Вторая мировая: ошибки, промахи, потери - Лен Дейтон

Трудности передачи письменных сообщений, написанных японской азбукой, вынудили японцев использовать для автоматического шифрования латинский алфавит. Японцы предпочитали символьные шифры, в которых по определенному закону заменяется каждая буква, блочным, в которых эта операция осуществляется сразу с группой букв. Такие шифры, сохранявшие некоторые особенности исходных открытых текстов, вскрыть было гораздо легче, к тому же они подвергались обработке с помощью механических дешифровальных устройств. Впрочем, из этого вовсе не следует, что распутывание хитросплетенного лабиринта электрических цепей шифратора «Пурпур» было легкой задачей; один из признанных экспертов-криптографов сказал, что вскрытие «Пурпура» явилось «величайшим триумфом криптоаналитики».

Используя в основном работы Уильяма Фридмана, старшего криптоаналитика Шифровальной службы США, работавшего не покладая рук, американцы изготовили свой образец японской «Азбучной печатной машинки». Их творение извергало снопы искр и работало с громким шумом, но уже в августе 1940 года оно впервые выдало дешифрованный текст сообщения, переданного с помощью «Пурпура», самого секретного японского дипломатического шифра.

Заслуживающие доверия американцы, читающие по-японски, были еще большей редкостью, чем хорошие криптографы. Официальные власти категорически отказывались задействовать в работах американских граждан японского происхождения, но в то же время, не видя перед собой иероглифов, только человек, прекрасно владеющий обоими языками, мог перевести сообщение. По словам одного из специалистов спецслужб: «Любые два звука в сочетании могут обладать множеством значений. Например, слог «ба» может означать «лошадь», «поле», «старая женщина» или «моя рука» — все значения определяются теми иероглифами, которыми он записан». В свете всего перечисленного просто удивительно, как сообщения вообще переводились правильно.

В декабре у Фридмана случился сердечный приступ, от которого он так полностью и не оправился, но к этому времени американцы, осуществив широкомасштабную операцию «Волшебство», имели несколько образцов японских шифраторов, и, вскрыв дневной ключ, они смогли читать японские дипломатические секреты, в том числе предписания, получаемые из Токио послом Японии в Вашингтоне, и его ответы.

Победы немецких подводных лодок в Атлантическом океане поставили Великобританию на грань голодной смерти, и 10 февраля 1941 года президент Рузвельт пришел ей на помощь. По его распоряжению Национальная комиссия судоходства уведомила владельцев торговых судов (многие из которых ходили под флагами иностранных государств), что если те по доброй воле не переведут корабли с безопасных тихоокеанских маршрутов в охваченную войной Атлантику, они столкнутся с ужесточением таможенных и прочих процедур. К концу марта больше 200 транспортных судов получили приказ изменить маршруты. Это решение также имело побочное значение лишить Японию нефти, ибо японский флот не располагал достаточным числом собственных транспортов.

К этому времени все осведомленные лидеры Соединенных Штатов начали сходиться во мнении, что война с Германией неизбежна, но большинство из них надеялось, что войны с Японией удастся избежать. В апреле 1941 года состоялось совещание американских, английских и голландских офицеров, на котором обсуждалось, какие меры смогут предпринять вооруженные силы этих государств в случае японской агрессии.

Япония, чья экономика в результате американского эмбарго оказалась на голодном пайке, усиливала давление на голландскую администрацию Ост-Индии, требуя увеличить поставки нефти, каучука, олова и бокситов. После того как Нидерланды пали жертвой немецкой агрессии и правительство страны перебралось в Лондон, колониальная администрация продолжала твердо стоять на своем, разрешая экспорт стратегического сырья в Японию лишь в очень ограниченных количествах. Японцы усиливали нажим, и 10 июня 1941 года переговоры в Батавии (в настоящее время столица Индонезии Джакарта) в голландской Ост-Индии зашли в тупик. Возмущение японцев склонило чашу весов в пользу войны.

