Бремя империи - Александр Афанасьев

Кукареку!!!

Вот разорался-то. Радуется, что выжил? Клетка стоит на одном из балкончиков — чудом уцелела птица. Старомодная такая клетка, круглая…

Реально — чудо. Даже знак какой-то.

Интересно, какой…

Надо идти…

Извиваясь, как змея, прополз немного по чему-то, когда-то бывшему тротуаром, заполз за машину — крупный, на вид почти квадратный внедорожник из САСШ, как и все машины на этой улице, обгоревший, простреленный и на спущенных шинах. Стоит он очень удачно — пол-улицы перекрывает.

А пол-улицы — нет…

Осторожно поднялся, прижался спиной к еще теплому, шершавому, покрытому гарью металлу, в последний раз огляделся.

Сейчас — или никогда…

Решился — бросился вперед, метровыми прыжками, последний прыжок, уже падение — я завалился за противоположный ряд машин. И уже в падении, в коротком, на миг, полете я услышал, почувствовал — то самое.

Эта — моя…

Вот эта пуля — разминувшаяся с моей буйной головушкой буквально на пару сантиметров, точно была — моя. Пролетев совсем рядом, она с глухим стуком ударилась о кузов машины…

Снайпер…

И все-таки он просек, куда я пошел. Просек, что попытаюсь его обойти. Просек даже, где именно я попытаюсь пересечь проулок — конечно же, в самом узком месте, там, где второпях припаркованная машина его почти напополам перекрывает. Засек — и стал ждать. И если бы надо мной не горела с детства Полярная звезда[178] — скорее всего, здесь бы я и лег…

Повоюем…

Промежуток между машинами и зданиями узок и безопасен. Здания — там тысяча мест, где можно спрятаться, хороших — несколько десятков. Но и для вражеского снайпера — раздолье впереди. Те же тысячи мест, откуда можно вести огонь. Впереди для него — свои, для меня — чужие. Время — непонятно, в чью пользу играет, может, в мою, может, — в его. Когда здесь будет десант или бронегруппа — непонятно, может, через пять минут, может, — никогда. Рассчитывать, как и всегда в разведке, — только на себя…

Рисковать я не стал — в развалины на противоположной стороне улицы заполз аккуратно, не давая снайперу возможности поохотиться. Тем не менее он выстрелил еще раз, опять в поразительной близости от меня — хотя и выше, достать меня он не мог из-за машин. Сразу же впереди застучали два пулемета — обычный и пару раз выстрелил крупняк…

У него что — ночной прицел? Очень точно для ночного времени стреляет, подозрительно точно. Или — что похуже? Хотя профессионал в этом случае не стрелял бы, второй выстрел — серьезная ошибка.

Пора скоординировать действия…

— Бобр, ответь Ворону.

— Бобр на приеме!

— Снайпер дальше от вас, точное местоположение не установлено.

— Ворон, мы его засекли. Держим!

— Хорош стрелять! Если вы его не положили — он уже ушел. Держитесь в здании, не высовывайтесь. Не подставляйтесь, он еще жив.

Не знаю, почему я в этом был так уверен… Но почему-то я даже не был уверен, я знал точно, что эта тварь — жива.

— Твои предложения?

— Я пока не вышел на позицию. Выйду — оборёмся[179] и дальше по обстановке.

— Принял! Конец связи!

Время умирать…

Неверный попался везучий — первый раз она стреляла в него там, в развалинах, — он даже не заметил пули, выбившей огрызок кирпича у него над головой — рядом бил пулемет, и, видимо, ее пуля просто прошла незамеченной. Второй раз она стреляла уже в него целенаправленно — после того, как она подстрелила командира десантников, не насмерть, но серьезно, она поняла, что он пойдет охотиться за ней. Вычислила, где он пересечет переулок — ему, как и любому нормальному снайперу, нужна была чистая линия огня — и выстрелила. На сей раз она не пыталась ранить, она хотела убить. Но неверный ушел и в этот раз. А ей пришлось срочно менять позицию — благо в стенах домов были пробиты лазы, по которым можно было перемещаться. И сейчас она ползла, каждый раз вздрагивая, когда пуля крупнокалиберного пулемета пробивала несколько стен, одну за другой, выламывая сразу по нескольку кирпичей. Они ее не видели — но случайно подстрелить могли…

Интересно — это все-таки он или нет?

