Битва за Коррин - Брайан Херберт

Вориан подался вперед, сидя в своем командирском кресле, — все его внимание было теперь приковано к предстоящему наступлению.

Абульурду хотелось кричать. В этом нет никакой необходимости! Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он снова заговорил, стараясь придать спокойствие своему голосу:

— Я не могу позволить вам отбросить присущую вам человечность и гуманность, верховный башар. Мы можем продолжать держать здесь позиции. Весь флот возмездия находится здесь на месте, в нашем распоряжении. Мы можем еще двадцать лет держать этого машинного джинна запертым в бутылке, пока не придумаем лучшего решения. Прошу вас, сэр, давайте вместе подумаем над альтернативой.

Вориан встал и с холодной яростью взглянул на своего заместителя. Экипажи и без того волновались по поводу стольких невинных жертв, и Абульурд своими разговорами только усиливал эти сомнения.

Вориан расправил плечи, глаза его горели.

— Башар Харконнен, я принял решение и отдал приказ. Здесь не дискуссионный клуб. — Повысив голос, он обратился к экипажам: — Зарядить установки и приготовиться к залпу.

— Если вы сделаете это, Вориан, — сказал Абульурд, не думая о последствиях, — то вы окажетесь ничуть не лучше своего отца. Именно так на вашем месте поступил бы титан Агамемнон.

Внутри у Вориана словно что-то погасло. Все эмоции схлынули с лица верховного башара Вориана Атрейдеса. На красивом лице командующего застыла неподвижная маска, скрывшая все чувства словно замороженная ледяная равнина Хессры. Он понизил голос и ровно сказал:

— Башар Харконнен, я отстраняю вас от исполнения обязанностей. Вы будете находиться под домашним арестом до конца битвы за Коррин.

Пораженный до глубины души, Абульурд, не веря своим ушам, уставился на верховного башара. Глаза жгли слезы обиды и недоумения.

Вориан повернулся спиной к своему бывшему заместителю.

— Вы хотите, чтобы я вызвал конвой?

— В этом нет необходимости, сэр. — Абульурд покинул командную рубку, распрощавшись с дальнейшей карьерой и воинской службой.

Человеческая жизнь не может быть предметом сделки.

Сидя под арестом в своей каюте, отстраненный от должности Абульурд Харконнен почувствовал, как начинает ускоряться «Победа Серены» в своем финальном рывке к Коррину и к роковой черте «моста хретгиров» Омниуса.

По линиям внутренней связи верховный башар обратился к войскам с пламенной речью, стремясь воодушевить солдат и офицеров перед жестокой бессердечной атакой:

— Омниус думает, что может помешать нашей победе, расположив на орбите перед нами живой щит из мирного населения. Он думает, что, воздвигнув «мост хретгиров», сможет заставить нас утратить решимость и позволить ему и дальше вынашивать его ядовитые планы. Но он глубоко ошибается.

Всемирный разум послал миллионы мирных невинных людей туда, где они наверняка будут убиты во время нашего наступления. Но это должно лишь укрепить нашу непреклонную волю уничтожить его навсегда и любой ценой! Мыслящие машины наслаждаются своей бесчеловечностью, но мы радуемся нашей правоте. Пусть же это будет наша последняя битва! Следуйте за мной к победе ради наших детей и всех будущих поколений человечества.

Абульурд понимал, что усилием своей могучей воли Вориан заставит солдат Армии Человечества сосредоточиться на исполнении долга, а не на сомнениях, и приказ будет выполнен действительно любой ценой. Когда армия перейдет Рубикон, пути назад уже не будет. Сила движения понесет флот вперед к ужасному финалу. Солдаты не станут думать о том, что они делают, до того момента, когда уже станет поздно. Таково было намерение Вориана.

Но Абульурду, сидящему под арестом, не оставалось ничего другого, как думать о последствиях. Черт побери, ведь эти жертвы действительно будут напрасными. Напрасными! Вориан назвал эту миссию неотложной и наметил для ее осуществления искусственно придуманный срок, а потом отказался его перенести на том только основании, что ему просто не захотелось этого делать.

Фейкан уклонился от ответственности и отошел от поля боя на почтительное расстояние, надеясь сохранить чистые руки и не запачкать совесть. Вориан примет на себя всю ответственность за это массовое убийство. Но Абульурд Харконнен этого не сделает.

