Великий Сталин - Сергей Кремлев

«На вершине пирамиды советской партократии не было достаточно места для двух преступных гениев – для Сталина и Берии. Рано или поздно один должен был уступить другому или оба погибнуть во взаимной борьбе».

Странным образом это утверждение оказалось схожим по своему «посылу» и конструкции с позднейшим заявлением бывшего крупного советского партийного деятеля Дмитрия Шепилова. Оно было приведено в сборнике о нём со слов внука Шепилова – Дмитрия Косырева:

«За трон Сталина схватились два самых кровавых сталинских палача – Берия и Хрущёв. Победил тот, кто успел выстрелить первым…»

Вопреки заявлению «примкнувшего к ним» Шепилова, Берия – в отличие от Хрущёва – не имел «палаческих» склонностей. Будучи, к слову, неплохим стрелком, Берия особой страсти к охоте и стрельбе не имел. А вот Хрущёв, стреляя отменно, просто обожал сделать точный выстрел. Однажды правительственный кинооператор удачно подловил момент, когда Хрущёв – уже Первый секретарь ЦК – на глазах у «соратников» стреляет по воздушной цели… Прицеливаясь, Хрущёв не был похож на себя обычного – куда девались наигранное добродушие и благодушие! Лицо Никиты было жёстким, жестоким и беспощадным, и это было его подлинное, хотя и тщательно скрываемое им лицо.

Что же до второго утверждения Шепилова, то и оно лживо и антиисторично. Берия не собирался стрелять ни в кого, и в Хрущёва тоже. Если бы он, к слову, это замышлял, то с его-то опытом оперативной чекистской работы ещё в бурные закавказские годы и позднее, с его-то хваткой и организационным талантом, с МВД, наконец, имевшимся в его распоряжении, Берия уж с кем, с кем, а с Хрущёвым разобрался бы шутя! Ведь Хрущёв популярностью и особым авторитетом ни у кого из высшего руководства не пользовался.

«Выстрелил» Хрущёв. Но ещё до того, как он «выстрелил» по Берии, он «выстрелил» по Сталину. Впрочем, не сделав первого «выстрела», нельзя было сделать и второго.

И время этой злобной «пальбы» уже приближалось.

Глава девятая

Осень и зима 1952 года. XIX съезд и далее…

1952 год стал годом проведения давно ожидаемого съезда партии – первого послевоенного. Между прошлым XVIII и предстоящим XIX съездом пролегло тринадцать лет, но каких лет! Съезд партии не созывался долго, однако так ли уж было необходимо собирать его в соответствии с формальными уставными требованиями в тот момент, когда очередные задачи партии были предельно ясными: вначале победить в войне, затем восстановить разрушенное?

Теперь же проблем для обсуждения накопилось достаточно, и в среду 20 августа 1952 года 235-й номер «Правды» вышел с шапкой в правом углу:

«Центральный Комитет ВКП(б) постановил созвать 5 октября 1952 года очередной XIX съезд ВКП(б)».

Ниже шло:

«К сведению всех организаций ВКП(б). На днях состоялся в Москве Пленум ЦК ВКП(б). Центральный Комитет ВКП(б) постановил созвать 5 октября 1952 года очередной XIX съезд ВКП(б)».

Порядок дня XIX съезда:

1. Отчётный доклад Центрального Комитета ВКП(б) – докладчик Секретарь ЦК тов. Маленков Г.М.

2, Отчётный доклад Центральной Ревизионной комиссии – докладчик Председатель Ревизионной комиссии тов. Москатов П.Г.

3. Директивы XIX съезда партии по пятому пятилетнему плану развития СССР на 1951–1955 годы – докладчик Председатель Госплана СССР тов. Сабуров М.З.

4. Изменения в Уставе ВКП(б) – докладчик Секретарь ЦК тов. Хрущёв Н.С.

5. Выборы центральных органов партии.

<…>

Итак, событие было анонсировано, и началась подготовка к нему.

Сталин заканчивал свои «Экономические проблемы» и контролировал подготовку отчётного доклада ЦК.

Готовились к докладам на съезде национальные республики, министерства, а также и отдельные делегаты.

В Совете Министров и Госплане СССР окончательно сшивались контрольные цифры уже начавшейся пятилетки… Впрочем, эта-то работа была бесконечной – уже в ходе работы съезда делегаты из разных союзных республик предлагали – кто малые, а кто и не очень малые – коррективы по приоритетам, по объёмам финансирования, по размещению производственной инфраструктуры и т. д. и т. п. Задачи решались грандиозные – один план «Великих строек коммунизма» чего стоил! – и увязать всё раз и на всю пятилетку было просто невозможно. Причём впервые в истории СССР предусматривались почти равные темпы производства средств производства (группа А) – 13 %, и производства предметов потребления (группа Б) – 11 %. Здесь всё было логично – создав базу роста благосостояния, надо было это благосостояние создавать. Было необходимо определить и перспективы развития страны в целом.

Так что работы хватало всем.

Накануне 5 октября вся эта организационная предсъездовская махина была готова к действию, и на следующий день утром в Большом Кремлёвском дворце открылось первое заседание съезда. Новое положение СССР в мире выразилось и в том, что в зале открыто сидели делегации коммунистов из европейских стран народной демократии, из Китая, Кореи, Вьетнама, Монголии… Было много делегаций компартий из больших и малых капиталистических стран.

Выступили с отчётными докладами Маленков и Москатов…

Доклад председателя Центральной ревизионной комиссии Москатова был «техническим», программным же был, естественно, доклад Маленкова.

Многие историки в один голос утверждают, что само выступление Маленкова вместо Сталина «делало его при живом Сталине новым первым секретарём, а может быть, и единоличным лидером в узком руководстве» (Ю. Жуков), было «очевидным свидетельством того, что именно Маленков является формальным преемником Сталина в ВКП(б)» (Ж. Медведев), и т. п.

Но эти толкования не стоят, пожалуй, и выеденного яйца, потому что всё было очевидным. Отчётный доклад ЦК – это отчётный доклад не Генерального секретаря ЦК, а доклад ЦК. Даже тринадцать лет назад Сталин, делая этот доклад лично, зачитывал не только лично свой текст. Также и теперь Маленков зачитывал текст, над которым работало много людей, включая и Сталина, который и был окончательным редактором доклада. И секрета тут ни для кого никакого не было.

Стоять же несколько часов на трибуне и говорить Сталин уже не мог, да в том и не было сейчас нужды. Так кому же было зачитывать доклад вместо него, как не Маленкову, который был наиболее крупной фигурой в чисто партийном руководстве? Не Хрущёву же! Соответственно, роль Маленкова здесь была не «знаковой», как это пытаются сегодня представить «историки», а чисто технической. И, например, слова доклада о том, что «мирное сосуществование капитализма и коммунизма и сотрудничество вполне возможны», принадлежали, безусловно, Сталину.