Крик души - Екатерина Владимирова

Работа, друзья, женщины и приятное времяпровождение, — всё для того, чтобы привести его в чувство. Но почему-то легче стало лишь в тот миг, когда своевольная девчонка распахнула дверь и с порога заявила: «Я дома!»…

Разозлившись на себя, привычно убирая чувства под запрет апатичности, Антон вышел ей навстречу и лишь поприветствовал ее коротким кивком. А в ответ — такой же равнодушный кивок. Больше ничего.

Напряжение возрастало, пустота превращалась в хаотичность, и остановить этого не мог уже никто из них двоих.

Глава 30

Приближался Новый год. Вслед за тоскливым ноябрем в Москву пришел морозный, снежный декабрь. Окутав суетный город-мегаполис волшебным белесым покрывалом и ветром, кружащим снежный клубок колких хлопьев вокруг спешащих куда-то людей, декабрь, в отличие от последнего месяца осени, был спокоен и нерешителен, будто выжидал ответственного момента, чтобы сказать заветное слово победителя.

Уже вторую неделю подряд стояли крепкие морозы, спадать которые, по всей видимости, не собирались до января. И вместе с устоявшимися морозами устоялись и отношения Антона и Даши, превратившись в некое подобие дружеских. В той мере дружеских, какие для них вообще были возможны.

Хрупкий и, как подозревали Даша и Антон, недолговечный мир установился между ними с памятного ноябрьского вечера, когда ломаная кривая их отношений, постоянно скачущая от максимума к минимуму, вдруг остановилась на золотой середине. Неожиданно и полноправно утвердив свои правила.

В тот памятный вечер пятнадцатого ноября. Когда у Антона был день рождения.

В тот день Даша задержалась в школе. Леся с отцом еще в начале недели уехала в Санкт-Петербург на фотовыставку известного европейского фотографа, Паша по делам оказался заброшенным в Казань, а сама Даша вынуждена была мириться со своим положением одиночки в Москве. Рядом с Антоном.

Ее унылое настроение пытался скрасить Рома, который в последнее время стал уделять ей больше внимания, чем она могла от него ожидать и чем хотела бы от него принять. В столовой он садился рядом с ней, рассказывал нелепые, но, надо признать, веселые истории, стараясь ей угодить, и Даша невольно начинала улыбаться в его компании. Однажды он под предлогом, что ему «по пути», предложил проводить ее до дома, но девушка категорически отказалась, сославшись на дополнительные занятия. Рома настаивать не стал, но в его глазах она увидела решительный огонек, и мысленно уповала на то, чтобы в столицу скорее вернулась подруга. Так как совсем не была уверена, что Рома не пойдет в атаку еще раз.

О дне рождения Антона Вересова Даша благополучно забыла, утомленная и уставшая. Она вспомнила об этом лишь, когда, вернувшись домой после факультатива по биологии и индивидуального занятия по немецкому языку, обнаружила целую орду не знакомых ей людей, расхаживающих по квартире с видом, будто являлись ее хозяевами.

Как всегда, открыв своими ключами дверь, Даша нерешительно застыла у входной двери, прижавшись к той спиной, и изумленно хлопая ресницами и слушая заводную клубную музыку.

«Что здесь происходит?» мелькнуло у нее в голове, а сердце, замерев, бросилось вскачь.

Продолжая стоять у двери еще с минуту, завороженно хлопая глазами и пытаясь прийти в себя, Даша огляделась. Чужие мужские куртки, женские шубки и пальто, шапки, шарфики и сапоги…

Девушка метнулась вперед, желая узнать, что происходит, но, опешив, уставилась на то, как высокая и изящная, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, девица, облаченная в красное платье, прошествовала мимо Даши, в нерешительности прислонившейся к входной двери, а потом вдруг остановилась и уставилась на нее со смесью изумления и легкого негодования в глазах.

— Ты тоже приглашена? — спросила она, изогнув тонкие бровки.

Даша не поняла, что оскорбило ее больше: то, что эта незнакомка обратилась к ней так фамильярно, или то, что она была не в курсе, что вообще происходит в доме, который ей приказали считать своим.

— Я здесь живу, — заявила Даша, решительно отойдя от двери и не бросив на девушку больше и взгляда.

— Живешь?..

— Где Антон? — не слушая ее, перебила Даша, скинув куртку и повесив ее на вешалку.

— В гостиной, — изумленно выдавила из себя незнакомка, разглядывая Дашу с ног до головы. — А ты кто?

И тут Даша обратила свой взор на нее. Брови ее взметнулись ко лбу, губы иронично скривились.

— Я воспитанница Антона, — наслаждаясь изумлением незнакомки, проговорила она. — Он разве не сказал, что является моим опекуном? — сладко протянула девушка, откровенно блаженствуя.

На лице незнакомки мелькнула тень, глаза расширились. Она скользнула по Дашиной фигурке, облаченной в джинсы и серый свитер, медленным взглядом, казалось, оценивая каждый сантиметр тела, а, наткнувшись на вызывающий девичий взгляд, сглотнула и поджала губы.

Даша сощурилась, начиная ощущать в груди нарастающий гнев от непонимания и раздражения. Но не успела она потребовать объяснений, как была остановлена внезапно появившимся в дверях мужчиной.

— О, кого я вижу, кого я вижу, — послышался мужской голос. — Наша язва пожаловала, а мы и не ждали!

Улыбка Даши, появившаяся вначале, мгновенно померкла. Она узнала этот голос. Голос друга Антона, которого с первой памятной встречи здесь же, в этой квартире, ни разу не видела. И не видела бы вообще, будь на то ее воля! Этот человек ей совсем не понравился, эгоистичный, избалованный и самолюбивый.

Не глядя больше на незнакомку в красном платье, она повернулась к мужчине.

— Зря, что не ждали, — вызывающе вздернув подбородок, заявила она, смерив Славу (а это был именно он) колким взглядом. — Я здесь вообще-то живу!

Ее слова молодого человека, кажется, ничуть не задели, он лишь улыбнулся ей звериным оскалом.

— Упс, — насмешливо скривился, — всегда забываю об этом факте. Раньше-то о тебе тут ни слуху ни духу, вот я и забыл, что ты должна здесь находиться, — уколол он ее.

И шпилька попала точно в цель!

Даша побледнела, в груди билась безудержная ярость, смешанная с чувством стыда и обиды, нового комка боли. А она-то думала, что эти раны начинают заживать! Как же она ошибалась!..

Дрожащие ладони сжались в кулаки, глаза сверлили ненавистного мужчину острым взглядом, на языке вертелись язвительные, уничижительные фразы, но сил, чтобы произнести их, защитить себя, у нее почему-то не было. Дядя Олег всегда говорил, что она лучшая, что она лучше тех, кто ее окружает, и она должна доказать это ему. Она должна… но как!? Как заставить видеть в себе лучшее этого человека?!