами, кто управлял стрельбой и командовал башней.

Важно было бы обнаружить результаты расследования причин повреждений замков и той роли, которую могли сыграть качество металла, условия приемки и испытания орудий после увеличения углов их возвышения. И все же, пока не проведено полное исследование по документам, которые могут обнаружиться, вопросы эти приходится считать открытыми. Слишком явная напрашивается аналогия с башнями броненосца "Полтава", которая "садилась" на палубу от усиленной стрельбы и повреждения подъемных механизмов на крейсерах доцусимской постройки. Не менее загадочными представляются и обстоятельства, сопровождавшие "Славу" по возвращении на рейд после боя. Они, как приходится думать, были далеки от тех, что изображались в изданиях поздней советской истории. Приходится прямо сказать, что едва ли не главной их целью было скрыть масштабы охватившей тогда значительную часть Морских сил Рижского залива паники, центром которой оказалась революционная команда "Славы" и которой поддался также и адмирал М.К. Бахирев.

Правду о действительной картине боя и событиях на рейде рассказывают, как это сегодня становится очевидно, три других исторических источника. Первым была уже упоминавшаяся книга А.М. Косинского, вышедшая в свет в 1928 г. Автор книги был обречен на гибель в Соловецком лагере ОГПУ, но книга по какому-то недосмотру цензуры сохранилась в фондах ЦВМБ и даже не попала в спецхран и осталась неизъятой.

Судьба уготовила автору возможность встретиться с книгой барона Алексея Михайловича в майские дни 1958 года. Тогда, боясь допустить мысль о том, что книга может в библиотеке исчезнуть, и был предпринят автором нелегкий труд ее конспектирования и контактного копирования посредством появившейся в том году негативной рефлексной фотобумаги. Всей душой проникся я величием открывавшейся (как при чтении "Цусимы" А.С. Новикова-Прибоя) правды истории о второй, такой же значимой катастрофе флота. О ней с неопровержимостью свидетельствовали живые, а не вымышленные участники событий. Но я еще не знал, что работа А.М. Косинского базировалась на редкостном по точности и правдивости отчете адмирала М.К. Бахирева, таившемся в недрах РГА ВМФ; что за явленную и жестоко преследовавшуюся властью правду оба их автора, и М.К. Бахирев в 1920 г., и А.М. Косинский в 1930 г., заплатили своими жизнями. Пришедшее к автору, благодаря работам двух офицеров-патриотов, чувство историзма укрепило убежденность служить правде, истине и справедливости. Сегодня ясно то, что в бою "Славы" с первой его минуты офицерам приходилось, кроме противника, бороться и с командой, так недавно принимавшей резолюции и грозившей смертью своему обвиненному в "корниловщине" старшему механику.

В отличие от флагманского "Баяна", члены судового комитета "Славы", да, наверное, и назначенный Центробалтом комиссар (если только он не занял в бою свое место старшего комендора) в бою расположились в боевой рубке, и командир В.Г. Антонов не нашел средств удалить посторонних из нее. Эти "ответственные лица" и были, по-видимому, повинны в том промедлении выхода кораблей на позицию и в задержке тех первых залпов, которые, как часто бывает, могли решить исход боя. Оказалось, были для "Славы" особенно меткими и три удачных попадания в германский дредноут (в броневую рубку, в броневую палубу над жизненными частями). Они и могли решить успех боя. Ведь смог же "Пантелеймон" в бою 17 апреля 1915 г. одним удачным залпом заставить "Гебен" бежать с поля сражения.