Он взглянул на свои знаки отличия. Как был он горд, когда Вориан Атрейдес лично прикрепил их к его мундиру. Теперь на его погонах звезды башара. Молодой офицер возлагал все свои надежды, связывал все свое будущее и отдал всю свою преданность Вориану Атрейдесу — благородству и чести наставника и покровителя.

Теперь их отношения бесповоротно разрушены — и из-за чего? Всем этим ни в чем не повинным людям совершенно не обязательно умирать. Раньше, во время Джихада, Вориан Атрейдес славился своим умением выходить из положения с помощью военных хитростей и тонких уловок, например, обманув мыслящих машин ложным флотом у Поритрина или нарушив программирование Омниуса с помощью компьютерного вируса, который распространил по Синхронизированному Миру не ведающий об этом Севрат. Однако теперь сам верховный башар назвал себя ястребом. Охваченный нетерпением и жаждой мести он повел войска в битву, которая одна станет более жестокой, чем все предыдущие.

Испытывая почти физическую боль, Абульурд снял с мундира награды, сорвал с погон знаки различия и положил все эти ставшие ненужными железки на письменный стол. Потом он посмотрел на себя в зеркало и увидел человека без чинов и званий. Просто человека, человека с совестью. Теперь ему было стыдно, что и он — часть этой военной машины.

Но, быть может, ему удастся спасти ситуацию, пока не стало слишком поздно, пока не произошла непоправимая трагедия, может быть, ему удастся заставить Вориана сделать паузу, которая даст ему успокоиться и заставит подумать. Он прекрасно понимал: несмотря ни на что верховный башар Вориан Атрейдес — великий человек и воин. Но Абульурд должен остановить это упрямство любой ценой.

Абульурд покинул каюту, уже этим одним нарушив приказ. Но это было только начало.

Он шел по коридорам, преисполнившись упрямой решимости сделать то, что считал нужным, и пусть его решимость не уступит упрямству Вориана. Двадцать лет назад он не участвовал в Великой Чистке, которая погубила миллиарды порабощенных людей. Тогда Абульурд остался на Салусе Секундус осуществлять эвакуацию и готовить к обороне столицу Лиги. Абульурд рассматривал это назначение как милость, так как Вориан оставил его в тылу для того, чтобы оградить сентиментального молодого офицера от зрелища кровопролития, от ужаса и от чувства неизгладимой вины.

Теперь Абульурд должен вернуть Вориану прежний долг. Надо предпринять верное действие, чтобы уберечь верховного башара от страшного решения. Ради этого Абульурд был готов пожертвовать своей военной карьерой. Он думал, что, в конце концов, Вориан оценит разумность того, что сейчас собирался сделать Абульурд.

Он свернул на палубу, где находился пункт управления вооружением флагмана. Из этого центрального командного пункта Абульурд мог управлять огнем всего флота. Огонь всех артиллерийских установок и ракет можно было координировать отсюда, хотя каждый корабль, конечно, мог, при необходимости, стрелять и независимо от командного пункта, разумеется, если получал на то разрешение с борта «Победы Серены».

Во время подготовки миссии великого флота возмездия к Коррину Райна Батлер и ее фанатичные последователи, ненавидевшие всякую технику, не раз выражали свои подозрения по поводу слишком большого скопления автоматических систем на кораблях флота. Армия Человечества полагалась на механизмы, а это было недопустимо с точки зрения культистов Раины. Вице-король Батлер сделал еще одну уступку своей могущественной племяннице, клятвенно пообещав ей, что все автоматические системы будут демонтированы тотчас после завершения победоносного похода и полного уничтожения последней инкарнации Омниуса. Но до этого в систему управления автоматами будет включен и человек, который примет решения о включении механизмов — именно человек, а не машина. Системы не были полностью автоматизированными. То есть на флагмане должен был находиться человек, который в конечном счете один и управлял бы огнем флота.

В начале похода, когда они стартовали с Салусы Секундус, Вориан Атрейдес полностью доверял своему заместителю Абульурду Харконнену. Реально смотревший на вещи верховный башар понимал, что на войне возможно всякое, в том числе и его гибель, и передал своему заместителю все коды доступа к вооружению флота и к системе управления огнем. Это был залог в счет обещания впоследствии восстановить честное имя Харконненов в глазах Лиги.