Звёздный десант - Коллектив авторов

– А где мои люди?

– Идут сзади пешком.

– Снова твои глупые шутки, Ал-чужеземец?

– Не до шуток, воевода. Дело дрянь. Тамаск сам предложил этот план. Мы гнали, что есть сил, чтобы успеть.

– Ну, это он зря. Мои наблюдатели уже второй день сидят на вершинах, и по их словам, на неделю пути в ту сторону нет ни одного пыльного облачка, ни точки.

– Напрасно радуешься, Тодан. Эти твари что-то придумали. Мы так поняли – они накрыли войско какой-то магической пеленой, и так они могут стоять у тебя под носом, а ты ничего не увидишь.

– Быть такого не может! Что за магия способна на такое?

– Может, к сожалению. Потому мы и гнали сюда. А нам, между прочим, вот это все еще нужно затащить наверх и подготовиться. Это не на один день работы.

– Ты уверен в том, что эта пелена существует?

– Как в том, что ты сейчас передо мной.

– Духи Леса! Значит, тороки могут быть сейчас где угодно, даже совсем в другом месте!

– Вот и я о том. Нам нужно приготовиться. Никто не знает, что будет уже в следующий миг. Сколько у тебя людей, Тодан?

– Больше пяти сотен. Думаю, достаточно, чтобы остановить ту тысячу, про которую ты говорил.

– Тысячу? Не знаю, воевода. Я уже ни в чем не уверен. Помоги нам – надо поднять это все на вершину.

Следующие три дня на перевале кипела работа. Когда-то Кадагар вырастил этот горный хребет прямо посреди равнины. Стремясь отделить свою землю от торокской территории, он поставил скалы по прямой линии от Вардских гор до Бадарона – естественного горного массива, который когда-то ограничивал Священный лес на юге. Хребет сросся со старыми горами, образовав барьер из скал, наклоненных к югу так, что стена, обращенная к Торокской Степи, была почти вертикальной. Но эрозия работала над скалами не одну тысячу лет. Да и камень, сотворенный магией, оказался не настолько прочным, как естественный. Поэтому стены немного осыпались, а затем, по какой-то причине, в этом барьере появился пролом в виде узкого каньона, получивший название Голодная Пасть из-за скальных клыков, отколовшихся от массива, но так и не упавших вниз. Была ли причина появления этого ущелья естественной, или это тоже результат работы магии, никто не знал. Но Пасть существует уже больше трех тысяч лет, и через нее неоднократно проходили тороки. После последнего крупного поражения, произошедшего еще тогда, когда Стволом Древа был Сибадал, орда значительно присмирела, а триста лет назад согласилась на мир со Священным Лесом. С тех пор между тороками и элива происходили лишь небольшие стычки в несколько десятков, иногда сотен бойцов с каждой стороны. Тороки перестали водить армии к Священному Лесу, а элива не выходили за Хребет Кадагара. Лес между тем отступал, сжимался, Дикие Земли наоборот – становились все больше. И Элива потеряли контроль над перевалом, не желая держать заставу так далеко от магических деревьев. Тороки же получили проход к Вратам, откуда привозили рабов и добычу, и даже проходили по кромке Леса на юге, совершая набеги на холин. Элива предпочли закрывать на это глаза. Их это не касалось. Теперь же беспечность жителей леса могла им дорого обойтись.

– Ну что, Ал? Что скажешь?

– В общем, мы готовы, теперь нужно ждать. Может, ты имеешь связь с Алаолой или Элафом? Было бы хорошо сообщить им, и самим получить вести.

– Нет. Мы не умеем передавать мысли на расстояние. Только деревья элонка делают это. А здесь нет элонка. Нигде в этих окрестностях нет элонка на много дней пути. Потому элива и не живут в таких местах!

– Ладно, ладно! Не заводись. Не понимаю я вас. Хоть бы приучили птиц каких-то весточки носить.

– Фу! Птицы, носящие новости, есть у холин. Элива выше этого!

– Ну да, ну да. И вот сидишь ты тут, весь такой на высоте, а сделать ничего не можешь. Что ж, тогда будем просто ждать.

Ракетницу Вигола установили на удобной скальной площадке, обращенной в сторону тороков. Уступ этот располагался примерно в трехстах метрах над длинным пологим языком, в который переходило ущелье Голодной Пасти. Сам хребет Кадагара был невысок: всего пятьсот-семьсот метров приблизительно. Когда он был новым, почти вертикальные стены были непреодолимой защитой от варваров. Теперь же, осыпи, обломки скал и нанесенные ветром почва и песок сделали в этой стене достаточно неплохие места для подъема. Одиночки или даже маленькие группы опытных воинов могли бы пробраться в тыл засаде. Сама же пасть со стороны тороков представляла собой пологую и широкую насыпь из мелких камней и песка – «язык», как называли это место, – а дальше сужалась воронкой, обрамленной скалами-клыками по бокам. Еще дальше располагалась удобная и ровная площадка, на которой свободно могли бы разместиться несколько тысяч воинов, переходящая постепенно в равнину, по которой можно вести хоть миллион солдат.

Ал нашел глубокие трещины у оснований скал-клыков и заложил туда по несколько бомб. К ближней закладке он подсоединил ударный механизм Вигола и протянул длинный шнур, который присыпали песком для незаметности. В нужный момент дежурный элива должен был дернуть этот шнур, чтобы подорвать заряд и завалить проход. Не имея никаких приборов связи, Ал придумал поставить возле себя знаменосца, которого научил подавать команды разными взмахами большого полотнища, а дежурный должен был по этим знакам сделать все в правильный момент. Все было проверено и перепроверено. В местах, которые могли стать тропками для подъема лазутчиков, установлены засады, выбраны позиции для стрелков, получившим задание отстреливать бегущих через сужающийся проход тороков. Все бойцы ожидали в постоянной готовности, даже пищу на кострах не готовили, чтобы не выдать себя даже малейшим дымком. Четыре дня, как Тамаск привел своих людей. Два дня, как Ал и Вигол в пятый раз проверили все приготовления и провели третий «последний инструктаж». А врага все не было.

* * *

– Где же твой авангард? Где твоя тысяча воинов, чужак?! Может, ты водишь всех за нос? Может, на самом деле Рорраг сейчас рвется к Большому Разлому, пока мы тут с войсками прохлаждаемся? А может, ты не просто так похож на торока?..

– Заткнись, Тодан! Не то я вмажу тебе в твой высокородный нос!

Ал уже несколько часов чувствовал себя беспокойно. Ощущение неясной тревоги не отпускало, давило в груди. Он вглядывался в равнину, раскинувшуюся под ногами, но нигде не замечал ни единого признака наступления. Глаза его говорили, что все