Тяжесть венца - Симона Вилар

К нему подъехал Ловел.

– Государь, грядет битва. Разумно ли вам бросаться в сечу с короной на голове? Вы будете привлекать к себе внимание.

Ричард не мог повернуть к нему голову в шлеме, пришлось развернуть коня. Он сделал это с трудом – проклятая рука плохо слушалась. Глядя на своего друга детства, Ричард улыбнулся нехорошей, темной улыбкой.

– Что ты понимаешь, Френсис! Все, что ты имеешь в жизни, ты получил лишь потому, что в детстве мы вместе любили играть среди каменных дольменов. Я же… В этом венце для меня вся жизнь. И если я выиграю, то никто не сможет сказать, что я хоть на миг расстался с короной из страха перед уэльским выродком. А если, помилуй Господи, я сегодня проиграю – то и тогда останусь с короной. Я король, ты слышишь, Френсис! Я король! И им пребуду всегда!

Ловел вымученно улыбнулся, глядя в темные провалы глаз Ричарда.

– Мой государь, войска ждут сигнала.

И сигнал был дан. Запели трубы. Долина наполнилась ужасным шумом, грохотом железа, громкими выкриками командиров на трех языках: английском, уэльском и французском. Со стороны ставки Тюдора раздались первые пушечные выстрелы, и огромные каменные ядра полетели к холму, где со своими силами стоял Ричард III. В воздух взвились тучи стрел, защелкали аркебузы, загремели серпантины. Армия короля ринулась вниз по склону на боевые порядки Тюдора.

…Бой был в самом разгаре, когда в притихшем лагере королевских войск появился рыцарь в широком плаще, одна его рука оканчивалась стальным крюком. Он направился к шатру, у входа в который, скрестив копья, стояли охранники с эмблемой Белого вепря на груди. Здесь содержался сын лорда Стэнли. Однорукий воин спокойно миновал стражников, обогнул шатер. Здесь он остановился, словно в раздумье, огляделся по сторонам. Все, кто оставался в лагере, столпились на гребне холма, наблюдая за битвой в низине.

Тогда рыцарь решительно шагнул к шатру, поднял свой крюк и единым взмахом распорол им кожаный покров. Когда он вошел внутрь, двое остававшихся в шатре рыцарей в первую минуту опешили, но быстро опомнились и схватились за оружие. Рыцарь ловко увернулся, потом ударил одного из них крюком прямо в лицо, а второго уложил молниеносно выхваченным мечом. Затем он повернулся к растерянно вжавшемуся в угол юноше. Сбросив с себя плащ с капюшоном, рыцарь протянул его пленнику.

– Милорд Стрендж, если вам дорога жизнь и если вы хотите оказать услугу своему отцу лорду Стэнли – следуйте за мной.

Юноша не заставил себя просить дважды. Он не знал этого человека, но слишком хорошо уяснил, что его ждет, останься он у короля Ричарда. Закутавшись в широкий плащ незнакомца и надвинув капюшон, он вслед за рыцарем покинул место своего пленения. Бледного и дрожащего, Оливер привел его в ставку Нортумберленда в небольшом селении Саттон Чени. Перси лишь удовлетворенно кивнул, когда к нему подвели юношу.

– Отлично сработано, Оливер. Теперь скачи к Стэнли и передай ему от меня привет.

– А вы, милорд?

– Мне некуда спешить. У Тюдора не так много прав на корону, чтобы я сражался за него. Я не стану помогать Вепрю, но и с Драконом у меня нет никаких счетов. И если я вмешаюсь в бой, то только когда пойму, что другие люди без меня не могут разделаться с горбуном.

Придерживая забрало шлема, он осторожно отхлебнул из большого кубка. Оливер же надел на крюк руки ремни щита.

– Что ж, как будет угодно, милорд Перси. Я еду. Мне тоже нет никакого дела до графа Ричмонда, но разрази меня гром, если у меня нет дел с королем.

На болотистой равнине у подножия холма кипела яростная схватка. Сначала отряды графа Оксфорда теснили Норфолка, потом, когда к Ховарду примкнул сам король, они потеснили тюдоровцев.

– Где этот уэльский ублюдок! – ревел Ричард, размахивая над головой секирой. – Где Тюдор?

Его войску опять пришлось отступить. Едва справляясь с конем, Ричард вызывал на бой Генри Тюдора. О, если бы он мог убить его! Он никогда не оставлял в живых тех, кто мог предъявить права на трон. На его трон!

Ему сообщили, что убит Норфолк. Зарублен и Брэкенбери. Погиб Джон Несфильд. Сын Норфолка, граф Суррей, пленен Уильямом Хербертом. И тут пришла новая весть – отряды Стэнли, круша все на своем пути, двинулись на короля с фланга.

Ричард завопил от ярости. Потом позвал:

– Рэтклиф! Где ты, Рэтклиф? Скачи назад. Пусть все дьяволы в аду сегодня против меня, но Стэнли получит лишь выпотрошенный труп своего наследника!

Но Рэтклиф не ответил. Судорожно цепляясь за торчащую сквозь щель забрала стрелу, он медленно валился с коня.

Ричард уже ничего не замечал. Отчаянное стремление покончить с врагом помешало ему вовремя вывести войска из битвы. В пылу боя к нему подскакал Кэтсби и стал кричать, что ради одной победы не стоит рисковать судьбой престола. Ричард ничего не желал слышать. Он задыхался под забралом от поднявшейся пыли, рука его немела, он с трудом сдерживал коленями рвущегося коня.

– Вы с ума сошли, Кэтсби! Я генерал, не проигравший ни одного сражения. Я Плантагенет!

Он нервно поднял забрало, глотнул душный, полный кровавых миазмов воздух и издал громкий клич Плантагенетов. Его подхватили по всему полю.

Возможно, это была последняя здравая мысль Ричарда. Как ни был он ненавидим в собственном королевстве, какой поддержкой ни обладал Генри Тюдор, но именно он, Ричард III Йорк, был потомком королей, более трех столетий властвовавших в Англии, он, а не этот уэльский граф, у которого, несмотря на родство с Ланкастерами, не было в гербе ветки желтого ракитника[88]. И этот клич подхватили все, кто еще был верен Ричарду III.

Ненависть, ярость, отчаяние захлестнули короля, придав ему необычайное мужество и силы. Он пришпорил коня и, буквально прорубая дорогу в толпе врагов, давя раненых, отчаянно вопя, кинулся с верными сторонниками туда, где реял стяг с уэльским Драконом.

Генри Тюдор стоял на небольшой возвышенности, наблюдая за ходом боя. Вокруг него почти не было людей, не считая знаменосца и нескольких оруженосцев. Время от времени он отправлял их с распоряжениями. Он не сразу понял, что за свалка образовалась прямо перед ним, но вмиг похолодел, увидев, что на него с занесенной сверкающей алебардой несется рыцарь с короной на голове.

– Тюдор! Это смерть! – прокричал он.

Генри Тюдор оглянулся. Позади, в лощине, стоял его конь. Он рванулся было туда, однако заставил себя вернуться. Если войскам хоть на миг покажется, что их предводитель бежит, он может потерять армию. Тогда, выхватив меч, широко расставив ноги, он без кровинки в лице стал ждать приближающуюся гибель.

Кто-то из тюдоровцев заслонил путь королю. Образовалась свалка. Мальчик-знаменосец отчаянно кричал, мечась среди вздыбившихся лошадей. Ричард одним взмахом перерубил древко с ненавистным знаменем, а затем рассек голову и знаменосцу. Теперь Тюдор оказался прямо перед ним.