Водоворот - Ларри Бонд

— Им может понадобиться моя консультация. Я должен быть там…

— …чтобы уничтожить документы, в которых содержатся сведения о размере и составе ядерного арсенала вашей страны? Не думаю, профессор, что это необходимо.

От удивления у Леви отвисла челюсть. О'Коннел криво усмехнулся.

— Вам и вашим соотечественникам пора бы понять, что мы, американцы, хоть и наивны, но отнюдь не дураки. Естественно, мы благодарны вашей стране за участие в данной операции, но от этого мы не становимся слепыми или глухими. — Он медленно покачал головой. — Боюсь, Тель-Авиву придется смириться с мыслью, что какие-то из его самых больших секретов скоро перестанут быть таковыми.

Еще несколько секунд Леви не мог прийти в себя, а потом просто пожал плечами, легко мирясь со своим поражением. Так и надо этому проклятому Моссаду. Скоро в Вашингтоне будут точно знать, сколько урана для производства ядерного оружия Израиль получил с завода по обогащению урана в Пелиндабе. А это, в свою очередь, позволит Соединенным Штатам подсчитать, сколько бомб изготовил Израиль для устрашения своих врагов.

Что ж, так или иначе, но американцев ему провести не удалось.

— В таком случае, чем я могу быть вам полезен, подполковник? Скоро все бомбы будут погружены, и вам останется только собрать раненых. Во время военных сборов я прошел курс первой медицинской помощи… Может быть, я смогу помочь вашим врачам?

В усталых глазах О'Коннела зажглась искра одобрения.

— Спасибо. Я и мои люди были бы вам очень благодарны. — Он внезапно замолчал, когда мимо прошли несколько сержантов, проверявших личные знаки на трупах, которыми был усеян район подземных хранилищ. Некоторое время подполковник смотрел им вслед, потом грустно покачал головой. — Я знал, что будут потери, но даже представить себе не мог, что они будут так велики.

Леви попытался хоть как-то утешить его.

— И все же вы победили, подполковник. И жертвы, на которые пришлось пойти вашему батальону, помогли спасти многие тысячи людей.

О'Коннел снова покачал головой.

— До победы пока далеко. Надо еще довезти эти бомбы до «Сварткопа» и отправить домой.

Израильтянин посмотрел на линию горизонта, освещенную оранжево-красным заревом пожарищ. Низко над головой проревел самолет, облетавший Преторию в поисках новых целей. В смущении он развел руками.

— Но какие еще силы могут юаровцы бросить против нас?

— Я не знаю, Эшер. И эти неведомые нам силы еще могут нас погубить. — Повысив голос, он крикнул: — Вайсман!

К нему немедленно подбежал невысокий радист с грустными глазами.

— Слушаю, подполковник!

— Передайте командирам, что мы отправляемся через пять минут. И чтобы все автомобили и грузовики, какие только удастся найти, были у главных ворот как можно скорее. У нас много раненых. И передайте Каррере, что мы уезжаем. Ясно?

Вайсман бодро кивнул, мысленно повторяя про себя закодированные фразы, которые потребуются ему, чтобы передать приказ О'Коннела.

— Отлично. Когда закончите, свяжите меня с ведущими самолетами «Ночных сталкеров» и «Тигров». На пути до «Сварткопа» у нас должно быть надежное прикрытие с воздуха.

Леви пошел прочь в поисках врача, которому мог бы предложить свою помощь. А угнетенное состояние О'Коннела на какое-то время прошло под грузом неотложных дел.

Приведенные в действие переданным по радио командирским приказом, небольшие группы «рейнджеров» сразу включились в работу. Кто-то помогал грузить раненых товарищей в грузовики, взятые напрокат у ЮАР, кто-то тащил коробки с трофейными документами по изрешеченным пулями лестницам административного корпуса — мимо трупов, устилавших центральный вестибюль, через двери, выбитые залпами безоткатных орудий.

Где-то на северном участке комплекса лениво продолжалась перестрелка — американцы пытались подавить сопротивление небольшой группы южноафриканцев, уцелевших после первой атаки. Но постепенно солдаты уходили с линии огня и присоединялись к сильно поредевшим отделениям и взводам, собиравшимся возле главного въезда на территорию комплекса. «Рейнджеры» готовились покинуть усеянные трупами лужайки и разрушенные, горящие здания Пелиндабы.

К югу от Пелиндабы восьмиколесный южноафриканский бронетранспортер продвигался в укрытие; тихо урчал мотор.

