Приемыш (СИ) - Геннадий Ищенко

По площади вторично прокатился стон: жители Зартака лучше других знали, насколько искусны в воинском деле степняки.

— Сейчас у Урная сорок тысяч мечей, в следующем году их будет больше! Один Зартак не сможет устоять против ярости степных воинов, а ваша участь — быть ограбленными и уведенными в рабство! Но объединенные королевства уже смогут дать отпор и Урнаю, и любому другому, кому захочется проверить, по праву ли кайны владеют своей землей! Мы слишком долго не воевали и разучились это делать. А между тем враги, которые четыре сотни лет назад прогнали наших предков с побережья, никуда не делись. Они сильно выросли в числе и освоили все земли, которые у нас отобрали. Хорошо, если они сцепятся с Урнаем, а если нет? Один раз боги уже покарали нас за беспечность, второго раза кайны не переживут. Нам некуда больше бежать. Горы высоки и неприступны, а за ними живут другие народы, которые нам не обрадуются. Наше спасение только в объединении! После трех королевств мы возьмем себе и четвертое. Довольно в Ливене твориться произволу и литься крови!

— А Сенгал? — выкрикнул кто–то.

— Дойдет очередь и до Сандера! Воевать мы с сенгальцами не станем, а если не захотят объединяться, повернем на них степняков! Если считаешь, что можешь прожить самостоятельно, изволь это доказать!

— Покажите принца! — крикнул кто–то.

— Пожалуйста, — сказала королева, открыла необычно большие врата, зашла в них и тут же вернулась обратно с Сергом, которого горожане знали и любили.

— Малх подослал ко мне убийц! — крикнул мальчик, и его голос точно так же, как и голос королевы, был услышан всеми. — А сестра меня спасла!

Ответом ему стал негодующий рев толпы и восторженные выкрики в честь королевы. Рина подняла руку, и шум стих.

— Скоро конница Малха увидит предместья вашего города, но я вам клянусь, что никто из сардийцев иначе как пленным в столицу не попадет. Я привела с собой армию и магов, но для победы они мне не потребуются, я с ними разделаюсь сама!

Леса возле столицы Гарта исчезли уже сто лет назад, поэтому с невысокого холма, на который на своем коне въехал король, Сантилла была видна как на ладони.

— И как ты собираешься брать город кавалерией? — спросил поднявшийся на холм следом за Малхом Хартог. — Да еще дома неизвестно что случилось. Зря ты не послушал меня, надо было уходить обратно. Я послал магов вратами, так и они молчат.

— Потому и не повернул, — буркнул в ответ король. — Если там что–то серьезное, наши пять сотен всадников не помогут, а в столице никого, кроме стражи, не осталось. Предместье возьмем в любом случае, а если не захотят открыть ворота, пригрозим поджечь город. Ветер как раз от нас. Пустить хороший пожар, им и стена не поможет. И горожане это должны понимать.

— И выполнишь угрозу?

— Там посмотрим. Продолжаем движение.

Они ехали еще с час, пока предместье Сантиллы не оказались совсем рядом. Неожиданно ехавшие впереди всадники остановили коней.

— В чем дело? — недовольно спросил Малх. — Почему остановились?

— Посмотрите сами, ваше величество! — попросил его один из командовавших кавалерийским отрядом баронов. — На дороге королева!

— Какая еще королева в Зартаке? Ее здесь нет уже два года! Хартог! Смотри, это та самая асса!

В ста шагах от них на дороге стояла молодая девушка в сверкающем на солнце платье и молча ждала сардийцев, а за ее спиной стоял и не думал исчезать огромный круг врат.

— Нет у меня никакого желания с ней связываться, — сказал королю Хартог. — Наверняка я не выйду живым из схватки. Тогда и тебе отсюда даже вратами не уйти.

— Ну это мы еще посмотрим! — зарычал Малх. — Кавалерия! Втоптать ее в землю! Вперед!

Земля содрогнулась от ударов двух тысяч копыт. Пять сотен всадников, обнажив мечи, сорвались с места и понеслись к девушке, которая даже не сделала попытки уйти в сторону. До нее остались каких–то три десятка шагов, когда разогнавшиеся всадники начали один за другим взлетать в небо вместе с лошадьми. Раздавалось дикое ржание перепуганных лошадей и полные ужаса вопли воинов Малха, многие из которых уже поднялись метров на двадцать. Лошади заваливались на бок, многие вообще летели вверх ногами или беспорядочно кувыркались в воздухе. Некоторые всадники мертвой хваткой вцепились в лошадей, другие, наоборот, их покинули и продолжали полет самостоятельно. Ветер сносил постепенно увеличивающуюся кучу людских и лошадиных тел в сторону города. Общей участи избежали только самые последние ряды, в которых всадники успели развернуть своих коней и погнать их прочь и от своего короля, и от этого проклятого города. Уходя во врата, которые для него поставил Хортог, король оглянулся и успел увидеть, как девушка покачнулась и была подхвачена и унесена во врата вышедшим из них уже старым, но все еще крепким мужчиной.

Глава 37

— Лаш, вы присмотрите за столицей? Нам с принцем нужно срочно уйти.

— Идите, — Лаш был на нее сердит и имел для этого все основания, — только в следующий раз думайте, что делаете. Это надо же было додуматься — воевать в одиночку, да еще потратить все силы! А если бы уцелевшие всадники не сбежали, а добралась до вас, когда вы валялись на дороге? И ведь могли почерпнуть сил у Аруса! Ящерицу она пожалела! Все равно потом пришлось от него восстанавливать силы.

— Спасибо вам! — Ира подошла к старику, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Не сердитесь, впредь я буду осторожней.

— Серг! — сказал все еще сердитый старик. — Проследите хоть вы за королевой. Если с ней что–нибудь случится, я в Тессон не вернусь. Я просто не посмею показаться на глаза королю.

— Я прослежу, — серьезно пообещал мальчик.

Шагнув вратами, они очутились в большом помещении конюшни возле ведущей на сеновал лестницы.

— Я любил забираться наверх и лежать на сене, — смущенно сказал Серг, — поэтому хорошо запомнил это место. Да и конюхи днем в конюшне редко бывают, если кому–нибудь не приспичит уехать.

— Ладно, ты пока постой, а я сейчас кое–что сделаю и стану такой, что твой граф при всем желании не сможет причинить мне вред.

— Он тебе и так ничего плохого не сделает. Он добрый.

— Ага, добрый. Я, знаешь ли, тоже добрая, но, думаю, что упавшие с неба солдаты Малха с этим утверждением не согласятся. Запомни, что государственный деятель может быть добрым только в личных делах. Он решает судьбу многих и должен руководствоваться их интересами. Знаешь, что скажет или подумает твой граф, если ты возьмешься меня защищать?

— И что же?

— Он скажет, что на тебя воздействовали магией, и ты за свои слова отвечать не можешь. Все, я уже готова. Можешь попробовать до меня дотронуться, только не пугайся.