Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

«Хреновато-то как с воспитательным процессом. С этакими залипухами мне только Оловянных Солдатиков дрессировать. Им то все эти ужасы побоку, поскольку они изначально Стойкие.»

Поплохело аж до темноты в глазах. Стыд перед бабой с детёнышем так придавил, что даже развернуться к Гретте сил не нашёл. Так и сидел этаким романтическим героем заслонившим своих женщин от Мирового Зла широкой бронированной спиной. Странно, но сейчас эти двое казались мне ближе отца с матерью. Возможно из-за вины перед ними, а может из-за чего-то куда более важного.

«Родители отодвинулись довольно давно и лет этак с двенадцати превратились в друзей-родаков и не столько по жизни вели, сколько подвизались на роли снабженцев-кормильцев-советчиков. Смешно, но мы всей семьёй чрезвычайно гордились моей самостоятельностью. Оно и понятно, жить-то в России становится всё лучше и веселей.»

В спину шибануло такой смесью тоски и страха, что все гениальны мысли из башки вымело как метлой. Зверь вздыбился в поисках невидимого врага посмевшего посягнуть на самок альфа-вожака. Мелькнуло растерянное лицо Гретты. Но не перед глазами. Где? Как? А хрен его знает. Наверно так же как дымка ужаса вокруг Милки. Потом разберусь, когда нервы не будут искрить от творящихся вокруг кровавых сложностей, а сейчас… Сейчас я крепко обхватил скорчившуюся малышку и… на полном серьёзе попытался спрятал её и от Мирового Зла, и от всего на свете.

К Богине в… совершеннолетие, возраст замужества, девственность и прочие хитровыгнутые сложности… Ко мне растерянно прижимался жестоко обиженный перепуганный и почти до безумия измученный ребенок… Все, казалось бы намертво вбитые правила и условности местного существования, мгновенно выветрились из ее маленькой головки… Это там и потом, на родном хуторе среди своих и за высоким частоколом я сразу же стану страшным и ужасным. Здесь и сейчас для моей девочки я оказался тем, кто не бросил, кто отобрал у злых и жестоких.

Я ласково погладил Милку по хрупкой спинке и почувствовал как вздрагивая от неслышного плача девчушка пытается поглубже забиться мне под расстегнутую куртку. Рубашка, давно промокшая от слез, прилипла к телу, в ноздрях завязла вонь давно не мытого тела, пота, высохшей прямо на теле мочи и запёкшейся крови перемешанной со слезами. Подумалось, что это и есть истинный запах беды. Очень похожий на запах гибели.

Когда Милкины слёзы пошли на убыль и я осторожно попытался устроиться поудобнее, но так и сдвинулся побоявшись растревожить тут же насторожившегося ребёнка. Сзади шевельнулась возвращаясь в себя Гретта. Без валерьяны и валидола, просто потому, что нужна. Потому, что такая здесь жизнь. Мужчина прикрыл, защитил, отбил. Если уж совсем плохо, то отомстил.

А дальше женщина. Без неё никак. Успокоит, согреет, накормит. Говоря по простому — вернёт к жизни. Если совсем не повезло — утешит, вернёт надежду и веру. Потому что женщина.

Она же отстирает заскорузлое от крови и грязи бельё. Пригасит боль, вымоет избитое тело. Да просто приготовит пожрать. Потому что женщина.

Потому что без нее мужику никак. Только она может подарить детей, сотворить уют в доме и только она знает когда наикрутейшего мужика необходимо пинками согнать с дивана.

«Здорово же меня придавило да шандарахнуло, коль потянуло на столь высокую философию. Пафосно, конечно, и даже вполне возможно, что не полный бред. Но в повседневной жизни хотелось бы чего-нибудь попроще. Не по столь высоким и высоконравственным критериям. Предпочёл бы ограничиться смазливым личиком, красивой фигуркой и грудью под мой вкус. Ну и чтоб жрать вкусно гото…»

— Постарайся Милке хоть пару глотков влить, — Гретта почти насильно оторвала мою ладонь от дочкиной тушки и впихнула в неё широкую глиняную плошку с темной густой жидкостью. Ноздри защекотал пряный и терпкий запах специй, потянуло сладким тягучим теплом. Успевшая задремать Мила жалобно захныкала, но смоченные в вине губы облизала хоть и с закрытыми глазами, но вполне активно. Мы так и приговорили на двоих довольно глубокую чашку. Она чуть-чуть, я глоток. Она глоток, я гло… вкусняшка, однако. Хотя винишко дрянь, кислятина. Купаж, это ежели по умному, а по простому, так сбодяжили всё дерьмо в одну бочку. Надо потом получше выморщить. Пока вылизывал спрятавшиеся на дне самые сладкие капли, девчонка уснула и, похоже, крепко. По крайней мере, больше не вздрагивала и не стонала. Даже когда сообразительная мама осторожно отогнув тоненькие пальчики помогла мне высвободиться и уложить малышку в свитое из больших толстых одеял уютное гнёздышко. Та лишь слегка ворохнулась пытаясь устроиться поудобнее, но сил оказалось маловато. Так и засопела смешно двигая носиком.

Милка уснула, а я успокоился. Стоял, смотрел, а на основательно разворошенной стоянке суетилась Гретта бестолково нарезала петли вокруг рассосавшихся по округе особей, в том числе и нас с Милкой.

— Займись делом. Найди у купца нормального сладкого вина. Согрей и добавь самую малость меда и сонных трав. Да побольше, чем нам намешала, чтоб сразу с ног валило. Потом с едой разберись, — внезапно меня рассердила ее телячья нерешительность, — шевели попой, мама Гретта, не вчера поди родилась…

Она быстро-быстро закивала и несмело протянула мне чистое одеяло. Где только прятала… Минутное нелепое раздражение уже рассеялось. Женщина привычно возилась по-хозяйству, а я постарался получше прикрыть девчушку. Стало совсем хорошо и покойно. Хитрожопый Дедал, жадный урод торгаш, через чур шустрый вояка, бабы сидящие на цепи в фургоне пошли они к Богине в задницу…

Зашебуршалась Мила. Не открывая глаз, почувствовал, как неслышно подкралась Гретта и осторожно пристроившись рядом на коленях, попыталась напоить дочь. Принюхался и решил, что баба у меня не только умная, но и шустрая. От такой дозы малышка до следующего утра спать будет, ежели ей хоть глоток достанется, а потому отобрал посудинку и принялся за дело сам…

Девчушка так и не открыла глаз, но кружка вскоре показала дно. Поискал глазами Гретту, но та уже спешила от ближайшей телеги где обустроила для дочери уютное мягкое гнездышко. Пока вставал стараясь не потревожить ребенка, подбежала, несмело протянула руки, но поймав мой взгляд растерянно развернулась и пошла впереди. Возле телеги ненадолго оживилась, помогла устроить дочь поудобнее и так там и осталась возле телеги.

«Потерялась Стойкий оловянный Солдатик. Или я сотворил нечто, совсем уж здесь неприемлимое, или ждет баба каких-то сложностей. Ее бы сейчас отодрать во все дыры или выпороть, а лучше и то и другое… Это бы она поняла, приняла и успокоилась.