Сейчас все — и самооборонщики, занимающие оборону на наспех сооруженных баррикадах и в укрепленных подручными материалами зданиях, и солдаты с жандармами — те, кто к этому моменту остались в живых, выглядели одинаково. Грязная, изорванная, заляпанная липкой смесью крови и грязи одежда, усталое, измазанное лицо, пустые, бездушные глаза, в зрачках которых отражается пламя умирающего города, потертое оружие в руках. Те, кто к этому момент выжил, уже приобрели кое-какие навыки ближнего боя, и убивать их становилось все труднее. Она не делала зарубки на прикладе своей винтовки — эта цифра выжженным клеймом отпечаталась в ее мозгу. Эта цифра с каждым часом увеличивалась…

Тридцать семь…

Человека, которого она за эти несколько минут уже дважды пыталась убить и который, несмотря на это, остался в живых, она знала. Или думала, что знала — все сейчас на одно лицо, особенно военные, — но его она узнала — даже угадала особенным женским чутьем. Когда-то давно, когда этот город еще не спалило пламя джихада, его фотографию показывала ей подруга, с восторгом рассказывая о своем новом кавалере. Потом она узнала еще кое-что про него — буквально в тот день, когда все началось. Ей доверяли — и сказали правду о том, что произошло, о том, что руки этого кяфира — по локоть в крови правоверных.

А раз так — значит, он должен умереть. И она — тот самый меч Аллаха, которым он покарает негодяя, обагрившего руки кровью Пророка.

Иншалла…

Русские уже не стреляли — видимо, поняли, что бесполезно. Или этот самый неверный, который так ловко двигается, подсказал.

Впрочем, это уже неважно…

Так… Лучше всего — подняться наверх, чтобы было пространство для маневра. Но не на самый — не ровен час, накроет миномет. Второй этаж — в самый раз.

Лестница — темная, узкая, грязная, без окон. Без окон — это хорошо, в окна как раз пули и влетают. Но если нет окон — это не значит, что можно как по проспекту. Осторожнее надо…

Ага! — А вот и сюрприз номер один. Растяжка — причем грамотно, заразы, поставили — леска рыболовная над самым полом, наступил — и…

Обезвредить? А смысл? При обезвреживании можно подорваться, зачем мне это. Есть люди — по две гранаты ставят, вторая взрывается, если леску, ведущую к первой, перерезать. Лучше оставлю, пусть кто следом за мной пойдет — тот и подорвется. Нечего шастать по развалинам…

Руками ощупал две следующие ступеньки — иногда растяжки ставят одну за другой — нет, чисто. Можно идти дальше. Все ощутимее пахнет паленым — как будто мешки с шерстью жгли…

Второй этаж — длинный, коридор, вскинул автомат и…

Наверное, если бы я отужинал нормально, меня бы сейчас вывернуло — прямо здесь. Даже несмотря на то, что до этого немало успел повидать. Все равно…

Длинный, на все здание коридор, по левую руку — двери в квартиры или нумера, выбитые, конечно. С такой планировкой обычно строят доходные дома или дешевые гостиницы. Выбиты не только окна — выломана часть стен — «КОРД» потрудился. Стены исклеваны пулями, обожжены огнем, на них — черная, жирная, слоящаяся копоть. Освещения нет, единственное освещение — неверные рыжеватые отблески пожаров на улице. И — трупы…

Не наши — чужие. Человек двенадцать — как минимум. Скорее всего, искали нормальную позицию для ведения огня по десантной группе — тут-то их и поймал бортстрелок с вертолета — длинной, на весь короб очередью выкосил всех. Так и легли — у окон, у каждого окна — по одному, а то и по два изуродованных трупа.

Какого черта вам надо было? Какого черта вы сюда приперлись? Мы вас звали?! Что вы здесь искали — это?!!!

А самое хреновое — как раз через эти окна, через сделанные крупнокалиберными пулями проломы меня может достать тот снайпер. Значит, мне предстоит ползти — по этому полу, заваленному кусками мяса, битым кирпичом, залитым запекшейся кровью.

Выругавшись про себя — делать нечего, — лег на пол и пополз, щупая впереди рукой и стараясь не вляпываться ни во что мягкое или липкое. Не вляпаться было невозможно…

Все те, кто здесь полег, полегли с оружием, у некоторых оно было исковеркано пулями, у некоторых — вполне исправное. Возможно, что-то и удастся найти.

У третьего по счету окна я разжился патронами. Тот, кто умер здесь, за секунду до смерти стрелял из старенького казачьего «АК», который валялся сейчас рядом с изломанной пулей ствольной коробкой. А вот магазин… Магазин от него мне пригодится. Стараясь не страгивать труп — могли гранату под него подсунуть — обыскал его, разжился четырьмя полными магазинами, рассовал по разгрузке. Лишним не будет.