Мир приключений 1985. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Леонид Млечин

Жаклин посмотрела мне прямо в глаза немного грустно и насмешливо.

— Ничего себе объяснение в любви! За девушками надо ухаживать, Виктор, создавать интимную атмосферу: полумрак, музыка, коктейль, танцы, а потом в нужный момент: «Вы самая красивая» или даже «Я вас люблю». А ты сразу бряк — при солнечном свете, никакой романтики! Но ты не отчаивайся! Дело в том, что ты мне нравишься, а я редко, кажется, ошибаюсь в людях, точнее, в их главном качестве — порядочные они или нет. Давай попробуем дружить, кто знает, может быть, из нас и получится хорошая пара. Я девушка старомодная, мне двадцать один, а увлечений у меня никаких не было, если не считать прыжков в воду с десятиметровой вышки…

И она весело рассмеялась. В этом была вся Жаклин. Она боялась фальшивой патетики и не могла не закончить признания с юмором. Наверное, поэтому я и выбрал объяснение в солнечный день на открытом воздухе. Любой интим в полумраке она могла высмеять.

С тех пор мы подружились с Жаклин, подружились крепко. Я, правда, не скрывал, что безумно влюбился в нее, но ни с какими сентиментами не лез, просто подшучивал над собой. Однако отношение Жаклин ко мне потихоньку изменялось, она как бы оттаивала. В ее насмешливости все чаще стали проявляться нотки нежности, хотя она их несколько стеснялась.

Мы оба по своей природе, кажется, были однолюбами, и нам было хорошо друг с другом.

В «кают-компании» мы особенно не афишировали наших отношений и вели себя друг с другом сдержанно. К тому же Жаклин там побаивались — внешне мягкая и деликатная, она не прощала фривольных шуточек и могла резко и язвительно высмеять шутника.

Наиболее колоритной фигурой в «кают-компании» был Пьер. На первый взгляд непривлекательный, лысый, с одутловатым лицом и брюшком не по возрасту — ему не было и пятидесяти, — он совершенно преображался, когда начинал говорить. А говорить он мог на самые неожиданные темы, обнаруживая недюжинную эрудицию и оригинальный подход к общепринятым истинам.

Было известно, что Пьер много работает в лабораториях и постоянно получает поразительные результаты. Видимо, он возглавлял несколько групп научного поиска. О работе одной из этих групп я узнал однажды в «кают-компании», причем из уст самого Куртье.

В тот вечер шеф лично присоединился к нашему кружку в гостиной, где мы уединились своей обычной компанией: Пьер, Жорж, Леон, Мартен и «прелестная четверка» — Жаклин, Мари, Колетт, Катрин.

— Пьер, — сказал Куртье, — блестяще завершил сегодня первую серию опытов, которые в недалеком будущем помогут человечеству вдвое продлевать жизнь отдельного индивидуума, отодвигая процессы его старения. Возможно, многие из здесь присутствующих также захотят продлить свой, скажем, тридцатилетний возраст на тридцать — сорок лет.

— Извините, профессор, — с невинным видом перебила Куртье Мари, — платить за молодость мы будем так же, как Фауст Мефистофелю?

— Не сомневаюсь, — последовал ответ, — что некоторые за продление своей молодости не побоятся заложить душу дьяволу. Впрочем, чтобы заложить душу, надо ее иметь. А тот, кто ее действительно имеет, никогда ее не заложит. Вот ведь какой парадокс. Но если серьезно, то речь идет вот о чем. Сейчас в мире ведутся многочисленные исследования, направленные на поиски подлинных причин старения. Ученые дают самые противоречивые ответы на вопрос, почему стареет человек. Одни утверждают, что происходит «катастрофа ошибок» — накапливаются ошибки в информации, содержащейся в молекулах ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты) клеток человеческого организма, что выводит клетки из строя. Таким образом они «стареют» и соответственно стареет организм человека. Другие ученые связывают старение с радиацией. В общем, гипотез много.

Наш Пьер стал искать ответы на вопросы о причинах старения в головном мозгу, эндокринной и иммунной системах. Он исходил из того, что главную роль в процессе старения играют два отдела мозга: гипоталамус и гипофиз. Они влияют на щитовидную и зобную железы. Пьер рассуждал так: природа лишена сентиментальных чувств, она программирует организмы, в том числе человека, так, чтобы они успели произвести и вырастить потомство, после чего включается механизм разрушения.

— Боже мой! — вновь перебила профессора Мари. — Значит, как только выходишь замуж — сразу начинаешь разрушаться! Теперь я понимаю, почему были созданы монастыри!

Но Куртье не принял шутливого тона нашей синеглазой красавицы.

— Мари, — сказал он, — я, конечно, говорю известные вещи, но я хочу, чтобы все четко представили себе суть работы Пьера. Когда он стал изучать механизм старения, то установил следующее. С наступлением половой зрелости в мозгу уменьшается выработка основного химического вещества — медиатора (или, как еще его называют, нейротрансмиттера) дофамина. Это влияет на гипоталамус, который контролирует гипофиз! И, вот тогда под воздействием гипоталамуса гипофиз начинает выделять то, что мы условно назвали «гормоном старения». Этот «гормон» в свою очередь воздействует на гормоны щитовидной железы, а та на зобную. В результате идет процесс «расшатывания» эндокринной и иммунной систем организма. Другими словами, вопросы увеличения продолжительности жизни, причем жизни здоровой, а не дряхлой, свелись к поискам методов поддержания уравновешенности эндокринной системы и устойчивости иммунной системы. Все понятно?

— Конечно, — ответила за всех Мари.

— Так вот, чтобы найти средство для поддержания устойчивости эндокринной и иммунной систем, Пьер избрал сразу три пути. Во-первых, он омолодил шимпанзе, пересадив старым животным зобные железы и костный мозг от молодых. Во-вторых, он направленно и с большой точностью воздействовал разнообразными методами рефлексотерапии на различные участки гипоталамуса и гипофиза старых животных. Результаты оказались поразительными. Безо всякой химии, то есть без введения лекарств, шимпанзе молодели буквально на глазах! В-третьих, Пьер сумел воссоздать химическим путем отдельные компоненты гормонов щитовидной и зобной желез. Инъекции из комбинаций этих компонентов, при одновременной нейтрализации роли гипофиза, то есть торможение выделения им «гормона старения», дали также потрясающие результаты. Этот третий путь наиболее сложный, но зато и самый перспективный. Я считаю работы Пьера неоценимыми для человечества. Некоторые из вас активно помогали ему. Я благодарю всех вас за работу — и пожелаем Пьеру долгих лет здоровья!

Несмотря на всю свою занятость, Куртье умел выкраивать время для бесед один на один со своими сотрудниками. Особенно с новичками. Между собой мы называли эти встречи «тэт а тэт».[45] Во время тэт а тэт в кабинете Поля обсуждались любые темы и разговор начинался, как правило, с какого-нибудь неожиданного вопроса профессора. На этот раз Куртье пригласил меня прогуляться с ним после обеда по парку. Сначала он интересно рассказывал о различных растениях, собранных в парке, — коллекция, насколько я понял, была поистине уникальная. Потом перешел к теме «Травы в китайской медицине». И наконец, совсем не к месту спросил: