Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Шхуна, которая не несла на себе тяжелого вооружения, намеревалась уйти, но предупредительные выстрелы и флаги, требующие сдачи на милость победителя, выброшенные на мачте фрегата, сыграли свою решающую роль. Сопротивление означало верную смерть, в то время как сдача сохраняла надежду на жизнь.

Когда фрегат сцепился с корветом, его команда — это ведь были пираты — во главе с капитаном попыталась оказать сопротивление, однако отряд в сотню абордажных сабель, возглавлявшийся Санчесом, быстро овладел положением. Бывший офицер испанской армии доказал, что умеет командовать и действительно в сражениях с врагами Испании намерен возвратить себе былую утраченную честь.

«Андрес II» взял на буксир пиратский корвет, а Хорхе с небольшим числом матросов фрегата переместился на шхуну, экипаж которой был загнан в трюмы. Шхуне предстояло идти в ближайший порт в кильватере фрегата.

Этот небольшой караван вошел в залив порта Коацакоалькос под радостные приветствия его жителей. Первым весьма поспешно на борт корсарского фрегата поднялся оказавшийся в порту старший алькальд Табаско, главного города провинции. Алькальд был до предела возбужден и совсем не победой корсара. Не желая тащить на буксире корвет до Веракруса, где находился губернатор, де ла Крус попросил алькальда организовать присмотр и охрану захваченных им англичан и их кораблей. Сам же Педро намеревался продолжить поиск английских и голландских грабителей, орудовавших на юкатанском побережье.

— И не просите! У меня погибло много людей! Мне нужна ваша помощь! В пяти милях отсюда в устье реки на берег высадилось не менее полторы сотни английских пиратов. Их бриг ушел в море. Пираты рубят кампешевое дерево. Я послал лейтенанта Аларкона во главе восьмидесяти солдат. Он потерпел неудачу в сражении.

— Конечно, раз вы посчитали, что одного испанского солдата достаточно, чтобы одолеть двух английских пиратов, — улыбнулся де ла Крус.

Алькальд же побагровел, как солнце на закате.

— Вы позволяете себе рискованные шутки, капитан!

— Конечно, сеньор Альварес дель Валье, проигрыш сражения лейтенантом Аларконом нельзя назвать шуткой. Однако, если я не получу вашего согласия на организацию охраны захваченных мною в плен английских пиратов и грабителей, то, естественно, никоим образом не смогу оказать вам помощь. Скорее принимайте решение!

— Что вы торопите меня? Вы — нетерпеливы!

— А вы, как я вижу, сеньор алькальд, чересчур нерешительны, нервы у вас взвинчены, и вы не в состоянии понять самую простую вещь. Если не будет охраны захваченных мною кораблей, я не тронусь с места. Мерзопакостный Морган любил говаривать: «Чем меньше нас, тем больше нам достанется», а не кажется ли вам, сеньор алькальд, что чем больше нас, Тем меньше их останется? Так что берите под охрану корвет и шхуну и пусть ваш лейтенант как можно быстрее поднимется на борт моего фрегата с солдатами, которые у него уцелели. Он ведь точно знает место, где нам искать преступников.

Алькальд наконец согласился, и де ла Крус тут же отправил Аугустина на шхуну вместо Хорхе, которому надлежало в случае высадки людей на берег остаться на фрегате. На корвет главным был направлен Меркурий, поскольку, как казалось не без оснований де ла Крусу, стрельбы из орудий фрегата не предвиделось.

Как только в их поле зрения показался корабль с испанским флагом на мачте, пираты прекратили рубку деревьев, взялись за оружие и заняли оборону. Фрегат стал на якорь, спустил на воду все свои шлюпки, которые в два рейса доставили на берег не менее ста пятидесяти вооруженных моряков и солдат во главе с де ла Крусом. Брат Меркурия для устрашения произвел по чаще, где скрылись англичане, несколько выстрелов шрапнелью, и тут же лейтенант заявил де ла Крусу:

— Они уходят в деревню! Она не более чем в одной легуа отсюда.

— Что за селение? Большое?

— Нет. Жители индейцы и испанцы. Выращивают хлопок и сахарный тростник. Два каменных здания: небольшая церквушка и большой дом священника.

Это превосходно знали и английские пираты. Они организовали круговую оборону, заперлись в доме священника. Отряд Санчеса довольно быстро подавил оборону, а вот дом пришлось брать штурмом.

В плену оказалось пятьдесят семь англичан и восемнадцать негров-рабов. Де ла Крус сразу определил предводителя. Им оказался сам капитан брига.

— Вы прекрасно знаете, что ждет вас за это преступление. Виселица — за грабеж чужого добра!

— No man's land, — заявил главарь англичан по-английски, хотя и неплохо знал испанский и отнял кровавый платок от раны на шее.

— Как это ничья земля? — еще тяжело дыша, спросил де ла Крус и сам же ответил: — Эта земля принадлежит испанской короне. Вы вооруженный гражданин Англии, которая находится в состоянии войны с Испанией. Вы побеждены в бою и заслуживаете виселицы. Однако я вас не повешу. За вашу храбрость в бою. Передам вас и всех плененных властям.

— Лучше бы уж вы, победитель, сами предали нас земле, чем это сделает трусливый губернатор. Прежде всласть поиздевается над нами. А за что? За то, что мы трудились в нечеловеческих условиях, в поте лица своего, чтобы заработать средства к существованию. Допустим, мы рубили лес на чужой земле. Но его здесь столько, что на века хватит всем испанцам. Да что я говорю? Каким всем испанцам? Лес, как, впрочем, и все богатства этих земель, принадлежит королю-французу и алчным кровососам — коммерсантам Испании. Они ничем себя не прославили, никак не проявили себя с доброй стороны.

— А ваша королева Анна Стюарт? Она вас направляет сюда, она дает вам возможность, как вы говорите, заработать средства к существованию. Однако чем? Деянием уголовно преследуемым, — сказал де ла Крус и подумал, что англичанин-то был во многом прав.

— Мы получаем жалкие крохи! Львиную долю прикарманивают себе владельцы кораблей и торгаши. А еще больше прибирает к рукам королева!

Де ла Крус впервые слышал из уст пирата подобные речи и подумал было отпустить раненного им англичанина и пленных под честное слово больше не заниматься ни пиратством, ни контрабандой, но вовремя остановил себя. Вокруг было столько глаз испанских солдат во главе с лейтенантом, а значит, и столько же ртов.

Как только де ла Крус распорядился связать руки всем плененным и вести их к лодкам, к нему подошел свояк Антонио.

— Педро, я замерил заготовленную ими древесину, поделил на количество проведенных ими здесь дней, представил себе возможную грузоподъемность английского брига и пришел к выводу, что их корабль должен войти в устье не далее как через три дня, — нотариус Антонио был доволен собой.

Педро его похвалил и сказал: