Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходили секунды, за ними минуты — вечность целая — зверь не прыгал. Клейтон почти лишился чувств в этом ожидании — колени у него дрожали, ещё минута — и он упал бы в обморок.
Джэн Портер не выдержала больше. Она раскрыла глаза. Не грезит ли она?
— Вильям, — позвала она, — взгляните.
Клейтон кое-как справился с собой, поднял голову и обернулся ко льву. С уст его сорвалось восклицание удивления. У самых их ног зверь лежал мёртвый. Тяжелое боевое копьё торчало в буром теле. Оно вошло сзади, повыше правого плеча и, пронзив тело насквозь, попало в сердце.
Джэн Портер поднялась на ноги, Клейтон подходил к ней, когда она зашаталась от слабости. Он подхватил её, привлёк к себе и, наклонив голову, в порыве благодарности судьбе, поцеловал её.
— Пожалуйста, не делайте этого, Вильям, — сказала она. — В эти несколько коротких мгновений я пережила целую вечность. Глядя в лицо смерти, я поняла, как надо жить. Я не хотела бы обижать вас больше, чем это абсолютно необходимо, но я не могу оставаться дольше в положении, в которое сама поставила себя из-за ложно понятого чувства долга, обязывающего меня якобы держаться импульсивно данного вам обещания. Последние несколько секунд показали мне, что было бы безобразно продолжать обманывать и себя, и вас, поддерживая в вас уверенность, что я когда-нибудь, когда мы вернёмся к цивилизованным условиям жизни, стану вашей женой.
— Как, Джэн, — вскричал он, — что вы хотите этим сказать? Что общего между нашим спасением и переменой в ваших чувствах ко мне? Вы просто потрясены, завтра вы опять будете самой собой.
— В эту минуту я вернее себе, чем за весь прошедший год, — возразила она. — То, что только что происходило, снова напомнило мне, что самый храбрый на свете человек дарил меня своей любовью. Я слишком поздно поняла, что отвечаю ему, и он должен был уйти. Он умер, а я никогда не выйду замуж. Я, во всяком случае, никогда не могла бы выйти за человека, менее храброго, чем он, потому что всегда испытывала бы чувство некоторого презрения к относительной трусости моего мужа. Вы поняли меня?
— Да, — отвечал он, склонив голову, и краска стыда залила ему лицо.
А на следующий день разразилось несчастье.
Глава 22
ПОДВАЛ СОКРОВИЩ В ОПАРЕСовсем уже стемнело, когда Лэ, верховная жрица, вернулась в комнату Мертвых с пищей и питьем для Тарзана. Она не взяла с собой света и ощупью нашла дорогу. Сквозь каменную решётку в потолке тропическая луна тускло освещала комнату.
Тарзан, присев в тени в дальнем конце комнаты, при звуке её шагов пошёл навстречу девушке.
— Они в бешенстве, — сразу начала она. — Никогда до сих пор человеческая жертва не убегала с алтаря. Пятьдесят человек уже отправились в погоню. Храм они обыскали весь, кроме этой комнаты.
— Почему они боятся войти сюда? — спросил он.
— Это Комната Мертвых. Сюда возвращаются мёртвые, чтобы совершать обряды. Видишь этот древний алтарь. На нём мёртвые приносят в жертву живых, если находят их здесь. Вот почему люди боятся этой комнаты.
— А ты? — спросил он.
— Я — верховная жрица. Только меня одну не трогают мёртвые, и я изредка привожу им человеческую жертву, оттуда, сверху. Только я одна могу безопасно входить сюда.
— Почему же меня они не схватили? — спросил он, посмеиваясь над её суеверием.
Она иронически посмотрела на него несколько секунд. Потом сказала:
— Долг верховной жрицы — наставлять и разъяснять правила веры, установленной другими, более мудрыми, чем она. Но в законе нигде не сказано, что она должна верить сама. Чем больше знаешь о какой-нибудь религии, тем меньше веришь в неё, а я знаю о своей больше, чем какое-либо существо в мире.
— Так что, значит, помогая мне бежать, ты боишься только, чтобы живые не узнали о твоем предательстве?
— Только. Мёртвые — мертвы и не могут причинить зла. Нам надо рассчитывать только на самих себя, и, чем скорей мы начнем действовать, тем лучше. Мне трудно было избежать слежки даже сейчас, когда я несла тебе пищу. Было бы безумием повторять такие попытки каждый день. Идём, посмотрим, много ли нам удастся пройти по пути к свободе на этот раз.
Она привела его обратно в первую комнату подвала, потом повернула в один из начинающихся от неё коридоров, в темноте Тарзан не разглядел в который. Минут десять они шли извилистым проходом, пока не подошли к закрытой двери. Он услышал звук поворачиваемого ключа и стук отодвигаемого засова. Скрипнули заржавленные петли, дверь распахнулась, и они вошли.
— Ты будешь здесь в безопасности до завтрашнего вечера, — сказала она. Затем она вышла и, закрыв дверь, заперла её снаружи.
Тарзан остался один в полном мраке, в котором не могли ничего разглядеть даже его привычные глаза. Он осторожно двинулся вперёд с вытянутыми руками, пока не дотронулся до стены. Потом он обошёл всю комнату, придерживаясь за стены. Комната была квадратная, футов двадцати по каждой стороне. Пол был бетонный, стены — такой же каменной кладки, как и наружные стены здания. Небольшие куски гранита различных размеров и форм были искусно сложены вместе, безо всякой известки или цемента.
В первый же раз, как только Тарзан обошёл стены, он заметил одно странное явление, странное в особенности, в комнате без окон и с одной только дверью. Он ещё раз пошёл вокруг, тщательно ощупывая стены. Да, он не ошибся! Он остановился, примерно, у середины стены, лежавшей против двери. Минуту он стоял неподвижно, потом отступил на несколько шагов в
