Герой по принуждению. Трилогия (СИ) - Александр Абердин

Улыбнувшись Олесе и помахав ей рукой, я стал прикидывать, во что мне экипировать эту милую, скромную девушку. В том, что Харальд решил отправиться с нами, я был уверен на все сто процентов, а вот в том, что Олесю ему не удастся заставить сидеть дома и дожидаться его возвращения, вообще на всю тысячу. Не было силы в обоих мирах, чтобы остановить эту маленькую, изящную и хрупкую русалочку.

Так оно и случилось. Когда рано утром мы вышли из дома, чтобы оседлать коней, сэр Харальд Светлый, одетый в надраенные до блеска доспехи, уже сидел верхом на здоровенном мерине, закованном в панцирь, а рядом с ним верхом на мохнатой, смешной лошаденке сидела Олеся, одетая в тот комбинезончик, что я смастерил ей из полотняной рубахи. Осмотрев рыцарского мерина и кудлатую, словно дворняжка, лошаденку критическим взглядом, я недовольно покрутил головой, цыкнул зубом и коротко сказал Харальду и Олесе:

‑ Слезайте.

Сдав маленькую русалочку на руки Лауре, я обратился к сэру Харальду Светлому:

‑ Харальд, если ты непременно решил ехать с нами и провести по той же дороге, где однажды тебя так изувечило, то давай договоримся раз и навсегда ‑ сейчас на дворе двадцатый век на исходе, сарацинов мы даже днем с огнем не сыщем, а потому скидывай с себя к чертям собачьим весь этот металлолом и получай новое оружие. ‑ Обращаясь к Ослябе, я сказал ‑ Ослябюшка, запиши рыцаря сэра Харальда Светлого и нашу радость, Лесичку, в колхоз и поставь их на полное кошевое довольствие. Харли поедет на Конусе, этот конь как будто для него был создан, а для Лесичке оседлайте Бутона. Над седлом для неё я уже малость пошаманил.

Уриэль уже вытаскивал из вьюка с оружием пулемет Калашникова. Видя, что Харальд смотрит на эту железяку с сомнением, он сказал ему:

‑ Харли, из этой штуковины мессир завалил заговоренного дракона, которого три тысячи воронов‑гаруда потом дня четыре съесть не могли, так что или снимай свои доспехи и бери пулемет, или оставайся дома.

Железо моментально полетело на землю и вскоре сэр Харальд остался в стеганной, суконной куртке и вязаных шерстяных портках. Недовольно покрутив головой, я велел Биричу достать из вьюка Лехины камуфляж и американские армейские джамп‑бутсы. Для того, чтобы вещи налезли на сэра Харальда, который в омоложенном виде был ничуть не меньше самого здоровенного тролля, мне пришлось применить магию, зато после нее рыцарь превратился в настоящего коммандос из американского боевика. Он быстро оседлал Конуса, который искренне обрадовался всаднику и стал терпеливо дожидаться того момента, когда из дома Садко выйдет Олеся.

Вещи для русалочки были давно отобраны и даже обработаны магией. Когда она появилась на крыльце одетая в розовые джинсики, оранжевую маечку с надписью "Yes", туго обтягивающую полноту её очаровательной груди, шелковую сиреневую ветровку, красную бейсболку и обутую в розовые теннисные туфельки, Уриэль, уже насмотревшийся видеофильмов о Зазеркалье, только присвистнул. Кони были оседланы, вьюки переложены и погружены на спины магических коней и мы, бросив рыцарское железо прямо посреди двора, попрощавшись с гостеприимным Садко легкой рысью выехали на улицу поросшую зеленой травой.

Выехав из Малой Коляды, мы отмахали резвой, напористой рысью скача по дороге яркого рыжего цвета, которая именно по этому и называлась Лисьей, километров сорок, пока я не увидел очень приятную на вид лужайку. На яркой, изумрудно‑зеленой траве было разбросано несколько десятков пегматитовых валунов, как раз таких, какие мне и были нужны, чтобы сделать все так, как надо. Подняв руку вверх, я тотчас приказал всем спешиться.

Прекратив на время жаркий диспут, разгоревшийся среди нас, я трансформировал один валун, лежавший на лужайке, в небольшой столик с круглой столешницей. Достав из‑за пазухи футляр с золотыми оберегами, я выложил на столик четырнадцать золотых чешуек с синими глазками. Поражая сэра Харальда Светлого и Олесю, своей лапидарностью, я сказал им:

‑ Раздевайтесь.

Олеся стала делать это с такой поспешностью, что теннисные туфельки полетели в разные стороны. Уже через несколько секунд эта малышка стояла возле столика голышом и рассматривала золотые обереги, глазки на которых заметно уступали по своей синеве её прекрасным очами. Судя по её энтузиазму я понял, что мое предложение устроить еще один стриптиз на этот раз было понято так, как это и должно было быть и речь не могла идти об оскорблении чьей‑то нравственности и моральных устоев.

Харальд тоже сообразил, что речь идет о чем‑то серьезном и быстро разделся. Поставив их возле столика, я велел своим друзьям выстроиться в круг вокруг, быстро прочел магический заговор и золотые обереги, взлетев со столика, закружились в воздухе волшебными мотыльками и вошли в их молодые и сильные тела, как в теплое масло. Теперь рыцарю уже и вовсе не нужны были никакие доспехи.

Бирич подмигнул Олесе и та отбежала от Харальда метров на десять, а он снял с Конуса притороченный к его седлу пулемет и выпустил по русалочке длинную очередь. Магические пули, рикошетируя от тела русалочки, противно взвизгнули и ушли в небо. Харальд подбежал к своей подруге чтобы закрыть её своим телом, тогда Бирич пальнул заодно и по нему, а затем, чтобы доказать мощь магического оружия, несколькими очередями превратил в каменное крошево большой пегматитовый валун. Отдавая пулемет Харальду, он назидательно и важно сказал ему:

‑ Однако паря, супротив тебя теперь нету смерти. Тебя ни огонь, ни холод не возьмет. Урилька наш, как‑то решил пошутковать и как ляпнулся из под облаков, аж гул пошел. Он метра на три в землю вошел, откапывать пришлось потом, а ему хучь бы што. Окромя как от Михалыча, ты ни от кого смерти не примешь, обязательно запомни это, Харля, и ты, Лесичка, тоже запомни.

Достав из кобуры "Глок", я тщательно прицелился Биричу в коленку и выстрелил. Магическая пуля взвизгнула и улетела в сторону, срикошетировав от косматого колена вудмена. Насмешливо глядя на Бирича, я демонстративно подул на ствол и спрятал оружие в кобуру. У Бирича даже язык вывалился от удивления, а Уриэль нервно спросил меня:

‑ Мессир, но ведь ты так хлестал меня веником в бане, что у меня чуть шкура клочьями не полезла, а тут выходит, что и от твоей руки мы смерти принять не можем.

Лаура первая догадалась в чем дело и сказала:

‑ Ури, в бане милорд от всей души хотел доставить тебе удовольствие, а не причинить вред, но если кто‑то из нас захочет предать его, тогда он вынет из его тела свои обереги и тот снова станет уязвим.

А вот эти бредни я тотчас развеял, насмешливо сказав: