Фантастика 2008 - Серей Палий

Беззвучно разъехались половинки шлюзового люка. Мир оглушил какофонией истерических взвизгов, взрывов, сполохов огня, выстрелов, ругательств, вспышек неоновой рекламы… Ага, я был тут пару раз. «Заря Непобежденная», дикий уровень, постапокалипсис, все против всех. Где же клиент?

В фаер-мире, как ни старались дизайнеры, все выглядело двухмерным — с легким намеком на глубину или выпуклость. Может быть, поэтому чувства людей, которых избивали прикладами на автобусной остановке, меня как-то не трогали? Может, поэтому фаербольцы и нашли свою работу — для того, чтобы создавать хотя бы видимость жизни здесь, в компьютерной нереальности? Клиент знает, что я — живой, и мысленно дорисовывает меня до нормального человека. Всюду самообман. Но все равно, лишь бы деньги платили.

Клиент выскочил из какого-то подвала и начал лихорадочно стрелять по моделям. Те визжали и в художественном беспорядке валились на землю. Потом этот псих — новичок, наверное — вспомнил, что настоящего фаербольца можно узнать по зеленому ореолу над головой. А всех остальных убивать — ни толку, ни удовольствия. Завертел башкой, наткнулся на меня узкими перепуганными глазками, вскинул автомат.

И началась погоня…

Я, кстати, до сих пор не знаю, что будет, если замочить клиента. То ли премию тебе дадут за то, что ты с головой макнул богатейчика в гейзер невиданных переживаний. То ли влепят штраф за то, что испортил бездельнику интересную игру. Не знаю. Не пробовал. Не удавалось. Да и чем ты клиента убьешь: у фаербольца нет доступа к большинству видов оружия, хорошо хоть ружьишки выдают.

Убить его я не смог, хотя и попытался. А он, забыв про боезапас, месил меня прикладом до тех пор, пока не вышиб дух. И как вышиб! Так вышиб, что я с того света, наверное, на карачках выполз.

Светки дома не было. Я доковылял по стене до кухни, вломился в холодильник, чуть не сорвав дверцу. Там было пусто, только в самом углу сиротливо лежал цветной сверток. Ох. Рыжая умница моя принесла что-то из своей последней вылазки. Что именно — я не разглядел, просто выхватил из пасти морозилки крупный цветной предмет и алчно впился в него зубами. Только выплевывал целлофан, когда начинал липнуть к нёбу.

Под конец только осознал: это были сосиски. Невиданный деликатес.

Жевал, дышал, приходил в себя. Давно со мной такого не было: когда неясно, живой ты или помер уже. А однажды ты будешь точно так же бежать, точно так же свалишься на обочину, подрубленный автоматной очередью под коленки, или сидя в засаде вдруг поймешь, что голова почему-то покатилась в сторону и уши больно царапает об асфальт… Упадешь, а потом — ничего. Не в смысле «ничего, очнулся, снял с себя датчики, посмотрелся в зеркало и пошел в душ». А в смысле — не очнулся, не встал, умер как в реальности. Такое бывает. Теперь уже редко, но случается.

Стоя с недоеденной сосиской в руке, я думал о том, что тогда Светка — мой официальный поручитель — получит хорошую компенсацию. Профсоюз выплатит страховку, фирма — бонусы и добавочные суммы. Но на Марс все равно ей не хватит. А ведь код от сейфа я ей тоже пока не сказал… Не то чтобы не доверяю, нет. Просто знаю этих женщин, им дай волю — спустят все на разные бабские глупости. А у нас есть цель. И к ней надо идти.

Дверь приветственно пискнула, щелкнул замок — Светка вернулась. Я медленно засунул в рот остатки сосиски. Прожевал, впервые до конца прочувствовав вкус. Целлофан сунул обратно в холодильник.

— Ты все съел? — упавшим голосом спросила она. Догадалась. Или, может, запах меня выдал. — Всё?

— Я со смены, — ответил я.

— Всё съел?

— Ну да. — Я пожал плечами. Не наелся. Не терпелось отхлебнуть энергетика. Без него трудно. Очень.

— Это было нам с тобой на ужин. Я хотела сварить. Был бы бульон, — дрожащим, жалким, каким-то детским голосом пробормотала Светка.

— Не надо ныть, ладно? Я страшно устал. В доме есть еще еда?

— Вот. — Она вытащила из кармана небольшой пакет. Сыр. Сыр! Как я люблю, сухой, с корочкой. На этот раз я не стал жадничать, оставил и ей кусочек. Что ж я, с любимой женщиной не поделюсь?

— Бульон сварю, — прошептала Светка, пряча свой кусок сыра в холодильник. Она снова бросила взгляд на сейф, в котором стояла шкатулка.

— Если мы будем тратить деньги, на Марс никогда не попадем, — устало напомнил я.

