Тени забытых земель - Людмила Корнилова

Андреас с трудом удержался от улыбки: хотя красавец-дядя уже более десяти лет как был счастливо женат на очаровательной аристократке (которая принесла мужу в приданое огромное состояние), и в этом браке (как все признавали, не только выгодном, но и удачном), имел четверых детей, но все же не мог удержаться от мелких измен, и это несмотря на то, что графиня была очень ревнива.

Дело в том, что, несмотря на возраст, внешность дядюшки не только не становилась хуже, а все более приобретала оттенок благородства и тонкого изящества, что, естественно, делало его постоянным объектом пристального внимании женщин, многие из которых были готовы на все ради прекрасного аристократа. Справедливости ради надо признать, что почти всегда инициаторами подобных… проказ выступали как раз дамы, жаждущие внимания красивого, обходительного и утонченного кавалера, а дядюшка, как настоящий рыцарь, никак не мог отказать милой женщине в таком приятном пустяке, хотя искренне любил жену.

Правда, если известие об очередном приключении мужа все же каким-то образом достигало ушей графини, то дядюшка получал от жены хорошую трепку с выволочкой, после чего он долго каялся перед супругой в своей преступной слабости, клялся, что этого больше никогда не повторится, дарил жене какое-либо дорогущее украшение, и в семье воцарялся мир и согласие. Увы, через какое-то время все повторялось вновь, и дядюшка в очередной раз даже не шел, а бежал в ювелирную лавку, где все понимающие ювелиры выкладывали перед ним самые дорогие и изысканные украшения.

Как это ни печально осознавать, но за время семейной жизни дядюшка успел выложить столько золотых монет для того, чтоб вымолить у жены прощение за очередной поход налево, что в последнее время граф поневоле стал призадумываться о том, что для него будет куда дешевле сохранять верность супруге, чем совершать очередной разорительный визит к ювелирам. К тому же количество накопившихся драгоценностей у графини начинает превышать все допустимые пределы, а негодяи-ювелиры, чуя хорошую прибыль, начинали привозить специально для дяди Эдварда уникальные драгоценности с поразительной красоты камнями, правда, по такой цене, которую страшно даже произнести вслух, не говоря уж о том, чтоб отсчитать ее золотом. Так невольно и призадумаешься о том, что преданность семейным ценностям — это благо для семьи, позволяющее как поддерживать добрые отношения с женой, так и сберегать немалые деньги.

— Дядя Эдвард, а как вы объясните супруге свое столь долгое отсутствие? — Андреас решил чуть подтрунить над дядюшкой. — Все же она дама довольно строгих правил, а вы вряд ли рассчитывали, что застрянете в Запретных землях на неопределенный срок. Не боитесь, что под горячую руку графиня, как и обещала, сломает вам не только вторую ногу, но и руку?

— Если узнает, что я был тут, в местах, забытых всеми Богами, то недовольства от нее я точно не услышу! — ухмыльнулся дядюшка. — Что ни говори, а на всей территории Запретных земель имеется всего одна женщина, и та — невеста моего племянника, так что тут об измене не может быть и речи, а именно это моя супруга считает самым большим преступлением. Все остальное в нашей семье мне прощается — все же графиня умная женщина, и понимает, что у меня имеются некие обязанности перед обществом и троном. Мне бы только до обитаемых мест добраться…

— Греховодник! — пробурчал брат Белтус. — Ничего, если будет на то милость Светлых Небес, то господин граф благополучно похромает до монастыря. Вот, брат Титус ему такую палку изладил, что любо-дорого поглядеть! От любого зверя отобьется! Даже левой рукой.

— Да уж, это настоящая дубинка! — ухмыльнулся дядюшка. — Постарались вы, святые братья!

— Все для вас, господа хорошие… — брат Белтус критическим взглядом еще раз осмотрел спину молодого послушника. — Нам, как людям из простонародья, для высокородных ничего не жаль, даже дубину пудовую им всучить… Так, сейчас быстро перекусим, и пора в путь — не стоит задерживаться на месте.

Снова дорога, и вновь люди уже привычно выискивали глазами зарубки на очередном дереве. По счастью, сейчас отряд шел по светлому хвойному лесу, где в основном росли сосны и пихты, и на стволах этих деревьев можно было довольно легко отыскать насечки, оставленные каким-то неизвестным доброхотом. Удивительно, но никакого зверья на пути людей не появлялось, да и идти по песчаной почве, покрытой чистым белым мхом, вдыхая воздух, напоенный запахом смолы, было одно удовольствие. Даже дядюшка, тяжело ковыляющий и опирающийся при ходьбе на палку, не выказывал никакого неудовольствия — это ж настоящая прогулка по сосновому бору, заставляющая забыть обо всем плохом. Что же касается Абигейл и Андреаса — то они шли, держась за руки, и в это было что-то вроде коротких моментов отдыха за время длинного пути. Более того — беглецам на короткое мгновение даже показалось, что все плохое и опасное осталось позади.

Однако через несколько часов сосны постепенно стали сменяться елями и высоким кустарником, да и вместо белого мха под ногами появилась короткая трава и торчащие из земли корни деревьев. К тому же стало гораздо сложней высматривать зарубки на деревьях — здешний ельник был слишком густым. А уж когда до слуха беглецов донеслось какое-то грозное рычание, и последовавший за ним жутковатый визг, то стало понятно — безопасные места закончились безвозвратно.

Следовало помнить и о том, что Крайан, тот беглый монах, предупреждал: отряду предстоит пройти низину — самое опасное место на пути от лагеря старателей до монастыря. Как видно, люди или подошли к той низине, или же уже шли по ней. Во всяком случае, под ногами у беглецов иногда хлюпала вода: пусть здесь и не болота, и рядом нет жутковатых обитателей трясин и болотных ям, но ведь не зря же Крайан особо подчеркивал, что низину нужно обязательно миновать в дневное время.

Теперь беглецы продвигались куда медленней, и с большей осторожностью — было понятно, что тут надо быть предельно внимательным. Да и идти стало тяжелей: в некоторых местах ноги людей проваливались в самую настоящую жижу едва ли не по щиколотку, и вытаскивать ноги из чмокающей грязи приходилось с трудом. Плохо было и то, что в таких местах за людьми на земле оставались отпечатки человеческих ног, и была надежда только на то, что те следы или не заметят, или их зальет жидкой грязью. К тому же по этой жиже приходилось брести без остановки: здесь никак не станешь даже на короткий отдых — слишком сыро, в жидкое месиво уходят ноги, а если на какое-то время задержишься на одном месте, то ноги могут уйти в грязь едва ли не по колено.

Когда же, наконец, люди миновали это неприятное место, и вышли на сухую поляну, то по негласному договору все опустились на землю, чувствуя, как ноют уставшие ноги. Непонятно, как эти сырые места прошел дядюшка, но Андреас последний час даже не шел, а брел на одном только желании не задерживать отряд и чтоб, в прямом смысле этого слова, не упасть лицом в грязь. К сожалению, всем было понятно, что низину они еще не прошли — вон какие высокие тут растут ели, да и сама темная земля с короткой растительностью куда больше напоминает торф.

— Как вы думаете, эта, так называемая низина — она долго еще будет тянуться? — негромко спросила Абигейл.

— Трудно сказать, — вздохнул дядюшка. — Но раз Крайан предупреждал нас о том, что всю эту низину мы должны пройти за день… Очевидно, еще придется идти не менее нескольких часов. Предлагаю для начала перекусить, а там уж видно будет… Что это? Слышите?

Странный звук услышали все: такое впечатление, будто не так далеко отсюда некто стал трясти детскую погремушку, в которой перекатываются камушки, постукивая и потрескивая между собой. Точно такой же звук беглецы слышали сегодня утром, правда, тогда он был чуть потише, и постепенно удалялся от места ночевки отряда, а сейчас звук как раз приближался к людям.

— Что бы это могло быть? — в голосе Абигейл было недоумения.

— Ну, на соловьиные трели это громыханье точно не тянет… — дядюшка оглянулся. — Быстро прячемся! Вон, видите, рядом стоят две огромные ели с ветвями до самой земли? Вполне годятся для укрытия, так что давайте под них, места для нас там хватит! Лежать тихо, ветки не поднимать — что надо, мы и так сумеем разглядеть. Конечно, вряд ли кто из местных обитателей сейчас сунется именно под эти ели, но все же…

Добежать до деревьев, и спрятаться под низко растущими ветвями было минутным делом. По счастью, в том месте находился толстый слой старых осыпавшихся иголок, так что лежать было удобно, да и происходящее на поляне можно видно было неплохо даже сквозь густые еловые ветви.

Впрочем, вначале ничего и не происходило, хотя треск и постукивание приближались к поляне довольно быстро, и Абигейл, лежащая на земле рядом с Андреасом, чуть прижалась к жениху — как видно, чего-то опасаясь. Между прочим, в тех трескучих звуках, и верно, слышалось что-то устрашающее, подавляющее волю и внушающее настоящий страх. Впрочем, то, что увидели люди менее чем через минуту, поразило их по-настоящему.