Все дозволено (Сборник) - Александр Абрамов

Я вспомнил о серебристо-оранжевой завесе и спросил:

— Барьер?

— Ты спрашиваешь об экране? Это лишь оптическая иллюзия. Магнитная защита плюс энергетическое поле, обеспечивающее связь. Ты меня понимаешь?

Я прочел тревогу в его лице и сказал:

— Я физик.

Снова щелчок и радостная улыбка гостя.

— Нам повезло: мы коллеги.

— Неизвестно, кому повезло больше, — усмехнулся я. — Даже научный поиск у нас один. Я лично занимаюсь проблемой дискретности пространства, проще говоря — пробиваем окошечко в антимир. Только нам еще далеко до результатов, ох как далеко! — Я вздохнул.

— Не огорчайся, мы же сможем работать вместе.

Его лицо отразило обуревавшие его чувства — уверенность поиска, радость удачи, дружеское внимание к братьям по разуму.

«Как эмоциональны эти антимиряне», — подумал я и тут же смутился, боясь, что он поймает мою мысль. Так и случилось.

— Ты прав, у нас очень развиты эмоциональные центры. Да и у вас тоже! Двое твоих предшественников… — Мысль его оборвалась.

Но я уже понял.

— Они не были подготовлены к встрече с вами. И ничего не поняли, считая вас привидениями…

— Привидениями? — услышал я его мысль. — Понимаю. Ты подразумеваешь души умерших?

— Вы верите в души умерших? — удивился я.

— Нет, конечно. Но у вас кто-то верит?

— Старики, — сказал я. — Жертвы религиозного мировоззрения. Вы имеете представление, что такое религия? — Я поймал непонимание в его лице. Идея бога, как творца мира.

Мой «призрак» пощелкал «кольтом» и засмеялся.

— Древняя идея. Мы уже забыли о ней.

«Как мы отстали от них, — подумал я, — и как непохожи, должно быть, наши миры!»

— Сходство — необязательное условие взаимопонимания, — услышал я ответ, — и ты очень похож на нас, только одет иначе.

Я оглядел себя и ужаснулся. Я был никак не одет, — в одних трусах, как вскочил с постели. Сказать, что спал? Неловко. Может быть, у них спят в каких-нибудь особых пижамах?

— Это костюм для спортивных упражнений, для физкультурной зарядки, сказал я и густо покраснел, поняв, что он уже прочел все мои мысли и потому улыбается.

Только почему он при этом все время щелкает «кольтом»?

— Что это за трубка у тебя? — не выдержал я.

— Ретранслятор понятий, — пояснил Лен. — Дает эквиваленты непонятных нам слов.

Я вспомнил таинственные щелчки, сопровождавшие нашу беседу.

— Антимир, привидения, зарядка?

— Да, я не понимал этих слов. Теперь понимаю.

Я попытался собрать воедино разбегавшиеся мысли. До сих пор наш разговор напоминал бег с барьерами. Преодолев барьер страха, я наткнулся на барьер удивления. Встреча с неведомым ошеломляла, а вряд ли ошеломленный человек способен задавать разумные вопросы. Опрос надо вести планомерно.

— Почему вы избрали для проникновения в наш мир именно эту комнату? спросил я.

— Мы ничего не выбирали. Просто наша лаборатория геометрически совпадает с ней. Вероятно, из соседнего зала мы попали бы в другое место.

— В лес бы вы попали, — сказал я. — Тебе не кажется, что вероятность нашей встречи была более чем сомнительна?

— Конечно, — согласился Лен. — Мы можем проникать к вам только статически. Минус-поле не предполагает динамических переходов. Вопрос транспозиции еще в стадии разработки.

— Минус-поле?

— Ну, если хочешь, переходное поле. Его впервые применил к нуль-переходу Дан Лоер. А разве вы идете другим путем?

Я кратко объяснил ему суть наших поисков. Когда я упомянул о высоком вакууме, он перебил:

— Вакуум Аллая? Понятно. Но ведь он совсем не исключает минус-поля. Как же вы подойдете к транспозиции?

Мне показалось, что я глохну. Лен продолжал говорить, а мой мозг не воспринимал понятий. В чем смысл транспозиции? Какова природа минус-поля? Что такое квазистатус? Мне оставалось только хлопать ушами — ведь у меня не было ретранслятора.

Должно быть, Лен понял это и умолк.

— Не смущайся, — добавил он утешающе. — Непреодолимых трудностей нет.

Я вздохнул.

— А почему вы появляетесь только по ночам? — спросил я только для того, чтобы не молчать дальше.

— Почему по ночам? — удивился Лен. — У нас день.

— Стало быть, встречное время предполагает такую несовместимость, вслух подумал я.

— Безусловно. Ваш мир не полностью зеркален нашему.

— Значит, ваша лаборатория…

— Находится совсем не там, где у вас эта комната. И наше время, и наша география отличны от ваших.

— Вы знаете нашу географию?

— Узнаем в конце концов. Как и все о вашем мире. А вы — о нашем.

Мне не хотелось ждать новых встреч, я торопился узнать побольше:

— Подожди. Хотя бы вкратце: ваша планета тоже Земля?

— Разве дело в названии?

— Что значит иная география? Другие материки и моря?

— У нас три больших материка, которые занимают примерно треть планеты, остальные две трети — океан, теплый у экватора и холодный к полюсам. Вероятно, как и у вас.

— И на трех материках разные государства?

— У нас нет понятия «государства». Человечество управляется советом лучших людей планеты. — Лен помолчал и неожиданно спросил: — А почему у вас в комнате нет никаких приборов?

Я мысленно перенес свою лабораторию в этот средневековый замок. Стало смешно.

— Это не моя комната, — сказал я. — И все здесь очень далеко от науки. Даже этот единственный прибор. — Я указал на забытый кем-то на камине прибор для бритья.

— Как же мы будем… работать? — впервые испугался Лен.

— Не беспокойся. Уже завтра к вечеру здесь будет столько не верящих в привидения физиков, что не забудь ретранслятор.

— О, это самое легкое, — счастливо улыбнулся Лен. — А теперь мне пора. Слышишь?

Где-то за его спиной вспыхнул радужный глазок и загудел зуммер. Звук не был похож на то шмелиное жужжание, которым сопровождалось появление «призрака». То было тревожное гудение, напоминавшее об опасности.

— Что это?

— Энергия на пределе. Нужно отключить поле. Кстати, я так и не знаю твоего имени.

— Андрей, — сказал я.

— Андрей, — медленно повторил он. — Трудное имя. Но я запомню. До завтра, Андрей.

Светящаяся завеса между нами стала темнеть. Снова появились серебристые искорки, сплетавшиеся в какой-то замысловатый узор. Гудение нарастало, заполняя комнату, и неожиданно смолкло. А из невесть откуда вновь возникшего зеркала на меня взглянули мой курносый нос и глаза, затаившие чудо открытия. Не моего открытия, не мной подготовленного, но я увидел то, что не видел ни один человек на земле.

Я подошел к окну. Где-то за лесом уже всходило солнце, размывая сырую шотландскую ночь, полную «странных вещей».