Секретные войны Советского Союза - Александр Окороков

Наряду с печатными материалами широко использовались радиопропаганда и устная пропаганда. Так, для целей радиопропаганды было задействовано 19 радиостанций, работавших на средних и коротких волнах в Сеуле, Тэгу, Пусане, Токио. Устная пропаганда велась с помощью громкоговорящих установок, смонтированных на различных боевых машинах, в том числе на танках и легких самолетах.

Информационно-пропагандистские материалы готовились с учетом опыта Второй мировой войны и были направлены главным образом на попытку вбить клин между союзниками – китайцами и корейцами и пропаганду добровольной сдачи в плен. В листовках-пропусках зачастую предлагалось солидное денежное вознаграждение, а иногда даже делались обещания предоставить американское гражданство. Интересно, что с аналогичными предложениями американцы обращались и к пилотам советских истребителей, принимавших участие в боевых действиях.

Запретной темой американских пропагандистских служб было участие в войне советских военнослужащих. По словам Пола Нитце, возглавлявшего в госдепартаменте США штаб по планированию политики, он подготовил секретный документ, где проанализировал все "за" и "против" разглашения участия СССР в войне. Итог анализа: огласка принесет вред. "Если бы стали афишировать эти факты, – сообщил позже Нитце, – американская публика стала бы требовать ответных действий, а мы не хотели войны с Советами". Официально было объявлено, что русские стоят за спиной северокорейцев и китайцев, но сами не воюют [1250].

Немаловажное значение аспектам психологической войны уделялось и противоборствующей стороной. Причем американцы столкнулись с непривычным для них идеологическим воздействием противника и проиграли психологическую войну. Агитационно-пропагандистские материалы политических органов КНА и НОАК, при поддержке аппарата специальной пропаганды Вооруженных сил СССР, пытались решить следующие задачи: представить войну в Корее как агрессию американского империализма; дискредитировать военно-политическое руководство США в Южной Корее; показать боевую мощь и военные успехи корейско-китайских войск; разоблачать расовую дискриминацию в армии США.

Значительное количество печатных материалов было посвящено пропаганде плена. В отличие от американских такие листовки не приукрашивали и не идеализировали пребывание в плену. Они были направлены на то, чтобы рассеять страх солдат перед неизвестностью плена и главное – подвести к мысли о целесообразности перехода на сторону противника во имя конечной цели – вернуться домой живым. Об эффективности такой пропаганды свидетельствует количество военнослужащих США, перешедших на сторону северокорейцев. Так, в 1952 году газета "Нью-Йорк таймс" сообщила, что за первые полтора года войны в Корее из вооруженных сил США дезертировали 47 тысяч человек. В следующие полтора года количество дезертиров продолжало держаться на уровне 18-20 тысяч за каждые шесть месяцев [1251]. Американцы впервые столкнулись с фактом такого массового коллаборационизма. 70% военнослужащих, вернувшихся из плена на родину, публично высказались за то, чтобы скорее положить конец американским военным действиям в Азии. В обзоре разведотдела штаба 8-й армии о деятельности военной разведки и контрразведки в Корее в этой связи отмечалось: "Вскоре после вступления Соединенных Штатов в корейский конфликт стало очевидным, что многие американские пленные, направляемые коммунистами, писали заявления, выступали по радио, подписывали воззвания к миру и совершали иные поступки, наносящие ущерб интересам Соединенных Штатов. Информация об этом доходила до нас из-за Бамбукового занавеса по радио, через посредство листовок и по почте" [1252]. Для изучения проблемы, получившей с "легкой руки" сотрудника ЦРУ Эдварда Хантера название "промывание мозгов", по инициативе шефа ЦРУ Аллена Даллеса в конце 1953 года была создана научная группа. Ее возглавил всемирно известный невролог Гарольд Вольф. Параллельные исследования проводились в ВВС и сухопутных войсках США. В этих группах работали: доктор Фред Уилльямс, Роберт Лифтон, Эдгар Шейп, А. Бидерман и подполковник Домес Монро. Спустя некоторое время ученые установили, что во многом "перековка" американских солдат достигалась благодаря "примитивной", как отмечали американские специалисты, но эффективной методике психологической обработки, примененной китайцами в лагерях для военнопленных. Суть ее заключалась в интенсивном и длительном психологическом и моральном воздействии на сознание пленных с целью "стирания" старых идейных убеждений и установок и замены их новыми. Центром пропагандистской работы стал лагерь № 12. Именно там с помощью "прогрессивных" американских военнопленных готовились различные пропагандистские материалы для последующего распространения в Корее и за рубежом. Заметим, что в лагерях для военнопленных проводилась значительная работа и по вербовке американских военнослужащих советскими спецслужбами. Так, в частности, 75 бывших американских военнопленных корейской войны впоследствии были признаны виновными в сотрудничестве с различными советскими спецслужбами.

