Имя мне – Легион - Роджер Желязны

– Задание выполнено, – ответил Кройд, и вручил ему ключ.

– Ты справился? В новостях было что-то про Дарлингфута…

– Я справился.

– А его вещи?

– Никаких вещей у него не было.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Ничего, кроме него самого. Он в ванне.

– Что?

– Все в порядке – я закрыл сток.

– Это что, шутка?

– Машина, на которой я ехал обратно, попала в аварию, и часть бутылок разбилась. Поэтому будь осторожен, когда станешь распаковывать – гам могут быть осколки.

– Какие еще бутылки?

– Он – как бы это сказать? – немного растерялся по дороге. Но все, что осталось, я доставил в целости.

– Что значит «осталось»?

– Ну, то, что сохранилось. Просто он развалился и немного потек. Я завернул все в разноцветную бумагу и перевязал красной ленточкой. Все правильно?

– Прекрасно, Кройд. Похоже, ты сделал все, что мог. Джуб передал ему конверт с деньгами.

– Пойдем пообедаем в «Козырных Тузах». Я плачу, – сказал ему Кройд. – Вот только помоюсь сначала и переоденусь.

– Нет, спасибо, мне нужно… нужно заняться делами.

– Если пойдешь в эту квартиру, возьми какой-нибудь дезодорант.

– Хорошо. Тебе, наверное, трудно пришлось?

– Да нет, дельце было просто конфетка.

Кройд направился домой, посвистывая и сунув руки в карманы. Джуб задумчиво смотрел на ключ. В это время вдалеке раздался бой часов.

Роджер Желязны

Концерт для серотонина с хором сирен

1

Сидя в заведении итальянца Вито, в самой темной из длинного – вдоль всей стены – ряда отдельных кабинок, он коротал время, поглощая очередную порцию лингвини. Местечко, выбранное для трапезы, представлялось ему достаточно укромным; лишь наметанный взгляд завсегдатая мог подметить необычное оживление среди официантов, бьющихся об заклад, какая по счету порция – а едок уплетал уже седьмую – станет последней. Горка на тарелке таяла со сказочной быстротой, столь же споро понижался и уровень вина в оплетенной бутыли, и, когда в зал ввалился широченный, словно трехдверный шкаф, верзила, того и другого оставалось ровно на донышке. Покачивая увесистыми гирями кулаков, пришелец неторопливо прошелся вдоль ряда кабинок и остановился вплотную к столику, не сводя с едока пристального взгляда налитых кровью глаз.

Шкаф молча пялился на сидящего за столиком, пока тот не обратил на здоровяка вопрошающий взгляд – из-под темных напомаженных непослушных вихров блеснули черные зеркальные линзы.

– Ты, что ли, тот самый, кого я ищу? – прорезался у шкафа сиплый бас.

– Вполне может статься, – откладывая вилку в сторону, отозвался обладатель зеркальных очков. – Если речь о деньгах и определенных специальных навыках.

Верзила неожиданно расплылся в улыбке. Затем поднял и уронил правую гирю – угол столика с треском надломился и рухнул, увлекая за собой останки изодранной скатерти. Хотя обедающий и отпрянул, тарелка с пестрыми следами итальянской кухни полетела ему на одежду. Зеркальные очки съехали набок, открыв свету выпуклые и ярко мерцающие фасеточные глаза.

– Туше! – объявил он негромко, но отчетливо, взметнув вытянутые пальцы ко второму гиреподобному придатку.

– Сукин сын! – взревел гигант, отдернув руку. – Чего жжешься, твою мать?

– А чего хулиганишь? – парировал собеседник. – Благодари Бога, что не изжарил тебя целиком! Безобразие! Пришел, нагрубил. Зачем хороший столик сломал?

– Так, значит, это не ты, что ли, нанимаешь тузов гребанных? В гробу тогда я тебя видал!

– Нет, не я. Я решил было, что вербовщик ты – судя по замашкам.

– Чтоб ты сдох, ублюдок пучеглазый! Собеседник мигом вернул очки на место.

– Ив самом деле, что за наказание, – возвестил он ядовито, – лицезреть такую ослиную задницу, как ты, двести шестнадцать раз кряду!

– Я покажу тебе сейчас ослиную задницу! – снова заревел гигант, вздымая увесистый кулак.

– Поосторожнее! – объявил очкастый. Меж его расставленных ладоней внезапно разразился настоящий электрический ураган.

Верзила в ужасе отшатнулся. Очкарик расслабился и лениво опустил руки.

– Когда б не соус на одежде, все это могло быть даже забавным, – сказал он чуть погодя. – Присаживайся, что ли. Будем ждать вместе.

– Забавным? Что именно?

– Ну, ты пока пораскинь мозгами, поразмысли, а я схожу приведу себя в порядок. – Уже поднявшись, он добавил: – Меня, кстати, зовут Кройд.

– Кройд Кренсон?

– Точно. А ты, полагаю, Дробила?

– Угадал. А все же что ты забавного здесь нашел?

– Да я имел в виду один старый анекдот – про двух парней, которые принимают друг дружку за кого-то еще, – примирительно ответил Кройд. – Не слыхал разве?

Дробила сдвинул на несколько мгновений мохнатые брови, затем губы его сложились в неуверенную улыбку, а из пасти вырвался сиплый отрывистый смех, весьма схожий с собачьим кашлем.

– Действительно, чертовски забавно! – выдавил он и зашелся снова.

Продолжая шумно радоваться жизни, верзила рухнул на скамью. Кройд тем временем отправился приводить в порядок свой гардероб. Примчавшийся на шум официант маленько прибрался в кабинке и принял у Дробилы заказ – большой кувшин пива. Спустя минуту в зале появился, выйдя из кухни, хмурый тип в черном. Он постоял посреди, засунув пальцы обеих рук за пояс, меланхолически жуя зубочистку и покачиваясь на носках, затем неторопливо приблизился.

– Что-то мне фото твое вроде бы знакомо, – буркнул он, заходя в кабинку по-хозяйски, без приглашения.

– Дробила, – осклабился здоровяк, приподняв над столом чугунный кулак.

– Крис Мазучелли. Да, слыхал я кое-что о тебе. Говорят, стены пробиваешь этими своими кувалдами.

– Запросто, твою мать! – радостно закивал гигант. Губы Мазучелли, продолжая плотно сжимать зубочистку, сложились в некое бесцветное подобие улыбки; он уселся на место Кройда.

– А про меня слыхал что-нибудь? – поинтересовался итальянец.

– Да, чтоб мне с места не сойти! – кивнул верзила. – Тебя среди своих кличут Пауком.

– Верно. Думаю, прослышал и о моих неприятностях? Из-за которых я и вербую особенных парней?

– Если тебе нужны настоящие гребанные потрошители, то я в самый раз, – заверил Дробила. – Черепушки крошить приходилось.

– Звонишь красиво, – заметил Мазучелли и сунул руку в карман. На стол шлепнулся пухлый конверт. – Это задаток.

Дробила открыл конверт, медленно и неуверенно – шевеля губами – пересчитал купюры. Закончив непривычно тяжкий труд – или же только сделав вид, что закончил, – объявил:

– Все правильно, чтоб мне сдохнуть! А теперь?..

– Там, в конверте, адресок. Придешь сегодня к восьми, получишь распоряжения. Не опаздывай. Договорились?