Фантастика 2025-138 - Владимир Владимиров

государство[1], знать из рыболовецких деревень и князь – оборванец, - резюмировал увиденное его величество, - О, Боги! До чего я докатился, с кем я воюю!

- Аурино, посмотри на меня еще раз, - Димостэнис медленно открыл глаза, - ты думаешь, у меня сейчас есть настроение или желание выслушивать твои колкости?

Эйфория первых удач прошла. Это была четвертая попытка после квартала ремесленников. Слишком много людей, плетений, чужой энергетики, он никак не мог найти нужный маяк. Надо было уходить глубже и там искать, но он настолько вымотался, что это было слишком большим риском. Каждый новый переход становился все опаснее, с каждым разом он сдавал свои позиции и отступал к начальным слоям, где все сложнее и сложнее было искать.

Сейчас же осталась лишь усталость, боль во всем теле, ломота от сильнейшего перенапряжения, от всех тех потоков энергии, которые он вынужден был пропустить сквозь себя за столь короткое время. Самое главное тревога за Олайю, которая пожирала, изводила его. И чем ближе он был к цели, тем сильнее разгорались в нем паника и страх.

- Ты думаешь, ободранный, ты девэра, что мне есть дело до твоего настроения или тем более желаний?! – лицо императора перекосила нарастающая ярость. – Как ты вообще посмел прийти сюда? Или тебе настолько промыли голову твоей неуязвимостью, что ты и сам в нее поверил?

Димостэнис нарочито спокойно смотрел на своего врага.

- Я пришел предложить тебе выход из нашего конфликта. Чем больше идет эта бесконечная война, тем только хуже становится все вокруг. Ты не можешь не замечать этого. Земли Иланди – одно большое кладбище, навсегда засыпанное толстым слоем пепла. Сколько еще таких земель затопленных, сожженных, заваленных камнями? Сколько еще таких земель будет? Элиас разрушается от наших действий. Скоро людям не останется места для жизни. И начнется самая настоящая война за место под Таллой. В самом прямом смысле этого слова.Все амбиции, алчность, жажда власти, которые сейчас правят людьми будут ничем по сравнению с желанием просто жить.

- О, да! - ехидно протянул Аурино. – Я же забыл – ты у нас теперь вместо Зелоса.

Однако Дим проигнорировал и этот выпад.

- Тебе не остановить желание людей изменить их жизни. Этот процесс уже не повернуть вспять. Я хочу предложить тебе отступить. Отпустить то, что ты пытаешься связать воедино. Так уже никогда не будет. То, что раньше было великой империей - больше не одно целое. Этот мир меняется и, если мы не поможем ему – мы все обречены.

- Если я откажусь от столь заманчивого предложения?

- Ты будешь обвинен в преступлении против человечества и осужден по законам нашего времени.

Император стиснул зубы. В его глазах пылало еле сдерживаемое бешенство.

- И кто же меня будет судить? Уж не ты ли?

Дим покачал головой.

- Я не судья и уж тем более не палач. Судить будут люди.

- А ты не думал, что скамья подсудимых в первую очередь плачет по тебе? Если бы ты не затеял всю эту возню, не стал менять мир, подстраивая его под себя, под свои самые обычные человеческие желания, такие как найти место под Таллой, вернуть свою девку, спасти преступницу-сестру, то ничего бы не было. Ведь это ты заварил эту кашу, а теперь примеряешь нимб святого.

- Думал, - все так же спокойно произнес Димостэнис, - только если бы все было как ты говоришь, то после того как я ушел на целых семь аров все бы уже давно улеглось, каша прокисла и никому не пришлась бы по вкусу. Но люди продолжали сражаться без меня и биться за новую жизнь, если уже не для себя, то для своих детей.

- Им просто некуда отступать. Они преступники, единственное их место на плахе.

- Ладно, - Димостэнис медленно поднялся на ноги, - знал, что ты откажешься, но попробовать должен был. Тогда я забираю Олайю, и мы уходим.

Аурино стиснул зубы. Он только сейчас понял, что над ним просто издеваются. Все это нарочитое спокойствие, нелепые предложения, открытое пренебрежение и завуалированные оскорбления – тонкая издевка, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Даже то, что этот возомнивший о себе оборванец явился сюда, в его дворец, сердце его владений, его дом и крепость один, как он это обычно делал - брошенный вызов.

- Прямо-таки заберешь и уйдете? Так просто?

Димостэнис скинул надоевшую маску. Серебро на руках заискрило, и он увидел, как расширились глаза его врага.

- Почему же просто? Я даже сделаю тебе подарок. Если ты не будешь противиться, я подарю тебе остатки твоей растерянной репутации.

Император потянулся к энергиям стихий, собирая все то, что было разлито в пространстве. В памяти услужливо всплывали образы Димостэниса неуверенного в себе, Димостэниса постоянно дергающегося из-за своего неподдающегося дара, Димостэниса ищущего, Димостэниса, на которого он мог надеть ошейник бессилия. Неполноценная аура, постоянные осечки, сомнения, переживания, растерянность.

Глаза же предательски показывали совсем другую картину. Серебро, затопившее глаза, сгустки энергии (то, что он сначала принял за перчатки, оказались чистой энергией, сконцентрированной на коже), сила, которую ему никогда не преодолеть.

Аурино вдруг понял, что все рассказы о Серебряном, которые в последнее время ему приходилось выслушивать не были выдумками. Сейчас он верил, что стоящий перед ним человек (не человек) может приказывать стихиям, материализоваться из воздуха, поднимать гигантские волны и даже проходить сквозь пространство. Ведь как-то он очутился здесь, в его покоях.

Император отступил к двери. Димостэнис даже не дернулся. Он стоял и смотрел, будто чего-то ждал. Аурино сделал шаг и вдруг понял, что не знает куда идти. Все вокруг был размыто. Стены «плавали» вокруг, искажаясь и переламываясь, как в плохом зеркале. Его аура больше не действовала, а хьярт будто умер. Потоки энергии проходили сквозь него. Он чувствовал, как начинает заходится в немом крике боли, разрывающей его тело. Когда сильные удары по животу и лицу вытолкнули его в обычный мир. Где была дверь, до которой он так и не дошел и стены встали на место.

- Думаешь, я так и буду наступать на одни и те же грабли? – вкрадчивый голос над самым ухом. Еще мгновение назад Димостэнис стоял в другом конце покоев. – Я позволю тебе выйти или может позвать на помощь? Или думал опять прикрыться от меня беззащитной женщиной, как в прошлый раз? Нет, мой дорогой друг, один на один, как обычно. Померяемся силами?

И Аурино