Рисунок 130

Герои Советского Союза летчики-истребители Д.П. Оськин и А.П. Сморчков. 1997 г. (архив автора)

Среди них, в частности, известный советский агент Джордж Блэйк. В 1950 г. Блэйк был вице-консулом Великобритании в Сеуле и попал в плен, где удерживался три года. В 1961 году его признали виновным в тайной работе на КГБ СССР.

Очевидный провал американской концепции ведения психологической войны вынудил США пересмотреть деятельность своих служб пропаганды. В результате в марте 1955 года министерством армии был введен в действие переработанный вариант наставления FM-33-5, в котором были учтены ошибки, допущенные в период корейской войны.

Здесь, на наш взгляд, уместно упомянуть о взглядах на корейскую войну русской эмиграции. В ее среде превалировало мнение, что война в Корее – это один из фронтов третьей мировой войны, а не изолированное явление. И в этом случае вся антикоммунистическая эмиграция должна быть целиком на стороне США. Старый социал-демократ, один из лидеров Казанского комитета РСДРП в 1917 году Ю.П. Денике высказывался даже, что каждый отдельный акт агрессии СССР должен быть признан "проявлением общей агрессии со стороны Советского Союза", а не местным локальным конфликтом. Это, в свою очередь, по его мнению, позволяло Западу нанести ответный удар "в любом пункте, а необязательно там или только в том месте, где этот акт агрессии будет совершен" [1253]. Концепция "активной обороны", предложенная Ю.П. Денике, фактически оправдывала экспансию США в любой точке земного шара.

Естественно, такая позиция устраивала Запад, и представители антикоммунистической эмиграции были вовлечены в сферу влияния американских служб "психологической войны". Интервью с видными деятелями эмиграции публиковались в западных средствах массовой информации, а их мнение выдавалось за "истинный" взгляд русского "патриота" на действия коммунистов.

Однако русская эмиграция не ограничивалась поддержкой действий США в прессе, а пыталась принять (и приняла) участие в военных действиях в Корее. Есть сведения, например, что белый генерал Эрн вербовал в Парагвае добровольцев для участия в корейской войне в составе частей Макартура [1254]. В некоторых эмигрантских периодических изданиях публиковались фотографии "власовцев", принимавших участие в боевых действиях в составе американских частей. Известно также об участии в войне в Корее сына "власовского" полковника В.В.Позднякова и др.

Как уже отмечалось выше, участие в боях советских военнослужащих на стороне Северной Кореи в Соединенных Штатах не афишировалось. Однако полностью скрыть эту информацию не удавалось. В различных западных изданиях все же появлялись статьи о присутствии в стране русских военнослужащих – несмотря на все попытки руководства СССР сохранить этот факт в строгой секретности. По словам самих же советских летчиков, эта секретность порой доходила до абсурда. Так, полковник А.П. Сморчков, получивший за Корею звание Героя Советского Союза, вспоминал, что летчикам в бою предписывалось выходить на связь на корейском языке. Для этого летчики перед вылетом крепили к правому колену планшетку со словарем – корейские слова в транскрипции. Для того чтобы воспользоваться этим словарем, нужно было умудриться скосить глаз на колено, быстро отыскать нужное слово или фразу – и это во время боя, на реактивных скоростях. Конечно, такая практика не могла прижиться – в эфире звучала русская речь вперемешку с матерщиной [1255].

Переговоры советских летчиков фиксировались американскими службами. Их радиолокаторы и система подслушивания, по словам летчика-истребителя Б.С. Абакумова, контролировали режим работы советских авиачастей. "Они сразу сообщали ведущим групп всю добытую информацию, – пишет Б.С. Абакумов, – часто вмешиваясь даже в управление боем на русском языке с земли, но им никак не удавалось подделать воркующий басок Кожедуба, ту его интонацию, которую каждый наш летчик прекрасно улавливал и не попадал в сеть ложных команд. Не вышло у них ничего и с приводными станциями, когда они пытались подстраиваться на дальний привод и включали мощные станции кораблей, находящихся в море, чтобы увести наших летчиков к себе. Конечно, наши приборы начинали тут врать. Приходилось ориентироваться по солнцу, если мы были за облаками. Компас и ближний привод с выходом под 90% в облаках спасали нас от ловушек. Подстерегали нас и в вечерние часы, выпуская в налет до 300 самолетов и рассчитывая, что по времени наша посадка придется на ночное время. Но мы и тут были подготовлены. Зная наш распорядок дня по приему пищи, американцы подстраивали свои вылеты именно в эти часы, рассчитывая, что русский летчик не сможет хорошо вести бой из-за пищи в желудке, увеличивающей его вес во много раз при перегрузках, что отрицательно действует на все внутренние органы" [1256].