Метаморфозы вампиров (сборник) - Колин Уилсон

Покалывание в голове и плечах дало знать о входе в гравитационное поле. Пикируя на белую поверхность планеты, Карлсен сделал судорожную попытку перевернуться, но это было так же трудно, как сделать сальто в воде: по какой-то причине планета, словно предпочитала, чтобы к ней приближались головой вперед. Тут, к облегчению, скорость уменьшилась, и тело перевернулось само по себе. Вместе с тем как покалывание передалось на ноги, возникло ощущение спуска на парашюте. Поверхность стремительно неслась навстречу, Карлсен напрягся, готовясь к столкновению. Что удивительно — ноги неожиданно мягко ушли в грунт, и вокруг воцарилась темнота, из которой он начал выскребаться с отчаянием утопающего. Несколько секунд, и свет возвратился: из грунта Карлсена вытеснило, как пробку из-под воды. Он лежал на мелово-белой поверхности, припорошенной тонким слоем пыли, такой же белой.

Сел, огляделся. Его окружала плоская, гипсовая какая-то равнина, на расстоянии десятка миль равномерно утыканная исполинскими сводчатыми горами — все в дырах, как швейцарский сыр. В отдалении, ближе к горизонту, высились горы, чем-то напоминающие земные, хотя и со странно искривленными склонами, вроде клыков старой акулы. После Ригеля-10 сама оголенность пейзажа навевала уныние. Свет исходил от только что оставленной зеленой планеты, заполняющей четверть небосклона вверху. И отсюда явственно различались ее текучие буйные облака, хотя движение их было таким медленным, что для того, чтобы различить, приходилось пристально вглядываться. Даже на таком расстоянии сознавалась ее энергия, струящаяся благодатным ливнем. Было что-то странно удовлетворяющее в этой планете, словно она — живописное полотно, способное вызывать впечатление некоей грандиозной, взрывной жизненности. От одного уже взгляда на нее тянуло безудержно смеяться. Ее сумбурная зеленая поверхность резко контрастировала с черным небом противоположного горизонта, и разбирало неуемное любопытство: что же там, интересно, таится под бурлящим облачным покровом?

Одно было ясно: основная часть этой колоссальной энергии отражается обратно в космос.

— Мы называем ее Саграйя, — послышался голос Крайски, — что значит «Зеленое лицо».

Тут, словно рассеялись чары, и произошло резкое пробуждение. Все вдруг показалось будничным и реальным. Карлсен огляделся — вокруг пусто. — Где ты?

Ответ донесся сверху, с расстояния нескольких футов.

— Ты меня не разглядишь. Мой вибрационный уровень чуть выше, чем у лунного энергетического поля.

— И нельзя изменить этого уровня, чтобы я тебя видел?

— Нежелательно. У тебя у самого он слегка десинхронизирован, потому ты такой полупрозрачный.

«Какой?» — спросил, было Карлсен, и тут, оглядев себя, растерянно убедился, что Крайски прав: сквозь ступни внизу, как через какое-нибудь полупрозрачное стекло, просвечивала земля. Топнул ногой — ничего, твердо, хотя на пыли ни единого отпечатка.

— Что это за место?

— Криспел, шестой спутник Саграйи.

— И кто здесь обитает?

— Потомки гибридов снаму.

Карлсен оглядел горизонт с саблезубыми горными пиками.

— И что, им здесь нравится?

— Еще как. Они считают это райским местом. — Судя по фыркнувшему смешку, Крайски явно иронизировал.

— Черт меня подери, если пойму.

— Поймешь. Идем за мной.

— Как это я пойду, если не вижу? — раздраженно воскликнул Карлсен.

Удаляющийся смешок Крайски дал понять, в какую сторону направляться. Судя по всему, идти надо было к ближайшей громаде-горе, от которой их отделяло примерно пять миль.

— Почему нам не понадобился приемник, чтобы войти?

— Здесь вся луна — приемник.

— А следы почему не остаются на пыли?

— У тебя недостаточно веса.

На тебе. Вес как вес — даже, пожалуй, потяжелее обычного. Вместе с тем жесткого грунта ноги как бы не касались вовсе. Не менее странно и то, что, хотя они шли к зеленой планете спиной, от них не отбрасывалось ни малейшей тени. Может потому, что свет пронизывал их сразу насквозь. В остальном же все вокруг смотрелось четко и достоверно, как на Земле.

Равнина была не такой плоской, как казалась. Много попадалось бугров и впадин, в последних кусками битого мрамора пылились белые скалы. Прошли и несколько дыр в грунте — большинство из них неправильных очертаний, все равно что проделанные каким-нибудь крупным животным. Заглянув в одну такую, Карлсен не смог различить дна. Показалось, что откуда-то из глубины доносится отдаленный звук, вроде грохота водопада. Карлсен поспешил отойти от края.

Гора на подходе тоже оказалась более крупной. И покрыта некими сахаристо поблескивающими кристаллами, вроде шапки на кексе. До горы оставалась еще миля, когда они свернули в укромную лощину. Здесь впервые на глаза попались образования, похожие на вулканическую лаву. Очутившись за углом в тени, Карлсен с удивлением почувствовал, что на душе несколько потускнело — как на Земле, когда солнце скрывается за тучей. Совершенно неожиданно лощина сузилась в расселину и вроде бы подошла к концу. Карлсен в растерянности остановился, но спереди позвал голос Крайски:

— Смотри под ноги!

Осторожно подавшись вперед, он различил, что в расселине выдолблен узкий лестничный проход. Через несколько минут Карлсен выбрался на свет и там увидел, что гору под легким уклоном опоясывает тропа. Вблизи белые кристаллы напоминали плавиковый шпат. Он чутко ступал, спиной тревожно угадывая глубину провала. Что ни говори, бесплотности Крайски можно позавидовать. Зеленая планета успела сместиться и была теперь почти сверху. Кожу начинало сухо пощипывать, как при начинающемся солнечном ожоге. Свернув за угол, Карлсен очутился перед входом в одну из дыр, придающих горе сходство со швейцарским сыром. Вблизи она (раза в два больше роста Карлсена) сходство с дыркой в сыре имела еще больше: гладкая, воронкой, возникшая как бы с выходом крупного пузыря газа.

— Сюда, — коротко указал голос Крайски.

Он осмотрительно ступил в дыру и оказался в туннеле, почти сразу же сворачивающем за угол. Удивительно: думал, что сейчас окунется в темноту, а оказалось, свет здесь почти такой же яркий, как на поверхности. Видимого источника света не было, и вскоре Карлсен решил, что это сами стены так фосфоресцируют. Туннель, все такой же округлый и гладкий, покато углублялся вниз.

— Это что, искусственно делалось?

— Нет. Все это результат вулканической деятельности. Несколько миллионов лет назад здесь было эдакое булькающее море белой грязи. — А белизну что дает?