Скрипели и ломались сухие ветки — длинный ствол 76-миллиметрового орудия «руйката» медленно прокладывал себе дорогу сквозь густые заросли кустов и чахлых низкорослых деревьев. Высунувшись из командирского люка, капитан Мартин ван Фуурен смотрел вдоль орудийного ствола, стараясь угадать, когда же он наконец выберется из окружающей растительности.

«Руйкат» слегка накренился, наехав на выпирающий из-под земли камень, и снова выровнялся. В тот же момент орудийный ствол высунулся из зарослей на открытое пространство.

— Стой! — Хотя ван Фуурен отдал приказ шепотом, его тотчас исполнили. Приглушенный гул мотора стих, машина остановилась. Капитан сделал полный круг, оглядывая местность вокруг БМП. Губы его искривила невеселая улыбка. Все отлично.

«Руйкат» был надежно укрыт в небольшом леске, развернувшись к шоссе Бена Шумана — скоростной автостраде, связывающей Преторию и Йоханнесбург. Она была также основной дорогой между ядерным комплексом в Пелиндабе и военным аэродромом «Сварткоп». Но что самое главное, плотный шатер деревьев должен был скрыть его от бороздивших ночное небо самолетов, которые он принимал за кубинские штурмовики.

Кажется, он выбрал идеальную позицию, хотя ван Фуурен так до конца и не понимал, что происходит. Его 1-я рота находилась в обычном дозоре, медленно объезжая по периметру комплекс в Пелиндабе и военный лагерь на Вуртреккерских высотах, когда начался воздушный налет. Теперь радио у него вышло из строя — на всех возможных частотах шли сплошные помехи. Еще два «руйката» под его командованием приказали долго жить. Один взорвался у него на глазах, подбитый выстрелом из пушки летящего на бреющем полете истребителя, превратившись в сплошной огненный шар. Другой просто исчез, сбившись с дороги во время их панического, мучительного продвижения сквозь заслон из дыма и огня.

Свежие царапины на башне «Руйката-2-1» — следы, оставленные осколками от снаряда, разорвавшегося в опасной близости от бронемашины, — свидетельствовали о том, что они сами с трудом уцелели. Ван Фуурен слегка потрогал синяк, набухающий под левым глазом. Он поморщился, вспоминая тот страшный толчок, когда его бросило на баллистический вычислитель и лазерный дальномер. Бомба, должно быть, взорвалась никак не дальше, чем метрах в тридцати или сорока от них.

Он вспоминал об этом с содроганием. Да, взрыв прозвучал чертовски близко! Неплохо переждать здесь, в надежном укрытии подальше от линии огня. Приглушенный кашель внизу напомнил ему, что нужно проведать экипаж.

Он опустился в переполненную людьми, освещенную красноватым светом кабину. Его встретили встревоженные лица.

— Что будем делать? — Полосы, появившиеся на лице капрала Мейтьена, когда тот всматривался в прицел, делали его похожим на енота.

— Подождем. — Голос ван Фуурена выдавал его неуверенность. — А вы продолжайте дежурство у прибора ночного видения!

Мейтьен поспешил выполнить приказ.

Одна за другой текли минуты. Для удобства ван Фуурен оставил свой люк открытым. Даже сидя без движения, четверо мужчин одним только своим дыханием так быстро нагревали бронекорпус, что в «руйкате» стояла невыносимая жара. Благо, прохладный ночной воздух, проходя в открытый люк, приносил хоть какое-то облегчение.

Кроме того, через люк проходили отдельные звуки, и юаровский капитан, закрыв глаза, прислушивался к отдаленному шуму сражения. Вдали ухали однообразные мощные взрывы, от которых, казалось, сотрясался воздух. Время от времени с неба доносился рев двигателей — это вражеские самолеты на бреющем полете атаковали какого-нибудь несчастного, который имел глупость обнаружить себя. Но, похоже, бомбежка постепенно начинала стихать.

Должно быть, больше не осталось целей, с грустью подумал ван Фуурен. С севера доносился треск сильной перестрелки, хорошо различимой теперь, когда грохот разрывов смолк.

Командир «руйката» открыл глаза и выпрямился на своем сиденье. Перестрелка? Неужели гарнизон Пелиндабы всерьез намеревается подбить реактивные самолеты из винтовок и пулеметов? Если его предположение верно, то их храбрость намного превосходит их интеллект.

— Капитан! По дороге движутся грузовики! Они идут на юг! Много грузовиков! — В голосе Мейтьена звучало удивление; ван Фуурен удивился не меньше его. Какой идиот решил гнать колонну грузовиков по скоростному шоссе в самый разгар воздушного налета?