Когда через несколько дней Гитлер начал вторжение в Советский Союз и, таким образом, оказались сняты опасения насчет русской агрессии на Дальнем Востоке, даже японские генералы выступили в поддержку теории адмиралов, что только захват жизненно важных нефтяных промыслов в голландской Ост-Индии обеспечит Японию необходимым. В Токио на заседании Имперского совета 2 июля было принято постановление подготовить новые базы в Индокитае к тому, чтобы они стали трамплином к броску на юг. В постановлении подчеркивалось, что разработке плана вторжения в Ост-Индию не должны мешать опасения войны с Великобританией и Соединенными Штатами. Тем временем японцы пытались всячески добиться расположения Америки в надежде на то, что поставки стратегического сырья возобновятся и не потребуется прибегать к военным действиям.

Как только воинственные решения, принятые на секретном заседании Имперского совета, были переданы по радио, американские дешифровальщики, перехватив сообщения, вскрыли их. Рихард Зорге, разведчик-коммунист, действовавший в Токио, также проведал об этих решениях высшего руководства Японии и сразу же известил о них своих московских хозяев.

В Москве к сообщению Зорге отнеслись с огромным вниманием. Красная армия откатывалась по всему фронту перед неудержимым натиском немецких войск, и Сталин понимал, что в самое ближайшее время ему потребуются свежие резервы. Лето, а вместе с ним и возможность начала японскими войсками боевых действий на дальневосточных границах, проходило; успокоенный сообщением Зорге о том, что японцы собираются нанести удар на юге, Сталин приказал перебросить 200 000 человек, а также танки и самолеты с восточных рубежей России. Эти войска начали долгий путь на запад, и в те дни, когда японцы напали на Перл-Харбор, они, к изумлению немцев, вступили в бой под Москвой.

Соединенные Штаты в ответ на секретные решения, принятые на заседании Имперского совета, заморозили японские счета в американских банках. Англичане, сопоставившие данные, полученные в результате операции «Волшебство», с результатами перехвата «Энигмы», также заморозили японские счета и разорвали все деловые связи. Вскоре этому примеру последовали и голландцы. Эти действия американцев, англичан и голландцев имели гораздо больший эффект, чем длинный список запрещенных к экспорту товаров. Три четверти внешней торговли Японии застыли намертво; импорт нефти сократился более чем на 90 процентов.

Однако это не остановило японских милитаристов. В конце июля, захватив военно-морские базы в Сайгоне и заливе Камрань на территории французского Индокитая, японцы перебросили туда 50 000 солдат. Америка и Япония легли на курсы, ведущие к неизбежному столкновению.

До недавних пор вышеизложенное давалось в учебниках истории как официальная версия событий. Однако Джонатан Ат-ли, сотрудник университета штата Теннесси, внимательно изучив архивы, предложил совершенно иной взгляд на случившееся, основанный на тщательном исследовании официальных документов, а также дневников и мемуаров участвовавших в событиях лиц, в настоящее время готовых к большим откровениям. В своей книге «Навстречу войне с Японией» Атли показал, что ни Корделл Хэлл, государственный секретарь США, ни президент не подталкивали Америку к войне. Согласно его точке зрения, президент оказался побежденным небольшой группой высокопоставленных вашингтонских чиновников, «действовавших исходя из собственных прагматичных взглядов, основанных на экономических убеждениях».

Согласно пересмотренной заново истории, 26 июля президент Рузвельт не перекрыл наглухо кран нефтяной трубы, питавшей Японию, и он не замораживал полностью японские счета в американских банках. В действительности все обстояло гораздо сложнее. Деньги с замороженных счетов можно было снимать, получая лицензии у американского правительства, разрешавшего Японии закупать топливо за исключением авиационного горючего в объемах 1935–1936 годов.

Но заместитель госсекретаря Дин Эйксон решил по собственной инициативе, пользуясь имеющимися у него возможностями, не размораживать счета для выдачи денег, необходимых для покупки нефтепродуктов. С помощью своих подчиненных, разделявших его взгляды, Эйксон устроил такую запутанную процедуру рассмотрения просьб о выделении средств, что японцы запутались в бюрократических сетях. По словам одного официального лица: «Японцы пытались всеми мыслимыми и немыслимыми путями получить столь необходимую сырую нефть, но на каждое предложение Управление по контролю за иностранными средствами имело готовый уклончивый ответ, за которым скрывался категоричный отказ».