Белая ведьма, черное проклятье - Ким Харрисон

Трясясь, я посмотрела поверх кровати, и увидела любимого, спокойно стоящего возле окна и глядящего в ночь.

— Так красиво, — сказал он тихо, и мое сердце разбилось, когда я услышала его знакомый голос, идущий от незнакомца. Он был мертв. Кистен стал немертвым. — Я вижу все и слышу все. Даже комаров над водой, — добавил он удивленно и обернулся.

Моя грудь сжалась при виде знакомой улыбки, но в глазах чего-то не хватало. Если он слышал комаров, то он точно слышал, как я кричала, и ничего не сделал. Его синие глаза смотрели на меня, не узнавая, в них было смущение прекрасного ангела. Он не узнал меня.

И слезы потекли сильнее.

Вампир, который убил его, смотрел сердито, почти обеспокоенно.

— Ты должен уйти, — сказал он резко. — Теперь ты бесполезен. Использован. Убирайся.

Одна за другой слезы капали с моего лица, пока я стояла, уже не ожидая никакой помощи от Кистена.

— Я знаю тебя, — сказал Кистен внезапно, и его глаза осветились воспоминанием. Я прижала покрытые синяками руки к груди и, зажмурившись, заревела. Глаза распахнулись, когда он нежно коснулся моего подбородка, слишком быстро, чтобы он успел пересечь комнату, но это был он, голова поднята, он пытался разобраться.

— Я любил тебя, — сказал Кистен, удивившись, как будто впервые увидел луч солнца, и я перестала всхлипывать.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, умирая изнутри. Айви была права. Это ад.

— Пискари, — сказал Кистен, смутившись. — Он сказал мне убить тебя, но я этого не сделал, — он улыбнулся, и моя душа разлетелась на осколки от знакомого блеска в глазах. — Оглядываясь назад, я думаю, что это было, возможно, глупо, но тогда я знал, что это правильный поступок, — он взял мою руку и нахмурился, когда увидел мои распухшие пальцы. — Я не хочу, чтобы тебе причиняли боль, но я не помню, почему.

Только с третий попытки я смогла ответить:

— Ты мертв, — сказала я тихо. — Именно поэтому ты и не помнишь.

Кистен нахмурился, задумавшись.

— А в чем разница?

У меня заболела голова. Это просто ночной кошмар. Долбанный кошмар.

— Ее не должно быть, — прошептала я.

— Я не помню, как умирал, — сказал он, отпуская меня и повернувшись к вампиру, который убил его. — Я вас знаю? — спросил он, и вампир улыбнулся.

— Нет. Ты должен уйти. Она моя, и делиться я не намерен. Твоя жажда крови — не моя проблема. Иди, прогуляйся в уходящих тенях.

Кистен снова нахмурился, пытаясь понять.

— Нет, — произнес он, наконец. — Я люблю ее, даже если не помню почему. Я не позволю вам ее тронуть. Она вас не любит.

Я задержала дыхание, когда поняла, что сейчас произойдет. Дерьмо. Я буду привязана или к Кистену, или к его убийце. Мой страх окрасил воздух, я стала отходить назад.

— Она будет обожать меня через пару секунд, — сказал вампир, глухо рыча. Он опустил голову, глядя на Кистена исподлобья, и его волосы упали на лицо. Кистен сгорбился, подражая ему, превращаясь в животное на двух ногах. Красота и очарование ушли. Это была чистейшая ярость, а я была призом.

Вампир беззвучно прыгнул на Кистена, сдвинувшись в последний момент и перескочив через него. Он направлялся прямо ко мне. Широко раскрыв глаза, я пригнулась, ругнувшись, когда его кулак врезался в мое плечо, и отлетела, ударившись в стену. Я стукнулась головой и изо всех сил пыталась сосредоточиться.

Я начала медленно сползать по стене, но уперла ноги в ковер и вцепилась руками в колени. Я не упаду. Иначе я, может, уже никогда не встану. Я напряженно наблюдала, как они дерутся. Кистен не был столь быстр, но он был беспощаден. Работая барменом, он выучил много грязных приемов, и продолжал двигаться и напирать, когда вампир наносил удары, которые могли бы сломать кости. Каждый блок и удар наносили вред, но вампирский вирус все вылечивал.

— Рэйчел, выйди, — сказал Кистен спокойно, когда, наконец, зажал вампира в углу.

Плача, я вместо этого подошла к своей сумке. У меня там были чары. Моя онемевшая рука шарила в ней, ища что-нибудь, чтобы спасти Кистена, спасти меня. Увидев, что я делаю, нападавший вампир резко ударил и прыгнул ко мне. Напугавшись, я выронила сумку. У меня в руке была бутылка липкого шелка, оставшаяся в сумке с того дня, когда я приклеила Дженкса к зеркалу в ванной, чтобы он не подсматривал за мной.

Я отскочила в сторону и брызнула в вампира. Он удивленно закричал, когда спрей попал ему прямо в глаза. И он снова оказался между мной и дверью. Я попыталась обойти его, но он резко махнул рукой, и я отлетела, ударившись в шкаф. Мой живот ударился точно об угол, а голова стукнулась о зеркало. Пульс скакал, когда я обернулась, встав неподвижно, и увидела, что вампир схватил Кистена, руки сжались вокруг его горла с силой, способной оторвать голову. Во мне снова проснулся страх.

— Подойди, или он снова умрет, — сказал мне вампир, и я покорно сделала шаг вперед. У Кистена осталась лишь одна жизнь.

Глаза Кистена были широко раскрыты.

— Ты любишь меня, — сказал он, и я кивнула, вытирая слезы с глаз, чтобы видеть.

Вампир широко улыбнулся, обнажив клыки, держа Кистена близко к себе, словно любовника.

— Было бы чудесно взять твою последнюю кровь, — сказал он в ухо Кистену, губы шевелили волосы, которые я еще недавно расчесывала пальцами. — Единственное, что доставило бы мне еще больше удовольствия, это если бы на твоем месте была Айви, та сучка, но мне она не достанется, — прорычал он, дергая Кистена, так что тот на секунду встал на цыпочки. — Она гребанная королева у Пискари. Но это тоже причинит ей боль. Я задолжал ей за годы, проведенные в тюрьме, живя за счет отходов и пользуясь подстилками, которые со всеми делились кровью. Убить тебя — это уже хорошее начало. Сделать марионеткой ее соседку — еще лучше, и когда она превратится в скулящую сучку с мертвыми бездушными глазами, я переключусь на сестру Тамвуд, а потом на каждого, кого она когда-либо любила.

Кистен испугался, эмоции обошли смерть там, где любовь не смогла.

— Оставь Айви в покое, — потребовал он.

Убийца Кистена водил губами по его волосам.

— Ты еще так молод. Я помню, что значит любить кого-либо. Но все, кого я любил, умерли, и все, что мне осталось, это пустота. Боже мой, да ты еще теплый.

Кистен посмотрел на меня, и непонятно откуда у меня снова полились слезы. Нам обоим конец. Это не должно было так закончиться.

— Так возьми мою кровь и не трогай ее, — сказал Кистен, и вампир рассмеялся.

— Ну конечно, — с иронией произнес он и оттолкнул Кистена в сторону, как будто теперь его кровь превратилась в яд.

Кистен подобрался.

— Нет, — сказал он тихо, голосом, который я слышала лишь однажды, холодной снежной ночью, когда он побил шестерых черных колдунов. — Я настаиваю.