— Хорошо, — откликнулась она. Я не стал спрашивать: хорошо, что не попадем, или хорошо, что нужно экономить. Какая, по сути, разница. У нас есть цель, и мы к ней идем.

Когда Светка снова ушла куда-то, я вытащил из-под шкафа полбутылки энергетика и с наслаждением выпил. У меня был очень трудный день. Я был страшно голоден. Поэтому снова пошарил под шкафчиком и нашел там Светкину заначку — горсть макарон в виде букв алфавита. Если вспомнить алфавит, можно даже письмо из этих букв выложить. Или слова гимна свободной Земли.

— Бульо-о-он, — передразнил я и закинул макароны в рот. Гимн свободной Земли торжествующе захрустел на зубах.

В этот день шкатулка пополнилась еще сотней зеленых кредиток и двумя красными. Живем! Марс все ближе! Все ближе, ближе наш со Светкой счастливый Марс.

После той игры я спал почти двое суток. Сил не было никаких. Один раз — кажется, было утро, хотя из-за хмари за окном не поймешь — Светка разбудила меня и влила в рот полчашки бульона из своего сыра. Стало хорошо, тепло, вкусно, сытно, и я снова заснул.

Когда проснулся, понял — работать еще пару дней не смогу. Нужно восстанавливаться. Светка снова принесла бульон. И сухари — где только раздобыла — настоящие, с чесноком и солью, безумно вкусные. И даже кусок мяса, крошечный. Но не в моем положении привередничать. Мясо я сожрал без остатка. Снова уснул. На этот раз ненадолго.

Когда проснулся в следующий раз — почувствовал, что что-то не так.

Тишина.

Было тихо.

Обычно в комнате негромко гудел телевизор, показывая что-то ненужное, рекламу или тоскливые оптимистичные новости. В прошлый раз, когда я наткнулся на новости, как раз поставили сюжет о новой прекрасной породе меховых кур. Правда, куры эти очень дороги и капризны в содержании… как будто Земля доживет до тех пор, когда эти куры смогут прокормить вымирающее население! То есть, конечно, Земля-то доживет. Людей будет все меньше, кур все больше, и следующая цивилизация непременно будет основана курочкой Меховой Рябой и ее мужем Меховым Петей. А что? Забавно…

Сегодня телевизор молчал. В комнате стояла звенящая тишина. За окном в сгущающемся сумраке (или зарождающемся рассвете) лихорадочно метались крупные серые снежинки. Значит, снова метель и никакой весны.

Было холодно. Светка сидела в кресле, поджав ноги, а голову андроида держала на коленях — гладила ее, как ребенка. Отзываясь на прикосновения, голова то вспыхивала всеми десятью своими глазами, то прятала потухший взгляд за шторками пластиковых век.

— Телевизор включи, родная, — попросил я самым жалостливым из своих голосов. Я люблю, когда Светка проявляет сочувствие. Я даже застонал едва слышно.

Но на этот раз прием не сработал.

— Телевизор сломан, — ответила она. — Уже второй день.

— Да?

— Ты запустил в него стулом, не помнишь?

Я повернул голову. По бледно-желтой поверхности пятиметрового экрана (два на два с половиной, от пола до потолка) разбежалась сеточка тонких трещин.

— Не помню. Я что, свихнулся?

— Не знаю. У тебя был жар. Может, просто забылся, — пожала плечами Светка. Похоже, утрата телевизора не очень ее огорчала. А вот я был не на шутку озадачен.

— Не помню такого.

— Бывает, — еще более равнодушно отозвалась Светка. — Принести тебе еще бульона?

На этот раз она умудрилась раздобыть где-то куриное яйцо и разболтать его в кипятке. Я даже не стал напоминать, что воду надо экономить — бульон из яйца оказался гораздо вкуснее, чем яйцо без бульона.

Вот только заняться в доме оказалось решительно нечем. Два дня я слонялся по квартире, восстанавливая силы. Опустошил аптечку, перерыл запасы энергетиков — всё выпито, ничего не осталось. Светка принесла откуда-то кусок солонины — корова, из которой его сделали, наверняка сдохла еще до нашего рождения. Но мясо я съел все до последней крошки, сколько Светка ни просила оставить немного для бульона. Мне нужны силы. Надо снова выходить на работу. До Марса еще далеко. А зима и не думает кончаться. Успею заработать на то, чтобы выжить — или все зря?

— Не рано ли тебе выходить? — спросила Светка, заметив, что я направляюсь к коммуникатору. Она возилась на кухне: растворяла в кружке с кипятком какой-то порошок, который, как ей сказали, хорошо поддерживает силы. Порошок растворяться не желал, Светка злилась. — Потерпи до послезавтра, а?

Я потерпел. Не хотел ее огорчать, она даже плакать начала, когда я попытался сделать заявку на ближайшую смену. Зато на послезавтра на меня поступил заказ. Хороший заказ. Денежный. Вот высплюсь — и пойду.