Антихрист - Александр Кашанский

Наташа дождалась, когда Ясницкий и Малышев ушли, подошла поближе к секции, где проходила регистрация, и встала к стене напротив. Она стояла и наблюдала, как идет регистрация. Очередь, сначала такая большая, становилась все меньше, и вот у секции осталось только три человека, а до конца регистрации семь минут. А Наташа все так же неподвижно стояла и ждала. Она ждала, что кто-то должен принести ей ее билет. Твердая уверенность, что так и должно произойти, не оставляла ее ни на мгновение. Даже когда последний пассажир поставил свои вещи на весы, Наташа не сомневалась, что вот-вот кто-то принесет ей билет. И действительно, вдруг из толпы пассажиров вышел какой-то невзрачный парень и быстро и неслышно, как бегают крысы, подкатился к Наташе и сказал:

— Вот ваши документы и билет. Я нашел их у входа в вокзал.

Наташа даже не посмотрела на лицо этого человека. Она взяла протянутый ей паспорт и быстро пошла к окошку регистрации.

В паспорте был билет и несколько крупных купюр. Примерно треть от тех денег, что были в сумочке. «Позаботились обо мне. Что ж, и на этом спасибо», — подумала Наташа, забирая зарегистрированный билет.

Когда она проходила контроль, уже началась посадка, и Ясницкого с Малышевым среди пассажиров, толпящихся у входных трапов, не было. «Ну что ж, это хорошо, что мы пока не встретились, — подумала Наташа. — Встретимся в родном городе. Это было бы лучше всего. Мы обязательно встретимся, но чем позже это произойдет, тем лучше».

4

Наташино место было в хвосте самолета. Рядом с ней сидели двое молодых мужчин, которые ехали заключать какой-то важный для своей фирмы контракт. Через ряд сидел подполковник-артиллерист, который как сразу уставился на Наташу, так все четыре часа полета и не сводил с нее глаз. Спереди сидели пожилые дамы, которые, поворчав немного, уснули.

Наташа сразу же уловила интерес соседей к себе и всем своим видом старалась показать, что она не настроена на какие-либо контакты, и сначала ей это удавалось. Она хотела уснуть, но не спалось. В голове мелькали какие-то отрывочные мысли, и она никак не могла справиться с волнением. Тогда Наташа попробовала читать журнал, но все, что в нем было написано, показалось ей такой чепухой, что она с раздражением отложила его. На это обратил внимание ее сосед — один из двух предпринимателей, худощавый невысокий брюнет с острым взглядом.

— Могу предложить хороший детектив, — сказал он и достал книжку в суперобложке.

— Спасибо, — ответила Наташа, — я не читаю детективы.

— Вы не любите детективы? — искренне удивился сосед.

— Я не сказала, что не люблю. Не читаю.

— Любите, но не читаете? Странно.

— Но я ведь и не сказала, что люблю, между прочим.

— Действительно, так. Хм… А я их очень люблю читать, особенно в дороге. А что же нравится вам, девушка?

— Мне кажется, мы с вами незнакомы.

— Мне тоже так кажется, — согласился сосед. — Так давайте познакомимся. Олег.

— Наташа, — сказала Наташа и вздохнула.

— Так что же вы любите читать, Наташа? Или это секрет?

— Если это вас так сильно интересует — отвечу, тем более что это не военная тайна. Я обожаю комиксы.

А особенно боевики, в которых главная героиня — женщина.

— Вот это да! Правда, интересно, — мужчина даже задвигался в кресле, демонстрируя свое желание занять более удобную позицию для продолжения беседы. — Вы так не любите мужчин?

— Некоторых — очень люблю.

— Каких? — вдруг включился в разговор второй сосед, высокий, коротко стриженый блондин с резкими складками кожи на сухом лице. Его вопрос был, как своеобразный вызов, и на него нельзя было не ответить.

«Почему я должна пытаться блистать остроумием перед этими мужчинами, кокетничать и водить их за нос? А что, если я скажу им правду, что будет? Примут за сумасшедшую? Пусть думают, что хотят», — подумала Наташа.

— Каких? Мне очень просто ответить на этот вопрос. — Двое мужчин внимательно смотрели на нее, ожидая ответа. — Я люблю мужчину, который за всю свою жизнь, как мне кажется, ни разу не лгал ни себе, ни другим и никогда не пытался кем-то казаться. У него была совершенно невыполнимая цель, не понятная никому на свете, кроме него, и он достиг ее, несмотря на самые, казалось бы, непреодолимые препятствия. Что бы он ни делал, он делал со всей страстью, и перед натиском его ума и воли ничто не могло устоять, и я в том числе. Он слишком поздно узнал, что такое любовь, ему это просто не было дано до поры. Полюбить меня, как я бы этого хотела, он не успел, но это не главное, конечно. И он никогда не был моим, никогда… — сказав это, Наташа замолчала и даже не посмотрела на собеседников.

— А что в нем главное? — спросил блондин.

— Главное? Главное — его любовь к истине. — Наташа быстро взглянула на задавшего этот вопрос. — Что, странно?

— Весьма. И он узнал, что есть истина? — без тени усмешки спросил блондин.

— Он — узнал, — с уверенностью сказала Наташа.

— И что же есть истина? — улыбнулся блондин, и его суровое лицо сразу преобразилось, как бы засветившись изнутри. Он, видимо, был добрый человек, несмотря на суровую наружность.

