История куртизанок - Элизабет Эбботт

Тем не менее многие критики отвергали доводы Джойс, которые она приводила в оправдание того, что наконец решила обо всем рассказать. Журналист Алекс Бим, учившийся вместе с ней в Йельском университете, как только узнал о ее решении, взял у нее интервью и написал разгромный отчет об их беседе. «История с Сэлинджером всегда была ее самой выигрышной литературной темой, музейным экспонатом прямоты и принципиальности, не имеющим ничего общего с нынешней распродажей по бросовым ценам ее жизненного опыта, — писал он. — Однако когда я попытался выяснить ее мнение о высосанной ею из пальца душещипательной истории. Джойс сказала мне, что сварганила все эти материалы о Сэлинджере, чтобы выполнить договорные обязательства перед издательством “Сент-Мартинс пресс”. И при этом жаловалась мне на размер аванса»{385}.

Издевки Бима предварили желчную реакцию критиков на выход в свет «В мире — как дома», а также на продажу Джойс писем Сэлинджера — их содержание ей по закону запрещалось разглашать, хотя бумага, на которой они были написаны, являлась ее собственностью. Джойс осудили как мстительную гарпию за то, что она раскрыла их содержание — на что не имела права, — составляющее банальные, ничего не значащие детали ее романа с Сэлинджером, чтобы образ властителя умов, который жил в уединении, стал достоянием толпы.

Еще до выхода публикации в свет Джойс встретилась с Сэлинджером, скорее всего, для того, чтобы лично с ним попрощаться. Он принял ее с обидой и гневом. «Ты распускаешь пустые, бессмысленные, обидные, гнусные сплетни, — сказал он ей. — Вся твоя жизнь как жалкая сплетня прихлебательницы, — добавил он в гневе. — Я знал, что ты до этого докатишься. Ничтожество».

Когда Сэлинджер так ее поносил, у Джойс пропали остатки обожания, которое она когда-то к нему испытывала. Как и он, она полюбила мираж — мудрого и доброго отца, а он видел в ней замечательную девчонку. Ее любовь к нему была чем-то вроде самоотречения, трепетной страсти, в которой она видела дар свыше и торжество победы над злопыхателями, возводившими на нее напраслину. Его привязанность к ней началась с попытки во плоти обрести кого-то, кто поначалу казался ему сродни вымышленным героям собственных произведений, и использовать Джойс как домашнюю музу, чтобы создавать новые работы, которые он хранил в тайне от всех. Какое-то время он сравнивал ее с выдуманными им персонажами и даже предпочел бы ее им, если бы неведомая сила вдруг перенесла их в реальную жизнь и они стали бы ее сверстниками. Но как только иллюзии рассеялись, Сэлинджер, не тратя времени даром, изгнал Джойс из своей жизни. Она покорно ему подчинилась, но двадцать пять лет спустя после расставания Джойс все еще относилась к нему in absentia [58] как к могучему источнику вдохновения, чье одобрение — если не разрешение — на самовыражение ей требовалось получить.

ГЛАВА 10. Любовницы мужчин, стоящих над законом

СПУТНИЦЫ БАНДИТОВ

Бандиты — это самые разные люди: и преступники, подчиняющиеся лишь законам криминального мира, и правители, устанавливающие собственные законы. Общей чертой бандитизма — как криминального, так и государственного — является то, что бандиты произвольно нарушают общепринятые нормы и условности общения, лицемерно декларируя при этом приверженность этим принципам и заявляя об уважении женщин, но на деле низводя их до положения объектов сексуальной эксплуатации.

Тем не менее некоторых женщин привлекает грубая сила бандитов, их наглое пренебрежение законом, незаслуженные привилегии и богатство, а также возбуждение, которое они испытывают при интимных отношениях с такими выдающимися в своем роде мужчинами. Эти женщины могут стать любовницами бандитов и пытаться удовлетворять их безудержные фантазии во плоти и крови реальной жизни.

Вирджиния Хилл{386}

Самой известной подругой бандитов, возможно, была Вирджиния Хилл, любовница Багси Сигела — гангстера, который не только занимал высокое положение в иерархии американской еврейской мафии, но и был одним из основных создателей крупнейшего центра азартных игр в Лас-Вегасе. На протяжении десятилетий Вирджиния Хилл воодушевляла женщин, которым хотелось подражать спутницам бандитов; они стремились перенять ее крутой, а по их мнению, гламурный, образ жизни. Голливуд тоже отдал должное очарованию Вирджинии: она стала главной героиней вышедшей на экраны в 1991 г. криминальной драмы «Багси», повествующей о титанических (но прозорливых) усилиях, направленных на преобразование захолустного городишки Лас-Вегас в гигантский игорный и развлекательный оазис в пустыне штата Невада. Интегральной частью этой истории стали бурные отношения Багси с Вирджинией.

В реальной жизни Вирджиния была кем-то вроде извращенного Горацио Алгера[59]. Она родилась в 1916 г. в маленьком городе в штате Алабама и стала седьмым ребенком из десяти. Отец семейства, запойный пьяница, нещадно избивал жену и детей и пропивал почти все, что зарабатывал. Вирджинии, которую прозвали Киской за то, что она чем-то походила на взъерошенную кошку, часто доводилось терпеть на себе рукоприкладство отца. Но уже в семилетием возрасте она восстала против его насилия. Однажды, когда отец — «пьяная чертова задница», — пошатываясь, двинулся к Вирджинии, собираясь задать ей трепку, она схватила сковородку с длинной ручкой и сильно ударила ею папашу. Тот отомстил дочери, избив жену, но с тех пор никогда не поднимал руку на Вирджинию.

В конце концов мать Вирджинии ушла от мужа и забрала ее из восьмого класса школы, чтобы дочка ей помогала. Вирджиния иногда подрабатывала за символическую плату, хозяйничала по дому и присматривала за младшими братьями и сестрами. Вскоре она выяснила, что с точки зрения заработка торговля собственным телом — занятие легкое и прибыльное. К четырнадцати годам Киска превратилась в секс-бомбочку, вполне осознававшую свою эротическую привлекательность и обладавшую изрядным сексуальным опытом. Ее стало тесно в захолустном городке в Алабаме эпохи депрессии и сухого закона, Вирджинию манили яркие огни большого города.

Нью-Йорк, полный иммигрантов и уличных банд, ее не привлекал. Ей больше был по нраву Чикаго, где легче было устроиться на работу в связи с открытием международной выставки «Столетие прогресса» (1933–1934 гг.). Но больше всего Вирджинию прельщали колоссальные возможности, открывавшиеся перед потрясающей девицей в гангстерском мире Аль Капоне.

Он приобрел широкую и печальную известность после бойни в День святого Валентина в 1929 г., когда фактически захватил контроль над преступным миром Чикаго.