За гранью - Марк Энтони

— Выпейте водички, — вместо ответа посоветовала Иволейна. — По-моему, вам это сейчас не помешает.

Грейс сглотнула, сразу же ощутив нестерпимую сухость в горле. Она первой схватила рог, наполнила его из кувшина и, не отрываясь, стала жадно пить. Стоило ей на миг оторваться от этого приятного занятия, как баронесса, которую жажда мучила в неменьшей степени, буквально выхватила рог у нее из рук и тоже надолго приникла к нему. Тыльной стороной ладони Грейс вытерла мокрый подбородок и губы. Вода в кувшине оказалась холодной до ломоты в зубах, но невероятно вкусной. Взглянув на Эйрин, лицо которой выражало неописуемое наслаждение, Грейс немедленно захотела попить еще. Она потянулась к рогу, но порыв ее остановила легшая на запястье узкая и изящная рука Иволейны.

— Непросто до конца утолить жажду, не так ли, сестра?

Грейс почему-то думала, что ладонь королевы будет сухой и жесткой, как слоновая кость, и немного растерялась, ощутив на коже теплое, ласковое прикосновение. Хотя прикосновение было по-птичьи легким, она успела уловить пульс — короткие трепетные толчки ровно бьющегося сердца.

Она облизала губы.

— Нам нужно идти, ваше величество. Король Бореас ждет.

Эйрин энергично закивала в подтверждение, но сама не вымолвила ни словечка, словно утратила дар речи.

Платье Иволейны струилось вокруг ее фигуры подобно бегущей речной воде — как будто было пошито не из обычной материи, а соткано из уплотнившегося воздуха.

— Хорошо, — сказала королева. — Только сначала загляните в кувшин. Думаю, вы найдете внутри кое-что любопытное.

— Что же там может быть, кроме воды? — удивилась баронесса, но Иволейна ничего не ответила — только глазами сверкнула загадочно.

Грейс и Эйрин нагнулись над кувшином, для чего им пришлось соприкоснуться головами.

Что за глупости ты себе позволяешь, Грейс? Ты должна бежать со всех ног, иначе Бореас скормит тебя своим мастифам! Да и нет там ничего, кроме обыкновенной воды…

Внезапно она ахнула и перестала дышать. Если в кувшине только вода, то почему не видно дна? Почему вместо него непроглядная тьма, которая будто цепью приковывает взор и неумолимо тянет за собой? Зрачки ее расширились и остекленели, голова закружилась. Ощущение было такое, словно она плывет на утлом плотике по бушующему океану, а вокруг только волны и темная беззвездная ночь.

— Я вижу замок…

Голос принадлежал Эйрин, но доносился откуда-то издалека. В нем звучало радостное возбуждение маленького ребенка, распаковывающего полученный в день рождения подарок.

— … у которого семь башен, — продолжала живописать увиденное в кувшине баронесса. — У ворот выстроилась сотня конных рыцарей с привязанными к остриям пик флагами. Все флаги синие, как небо. Во главе рыцарей женщина на белоснежном коне — наверное, это их королева. Она тоже вся в синем, на поясе у нее меч в драгоценных ножнах, а на голове ничего нет, и ее черные волосы свободно развеваются по ветру. О Зея, сколько в ней красоты, сколько величия…

Голос умолк. Что ж такое там ухитрилась разглядеть Эйрин? Сама Грейс пока не видела ничего. Ни семибашенного замка, ни гордой красавицы-королевы на белом скакуне — одну лишь непроницаемую темноту.

Стоп, а это еще что такое? Тьма вдруг поредела, и в ней что-то зашевелилось. Грейс прищурилась и смогла наконец разобрать, что же там таится во мраке на дне кувшина. Руки! Одни — длинные, гибкие и безволосые, другие — короткие, толстые и покрытые шерстью. Десятки, сотни слепо шарящих рук, смутно белея на темном фоне, поднимались со дна все выше и выше. И все они тянулись к ней.

— Нет!

Вода в кувшине внезапно сделалась алой. Из мрака взметнулись багровые языки пламени. Охваченные огнем, полчища рук заметались и задергались, как лапки умирающего паука. Грейс на миг показалось, что она слышит вопли сжигаемых заживо. А потом все пропало, и осталось одно только пламя — жаркое, яростное, очищающее…

— Леди Грейс!

Голос звучал строго и повелительно, но не встревоженно. Грейс с трудом оторвалась от созерцания бушующего в кувшине пожара и подняла голову. Рядом с ней изумленно хлопала глазами Эйрин. Иволейна по-прежнему наблюдала за ними обеими, вот только взгляд у нее изменился: в нем появилась расчетливость и что-то еще, чего Грейс так и не смогла определить. Леди Тресса за спиной королевы сочувственно кивнула.

Баронесса тряхнула головой.

— Что… что это было? — пролепетала она.

— Вода живет собственной жизнью и обладает определенным могуществом, — пояснила королева Толории. — И тот, кто умеет им пользоваться, может, если захочет, увидеть в обыкновенной воде прошлое или будущее. — Она стремительно подошла к ним и взяла за руки; лицо ее выражало восторг и ликование. — Ах, сестры мои, вы даже представить не можете, как я счастлива! Сомнений больше нет: каждая из вас владеет Даром — и очень сильным.

Эйрин испуганно оглянулась на Грейс. Взгляд был мимолетным, однако она успела заметить в глазах баронессы не только страх, но и какое-то новое выражение. Что это? Ожидание? Надежда? Жажда новизны? У Грейс вдруг так пересохло в горле, что она лишь огромным усилием заставила себя задать Иволейне давно мучающий ее вопрос:

— А если мы не хотим? Если мы не желаем пользоваться этим вашим Даром?

Прекрасное лицо королевы сразу сделалось отчужденным и холодным, как зимнее небо.

— Тогда вам незачем приходить в мои покои сегодня на закате дня, — сухо произнесла она, отпустила их руки, кивнула леди Трессе и, не прощаясь и не оборачиваясь, двинулась по коридору. Тресса поспешно устремилась за ней. Обе толорийки свернули за угол и скрылись из виду. Словно опомнившись от наваждения, Эйрин вдруг хлопнула себя по лбу:

— Король ждет!

Грейс не двинулась с места. Она не сводила глаз с кувшина. Со дна его, булькая, поднимались пузырьки воздуха, над поверхностью поднимался легкий пар. Это противоречило всем законам физики, но она видела это своими глазами!

— Идем же, Грейс! — нетерпеливо дернула ее за рукав баронесса. — Мы не можем дольше медлить! Но Грейс упрямо продолжала стоять.

— Сначала ответь, что ты увидела в кувшине после того, как перестала рассказывать? — спросила она, в упор глядя на подругу. Эйрин отчаянно покраснела и потупилась.

— Так, всякие глупости, — нехотя пробормотала она. — Наверняка это ничего не значит — просто игра воображения.

— Все равно я хочу знать, — уперлась на своем Грейс. Баронесса глубоко вздохнула и подняла голову. Ее сапфировые глаза вспыхнули внезапно проснувшейся надеждой.