— Этого он мне не сказал, — сказала Наташа и улыбнулась в ответ.

— Да, высокие у вас требования, девушка.

— У меня не требования, а только факт моей биографии.

— А я думал, вы скажете, что истина — это любовь.

— Вообще говоря, я не люблю этого слова — истина, — ответила Наташа. — Оно совершенно мужское, потому что мужчины в своих стремлениях всегда пытаются определить цель, а не путь.

— Я думаю, что истина — это может быть и путь, — ответил собеседник. — Впрочем, это не важно, не об этом речь. Этот ваш избранник, наверное, ученый?

— В высшей степени, но самое интересное, что это не главная его профессиональная характеристика. Понимаете, он не ученый, а… — Наташа долго пыталась подобрать определение, — он полководец идей, вот кто он. Ученый — тот, кто познает, а Иван — творил свой мир. И это творчество было, как битва. Он жил в состоянии битвы на поле боя десять лет и не проиграл ни одного сражения, которые шли изо дня в день непрерывно.

— Хорошо, понятно. Ну а что он дал вам?

— Мне? Странный вопрос.

— И все же.

— Возможность любить его — вот что. Что он еще мог мне дать?

— И этого достаточно?

— А разве я похожа на женщину, которая не способна позаботиться о себе сама?

— Нет, нет, не похожа, — согласился собеседник. — Да, интересная вы женщина.

— Спасибо.

— И вы расстались?

— Нет, мы не можем расстаться и не расстанемся никогда. — Сказав так, Наташа решительно кивнула головой. — Никогда. Наши судьбы связаны, и нет такой силы, которая нас смогла бы разлучить.

Мужчина даже прикусил губу и долго молчал, глядя на Наташу.

— А судьба?

— Для меня нет такого понятия, есть другое. Никаких случайностей с нами быть не может, потому что мы делали в этом мире одно дело.

Мужчина еще раз взглянул на Наташу, отвернулся и ничего больше не сказал. Посидев немного, он произнес:

— Можно еще один вопрос?

Наташа кивнула.

— Я хотел бы увидеть вашего избранника. Только увидеть. И буду вам благодарен за это, очень. Это возможно?

— Это возможно только завтра, точнее, сегодня днем, и только если вы бросите все ваши дела и поедете со мной сразу из аэропорта.

— Только так и никак больше?

— Да.

— Жаль. Еще одна возможность упущена…

— Что — судьба? — спросила Наташа и улыбнулась.

— Наверное. А точнее — не судьба…

Мужчина печально покачал головой, устроился в кресле поудобней и отвернулся к окну.

— Может быть, выпьем чего-нибудь? — предложил его товарищ.

— Давай спать, Максим. Надо спать, — сказал первый, не поворачиваясь. — Нам ведь надо сделать сегодня такое дело. Такое дело…

Наташа едва заметно улыбнулась, быстро взглянула на подполковника, который все так же, не отрываясь, смотрел на нее, и закрыла глаза.

5

Наташей овладело странное ощущение, будто она именно сейчас, находясь на пути в родной город, делает какое-то дело, исполненное глубокого смысла. Какое именно это было дело, она не знала, что не меняло сути этого чувства. Более того, ей казалось, что именно сейчас она начинает жить так, как надо жить, и ничто более не заставит ее свернуть с выбранного пути. У нее не было никаких сомнений в том, что она делает. Она знала, что все сделает совершенно правильно. Это было ощущение, в основе которого была глубокая, спокойная уверенность в том, что вся ее жизнь, несомненно, будет счастливой и правильной. И вскоре Наташа уснула под мерный рев двигателей.

Малышев и Ясницкий летели в бизнес-классе. Сергею никак не удавалось уснуть, хотя он очень хотел забыться. И Ясницкий тоже не спал. Он смотрел перед собой и, казалось, о чем-то размышлял. Но на самом деле он ни о чем не думал, находясь в состоянии, когда какие-то отрывочные мысли и образы наполняют мозг, не соединяясь в нечто связанное. И уснуть ему тоже не удавалось, но даже и желание уснуть было каким-то неопределенным. Ясницкий мог справиться с любым волнением, он за долгие годы усиленной тренировки своей воли научился управлять чувствами и мыслями и считал это одним из своих главных достижений. «Свобода начинается с власти над самим собой, — любил повторять он себе. — Надо справиться с этим отупляющим растерянным состоянием, — наконец решил он. — Что я сейчас хочу больше всего? Чего лукавить, я хочу увидеть Наташу. Хотя бы увидеть. И я, направляясь в этот проклятый городок, более всего надеюсь именно на встречу. Дорого бы я заплатил, чтобы увидеть ее, и еще дороже, если бы смог с ней поговорить. Наконец-то поговорить нормально, чтобы она не избегала меня и не отворачивалась, как всегда. И в основе этого желания теперь уже не страсть или любовь, нет, это гораздо глубже. Это мой протест против судьбы, которая не позволяет мне реализовать свою мечту о счастье. Иван стоит между нами, как преграда, которую я не в силах преодолеть. Пока не в силах. Но теперь я, по крайней мере, отчетливо осознаю, что именно Наташи мне не хватает, чтобы у меня было все, что мне необходимо в жизни. И нечего себе врать. Ее я ничем и никем не заменю. Бог мой, как бы я хотел ее увидеть. Дай мне это счастье».