Последняя битва (Демонические войны-3) - Роберт Сальваторе

— Ты и впрямь веришь, что можешь нанести поражение Хасинте, — насмешливо изрек ятол.

Бринн обвела взглядом ряды воинов — их было много, несколько тысяч. На открытом пространстве она могла одолеть армию, вдвое или даже втрое превышающую ее собственную. Однако против хорошо укрепленного города большинство ее преимуществ теряли силу.

— Нет, Хасинту мне не одолеть, — признала она и добавила, заметив, что Де Хамман непроизвольно расправил плечи: — В одиночку.

Губы ятола презрительно скривились.

— Неужели ты рассчитываешь воскресить дух ятола Бардоха? — бросил он. — Натравить бехренцев друг на друга?

— Король-захватчик слишком многих восстановил против себя, — ответила тогайранка с загадочным выражением лица и пришпорила Крепыша.

— Те немногие, кто сумел вернуться…

Ятол Ваадан едва мог говорить. Впрочем, его слушатели — аббат Олин, недавно возведенный в ранг ятола Пароуд и магистр Маккеронт, только что вернувшийся из Энтела, — и так прекрасно понимали ситуацию. Де Хамман был наголову разбит у Дариан-Дариалла. Бехренские солдаты, и без того не слишком жаждущие сражаться со знаменитым Тогайским Драконом, потерпели поражение, бежали, но в Хасинту вернулись лишь немногие.

От ярости Маду Ваадан не находил слов, и эта реакция была всем понятна.

— Судя по донесениям, твои потери не так уж велики, — заметил аббат Олин.

— Не так уж велики, говоришь? — завопил ятол Ваадан. — Сотни, может быть тысячи, убиты. Мало того, неизвестно, сколько человек скитаются теперь по бесплодной пустыне. Ты не в состоянии в полной мере понять, что это значит, Бехрен не Хонсе-Бир.

— Ну, по крайней мере, этого Тогайского Дракона выманили из норы, — хладнокровно сказал аббат.

— Тогайру опаснее всего в открытой пустыне, — осмелился вставить ятол Пароуд.

— Только не против монахов церкви Абеля, — заявил Олин.

— Из оставшихся в живых у Дариан-Дариалла возвращаются сюда немногие, — напомнил Пароуд, и аббат бросил на него злобный взгляд.

— Довольно! — потребовал ятол Ваадан.

— Что задумала Бринн Дариель? — спросил аббат Олин. — Метаться по пустыне, нанося удары по маленьким городкам? Или напасть на Хасинту? На мой взгляд, это было бы чистой воды безумием.

— Скорее всего, она предпочтет сражения в открытой пустыне, — ответил ятол Ваадан.

— Ради чего? — Старый аббат встал и принялся расхаживать по комнате; давно уже никто не видел его таким оживленным. — Время работает против тогайранки. Ей неоткуда пополнять ряды, а потери будут лишь возрастать. Она не может нанести нам поражение и, следовательно, удовлетворив жажду мести, снова уберется к себе в нору. Все, что от нас требуется, — это перегруппировать силы и ждать.

Маду Ваадан бросил на него сердитый взгляд.

— Ну что ж, на данном этапе нам не удалось полностью воссоединить Бехрен, — продолжал Олин. — Дариан подождет до тех пор, пока король Эйдриан сможет уделить все внимание Бехрену. Это произойдет скоро.

— Когда из Хонсе-Бира придет подкрепление, Бринн уже благополучно спрячется за своими стенами, и дракон вместе с ней, — возразил ятол Ваадан.

— Для короля Эйдриана это не составит особого затруднения, — заверил его аббат Олин. — Король Хонсе-Бира без труда расправится с драконом. Ты воспринимаешь сражение под Дарианом как бедствие, друг мой, но, боюсь, плохо вникаешь в детали.

Во взгляде Маду Ваадана мелькнула искорка любопытства.

— Помнишь? Моим монахам удалось сбить дракона. Однако все их молнии и огненные шары — ничто по сравнению с могуществом молодого короля.

— Ныне все твои монахи мертвы, — напомнил аббату ятол Ваадан.

— Это были братья, не обладающие особо выдающимися способностями. Их легко заменить. Нам нужно держаться и по возможности избегать сражений с дерзкой тогайранкой до тех пор, пока король Эйдриан не сможет лично заняться ею. Пусть Бринн Дариель нападает на мелкие города, но при этом она будет нести потери, и замену выбывшим, как я уже сказал, найти ей будет нелегко. В конце концов она вернется в свой город, и тогда мы пошлем новую армию, которая осадит Дариан-Дариалл. Когда появится король Эйдриан, мы уничтожим Тогайского Дракона и ее жалкую армию.

Слушая аббата Олина, ятол Пароуд восторженно кивал, глаза у него сияли. Однако Маду Ваадан не разделял его воодушевления. Неужели аббата Олина не волнует гибель тысяч бехренских граждан? Неужели он не понимает, насколько древние племена Бехрена привержены традициям, возникшим в незапамятные времена? На протяжении сотен лет Бехрен был един только на словах, и даже во времена правления Эакима Дуана уклад жизни его жителей носил скорее племенной характер.

— Согласно последним донесениям, Бринн Дариель уже около оазиса Дадах, — сказал ятол Ваадан. — И движется к Хасинте.

— И сколько у нее воинов?

— Скорее всего, около тысячи, — не стал приукрашивать ятол Ваадан, хотя и догадывался, как смехотворно это звучит. Чтобы овладеть Хасинтой, где находились сейчас почти десять тысяч солдат Хонсе-Бира, не считая ее собственного гарнизона, требовалась несравненно более внушительная армия. — И у нее есть дракон.

— Ну, пусть тогда приходит, — заявил аббат Олин. — Пусть проникнется уверенностью, что этот ее монстр поможет ей победить, и атакует наши стены. Магистр Маккеронт привел с собой более двадцати братьев, прекрасно владеющих умением обращаться с графитом и змеевиком, которые обеспечат защиту от огня дракона и смогут его обезвредить. Если тогайранка и впрямь вознамерилась пойти на нас, как ты считаешь, ее самоуверенность ее и погубит. Подумай только, насколько вырастет авторитет ятола Ваадана в глазах соотечественников, когда он одержит победу над Тогайским Драконом?

Маду Ваадан задумчиво кивнул.

— Сейчас самое уязвимое место — наш флот, поэтому я приказал герцогу Брезерфорду вывести корабли из гавани Хасинты и передислоцировать их севернее, — продолжал аббат Олин. — Если Бринн со своим чудовищем будет преследовать эскадру Брезерфорда в водах Хонсе-Бира, она немедленно навлечет на себя гнев короля Эйдриана, и тогда ее не спасут даже сотни драконов. Отбрось все страхи, ятол, — закончил аббат, поднимаясь и в сопровождении магистра Маккеронта направляясь к двери. — Момент триумфа Бринн Дариель краток, и она знает это. Тогайранка не имеет ни одного шанса одолеть нас — если она не уберется в свою нору, ей неизбежно придет конец.

— И цена тебя, надо полагать, не волнует?

Аббат Олин, уже стоящий у дверей, с усмешкой обернулся к ятолу Ваадану: