Неандертальский параллакс - Роберт Сойер

— И тем не менее вы решили её осмотреть.

— В помещении, где я ожидал Мэре, было несколько копий этой книги. По одной на каждое сидячее место, я полагаю.

— Вы слушали звуковую версию, как предлагала Мэре?

Понтер покачал головой.

— Но вы всё ещё хотите узнать, в чём состоят эти предполагаемые доказательства?

— Мне любопытно, да.

— Насколько любопытно? — спросил Селган. — Насколько это важно для вас?

Понтер пожал плечами.

— Вы обвиняли меня в узости кругозора. Но это не так. Если в этой нелепой теории есть хоть крупица правды, я хотел бы это знать.

— Зачем?

— Просто любопытно.

— И всё? — спросил Селган.

— Конечно, — ответил Понтер. — Конечно.

В полицейском участке сержант оглядел Понтера с ног до головы.

— Если кому-то из вас, неандертальцев, нужна работа, — сказал он, — то мы бы с радостью наняли сотню-другую.

Они находились в штаб-квартире 31-го участка на Норфинч-драйв, всего в паре кварталов от Йоркского университета.

Понтер смущённо улыбнулся, Мэри засмеялась. Полицейский и правда выглядел очень крепким, пожалуй, крепче любого мужчины вида Homo sapiens, с которым Мэри была знакома, но в схватке с Понтером она бы не сомневалась, на кого делать ставки.

— Итак, мэм, чем могу помочь?

— На прошлой неделе в кампусе Йоркского было изнасилование, — сказала Мэри. — Об этом писали в «Экскалибуре», университетской газете, так что, я полагаю, что его зарегистрировали здесь у вас.

— Это отдел детектива Хоббса, — сказал сержант. Потом крикнул кому-то ещё: — Эй, Джонни, глянь там, Хоббс у себя?

Джонни крикнул в ответ, что у себя, и через некоторое время появился полицейский в штатском — рыжеволосый светлокожий мужчина лет тридцати.

— Чего надо? — спросил он, а потом, осознав, кто такой Понтер: — Вот это да!

Понтер изобразил улыбку.

— С вами хотят поговорить насчёт изнасилования в Йоркском на прошлой неделе.

Хоббс жестом пригласил их в пройти дальше по коридору.

— Сюда, — сказал он. Мэри с Понтером проследовали за ним в маленькую комнату для допросов, освещённую флуоресцентными панелями под потолком. — Погодите секунду — сейчас найду дело. — Он вышел и тут же вернулся с большой папкой, которую положил на стол перед собой. Он уселся, и тут его глаза округлились. — Чёрт, — сказал он Понтеру, — скажите мне, что это были не вы. Иначе мне придётся звонить в Оттаву…

— Нет, — резко ответила Мэри. — Нет, это был не Понтер.

— Вам известно, кто это был? — спросил Хоббс.

— Нет, — сказала Мэри, — но…

— Да?

— Но меня тоже изнасиловали в кампусе. Возле того же самого здания биологического факультета.

— Когда?

— В пятницу, 2 августа. Где-то в 9:30 или 9:35.

— Вечера?

— Да.

— Расскажите подробнее.

Мэри попыталась призвать на помощь всю свою научную беспристрастность, но к концу рассказа у неё по щекам текли слёзы. По-видимому, в комнате для допросов это было обычное явление — откуда-то появилась упаковка бумажных платков, и Хоббс пододвинул её к Мэри.

Она вытерла глаза и высморкалась. Хоббс сделал несколько пометок на лежащем перед ним листе бумаге.

— Хорошо, — сказал он. — Я дам…

В этот момент в дверь постучали. Хоббс поднялся и открыл её. За дверью стоял полицейский в форме, который начала что-то говорить Хоббсу приглушённым голосом.

Внезапно, к удивлению Мэри, Понтер сгрёб папку с делом со стола и быстро пролистал все его страницы. Второй полицейский, видимо, подал Хоббсу знак, потому что тот резко развернулся к ним.

— Эй! — закричал он. — Вам нельзя это смотреть!

— Прошу прощения, — сказал Понтер. — Не беспокойтесь. Я не умею читать по-вашему.

Понтер протянул ему папку, и Хоббс выхватил её у него из рук.

— Какова вероятность, что вы поймаете преступника? — спросил Понтер.

Хоббс несколько секунд молчал.

— Честно? Я не знаю. У нас на руках два преступления, два изнасилования практически на одном и том же месте с разницей в неделю. Мы свяжемся с полицией кампуса и попросим усилить бдительность. Кто знает? Может, нам повезёт.

Повезёт, подумала Мэри. Он имеет в виду, если насильник нападёт снова.

— Однако же… — продолжал Хоббс.

— Да?

— Если он студент или сотрудник, то наверняка читает университетскую газету.

— Вы не ждёте успеха, — подытожил без обиняков Понтер.

— Мы сделаем всё, что сможем, — ответил Хоббс.

Понтер кивнул.

Мэри и Понтер вернулись к машине. В этот раз она не забыла приспустить стёкла, но внутри всё равно было жарко. Она повернула ключ и включила кондиционер.

— Ну как? — спросила она.

— Что? — ответил Понтер.

— Ты пролистал дело. Нашёл что-нибудь интересное?

— Не могу сказать.

— Ты можешь как-нибудь показать мне то, что видел Хак?

— Не здесь, — сказал Понтер. — Хак, разумеется, всё записывает — ему нарастили память, так что он пишет всё, что видит. Но пока мы не выгрузим записанное в мой архив алиби в Салдаке, просмотреть это невозможно. Хотя Хак может описать то, что видел, словами.

Мэри посмотрела на левое предплечье Понтера.

— Ну что, Хак, расскажешь? — спросила она.

Компаньон заговорил через внешний динамик.

— В папке было одиннадцать листов белой бумаги. Ширина и длина листов относятся как 0,77 к 1. Шесть из них выглядят как предварительно отпечатанные бланки с пустыми местами, в которые позднее было что-то вписано от руки. Я не эксперт в таких вопросах, но мне кажется, что это сделано тем же почерком, каким детектив Хоббс делал свои пометки, хотя цвет чернил другой.

— Но ты не можешь сказать, что написано на этих бланках? — спросила Мэри.

— Я могу лишь дать словесное описание. Вы читаете слева направо, верно? — Мэри кивнула. — Первое слово на первой странице начинается с символа, состоящего из вертикальной линии и примыкающей к ней сверху горизонтальной. Второй символ выглядит как окружность. Третий…

— Сколько всего символов на всех страницах дела?

— Пятьдесят две тысячи четыреста двенадцать, — ответил Хак.

Мэри задумалась.

— Слишком много, чтобы читать по букве за раз, даже если мы научим тебя алфавиту. — Она пожала плечами. — Ладно, посмотрим, что там написано, когда окажемся в твоём мире. — Она взглянула на часы на приборном щитке. — В любом случае, до Садбери дорога неблизкая. Надо пошевеливаться.