Темные сестры - Ольга Олеговна Пашнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я слышала тысячи голосов, их смех и плач. Перед глазами мелькали картинки всего, что видел Конрад. Сменялись эпохи, летели года. Лица его детей одно за другим всплывали в памяти, словно я знала их, словно это я лишила их голосов.
Они улыбались.
Я открыла глаза.
Отец не сразу понял, что происходит. В момент слияния сознаний его ударил самый мощный, на который я только была способна, удар.
А потом, повинуясь внезапному порыву, я шагнула вперед и, вложив в движение остатки сил, толкнула отца к перилам. На секунду на его лице промелькнул ужас, а потом доски жалобно затрещали и рассыпались в прах. И бездна поманила бессмертного мага, а вместе с ним его безумную дочь.
Несколько секунд свободного полета, ставшие последним, что я почувствовала перед смертью, стали одновременно самым пугающим и самым невероятным ощущением на свете.
Вот теперь я обрету покой.
Удар о камни обрушился адской болью, но сознание почему-то не померкло. Только грудь сдавило тисками, и каждый вдох давался через боль. Во мне не осталось ни единой целой косточки. На губах я чувствовала кровь.
На фоне неба, так высоко, что кружилась голова, виднелся маяк.
Никто не выжил бы после падения оттуда. Ни один человек. Разве что…
Я услышала хриплый смех рядом. С трудом повернула голову и увидела отца. Откинув голову, он невидящим взглядом уставился в небо. Монстр, окончательно утративший черты Карла Кордеро, был повержен и побежден.
Но все же он смеялся.
Смеялся оттого, что, как и обещал Рейгану Хефнеру, отправился в их общий ад.
Смеялся оттого, что созданная для смерти дочь вдруг больше всего возжелала жизни.
Его жертва, игрушка, наследница. Единственная, получившая проклятый дар.
– Ты превратишься в то, чего боялась, – с трудом произнес он. – Не сразу. Пройдут века, прежде чем ты забудешь, как выглядела когда-то. Теперь мы вместе будем жить в аду. Долгую, мучительную вечность.
Дождь закончился. Небо медленно, но неотвратимо светлело.
– Значит, в этом аду я буду твоей тюремщицей, – выдохнула я.
– Ким!
Сначала показалось, голос сестры мне почудился. Потом ледяные руки накрыли мою, и я услышала ее совсем рядом.
– Ким, боги… Живи! Дыши! Скоро прибудет помощь! Ну же, не отключайся, не бросай меня!
Я с трудом, едва не теряя сознание от боли, приподнялась. Перед глазами все плыло, и я не до конца понимала, что делает Кортни и почему она меня так обнимает.
– Прости! Прости меня, Ким, прости, я так тебя люблю! Я так хотела, чтобы ты поправилась, я ненавидела себя за то, что не уберегла! Прости, что сбежала! Что бросила тебя с ним!
Кажется, я все же отключилась, потому что, когда темнота рассеялась и картинка снова прояснилась, рядом с нами на камнях появилась Кайла. К моим губам прижался флакон с зельем. Я закашлялась, но боль стала чуть легче. Мне хотелось сказать сестрам, что я не уйду, но губы не слушались.
И я сдалась. Расслабилась, откинувшись на камни.
Все хорошо, я победила. И сестры рядом. И у нас есть шанс.
Над головой рассеивались тучи, неторопливо обнажая голубое небо.
Я не одна.
Глава 10
В реальной жизни я никогда не была на море, но сны – совсем другое. Во сне можно позволить себе помечтать. Впрочем, мне редко снятся хорошие сны. В основном это обрывки прошлого, мешанина из страхов и смертей.
А вот сейчас что-то изменилось. И я на берегу теплого моря, которого никогда не видела. Ноги утопают в белоснежном песке, которого никогда не чувствовала. И даже ветер здесь другой. Не хлесткий и холодный, а ласковый, мягкий, с привкусом морской соли.
Рядом раздается мелодичный смех.
– Вот и все, Ким. История закончилась.
Я с любопытством рассматриваю светловолосую симпатичную девушку лет восемнадцати. В ней есть что-то знакомое, мы явно встречались, но я не сразу вспоминаю, при каких обстоятельствах.
Уж очень эта Жизель отличается от той перепуганной девчонки в старом темном доме.
– Да, наверное. Что будет дальше?
– Кто знает? – Жизель улыбается солнцу. – Если бы мы могли знать, было бы неинтересно, правда?
Она лукаво подмигивает.
– Однажды ты мне расскажешь.
– Однажды расскажу, – эхом откликаюсь я.
Однажды я найду способ уйти. Сниму проклятие Конрада.
– Можно вопрос? Что случилось с Рейганом? Ты пыталась убить его, но ведь он был бессмертен, так же как и Конрад.
При упоминании отца Жизель погрустнела, и мне стало стыдно. Ей хорошо здесь. Зачем бередить старые раны?
– Это уже неважно, Ким. Важно лишь то, что его вечность ему не понравится.
– Жаль, что я не смогла тебя спасти.
– Хорошо, что ты смогла спасти себя.
Я чувствую, как сон тает. Как тускнеют краски и слабеют ощущения. Стихают звуки и улетучиваются запахи.
Жизель медленно протягивает руку и гладит меня по щеке.
– Не потеряй себя снова, Ким. Не подведи меня.
Пляж, солнце, ветер и мертвая девушка были всего лишь сном, а вот прикосновение к щеке вполне настоящим. Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Хантера. Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.
– Очнулась. У тебя большие неприятности, Кимберли Кордеро.
– Что, еще большие, чем обычно?
– Ты очень рисковала.
– Я не думала об этом. Я устала, Хантер. Устала его бояться. Устала смотреть на его жертв. Устала называть его отцом.
– Знаю. Но я за тебя испугался. Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит. – Я поморщилась. – Пить очень хочется.
Он взял с прикроватной тумбочки стакан и осторожно поднес к моим губам. Я жадно выпила всю воду до дна и почувствовала себя немного лучше. На самом деле я лукавила: болела не только голова, а все тело, наверняка я сломала добрую половину костей.
– Хантер…
– Мм?
– Что с ним? Он жив, я знаю, но что с ним? Где он?
Я затаила дыхание, боясь услышать: «Ушел. Мы не знаем, где твой отец, Ким».
– Вы упали с большой высоты. Никто бы не выжил…
– Кроме Конрада. Брось, Хантер, хватит избегать этого слова. Ублюдок бессмертен.
И я тоже.
Единственная его наследница. По жестокой иронии судьбы именно та, кого он создал в отчаянии, в последней попытке спастись.
– Он жив, Ким. Если это состояние можно так назвать. Парализован. Прикован к постели. Навечно заперт в собственном бессмертном, но, увы, страдающем от времени теле. Он в моей лечебнице. Получает нужный уход, но и только. Я не смог бы
