Фантастика 1990 год - Владимир Фалеев

– Чур, не перебивать, сейчас… ин-дукция. Был ты студентиком, зеленым. Помнишь, перехватило в горле как на “Татьяну” заводили - “Выдь на Волгу!” Старикан-лакей, при “Эрмитаже”, говаривал: “Как до градуса дойдут, выть на Волгу пойдут”. “Клянусь кишками Вельзевула и пупочком Сатаны!”тоже распевали! - прелестней песенки и не найти. Вот это так… “парадный… По… двоих”! Сколько любви-то, скорби… гррудь теснило, перехватывало в горле, требовал - пи-ва!… больше пива!!…- “пе-эй тоска пройде-от…!” Ну, с чем сравню…? ну, “Плач Ярославны”?! - меньше не устурлю. Что за картина… Айвазовского! И - “свесив русые головы к груди” - это Микиты-то!… и - “крест на шее и… кровь на ногах, в самодельные лапти обутых”!… Видал когда-нибудь, ну, хоть раз в жизни… крровь на ногах у онучников?! А чтоб скорей всходило - дрожжей! дрожжей!!… Ты им от Пиронэ не выписал, плакучий? Ну, и пошлепывают в “самодельных”,привычно да и гигиенично, нэспа? Ты вон в Крыму в каких поплясывал, а все не разберешься, “почему” и прочее. Ну-с продолжая “Плач” - и “пошли они солнцем… па-лы-мы…” Хе-хе… для рифмочки? раз уж “пилигриммы”, катай,”палимы”! Все слопают. Подумать, за что муку терпят “пилигриммы”! от солнышка! Хоть бы какой зонтишка, что ли… ведь для Микиты это гибель, солнечный у-дар! Скорби, несчастный!… Пива, больше пи-ва!!… залить, залить!… И, сталоть, сенокосная пора, либо жарынь июля?… Да в страдную-то пору будет тебе Микита по подъездам шляться, хоша бы и “парадным”! А каков финальчик “сгонный”! И под телегой-то, и под овином, и под стогом… ну, стон и стон. Нам чертям от сего “стона” стало тошно, “гофманские” принимали, мятные пряники жевали… все-таки у нас есть мера. Ну, ты был глупее воробья и верил. А не верил-так жульничал, только бы “стон всеобщий”! Но, ведь, и седобрадые вторили! И допелисьтаки до стона, таки-накликали. “И пойдут, побираясь, дорогой… и… за-сто-о-онут…!” Извини, тошнит. Пропили все, идут и… стонут. Видел? слыхал? А создатель-то праведный заверяет “родную землю”, что “такого угла не видел, где бы русский мужик не стонал”. И сейчас осведомили все “европы”, где никаких “стонов” никто, понятно, никогда не слышит, и все “европы” поверили и ужаснулись, сейчас же отпечатали ярлык и наклеили, куда нужно, согласно любви и благородству, и, содрогнувшись, стали помогать посильно - “сеять разумное, доброе, вечное”. И ты поверил, что так он именно и видал?

“Такого угла не видал”, а за дупельками-то к “стону” хаживал?

А Пушкин вот не видал. “Сват-Ивана” вйдаТг, и старуху взбалмошную видал, и все видел, и все знал, а… вот не “стонал”.

Помаленьку и получилось, “почему так случилось”,- пардон за каламбурчик. А как “стоном-то все стояло”, хлебушко копеечка фунт был, “стон” - то землицей обрастал, железцом покрывался, пил чай с сахаром и человечины не вкушал, и… мог даже, чоррт побери, и возноситься. Ну, в Менделеева, что ли, заглянул бы… кажется, не дурак же был. Да-а… Как Фет-то “стоножалетеля” и “стонопевца” разделал! Я, я даже восхитился, сейчас же ему визит, да попал не совсем в приличную минутку, тот уже в дальнее плаванье пускался, и только взглянули друг на дружку. Он, вдруг, с чего-то испугался, в ужасе прохрипел, показывая в угол, где я присел с визитом…- “он… там!., он!…” и…Но тут явное недоразумение. В общем, все-таки, мы терпим, но… как поумней бы, что ли, а то очень уж неэстэтично вышло: возносили дворец до неба, а вышло… мокренькое место. Какая мне с тебя корысть? Ну, хоть бы на копейку “божественной гармонии”, дерзаний перед Самим…- было бы, над чем стараться! а то - “на побегушках”, платок сморкательный! Чур, одну минутку… Микиту обработать - игра свет стоит, и было б, с чем предстать перед мя пославшим. А с мокреньким… фи, done.

– Стой, подлец, вспомнил!…- с яростью вскричал профессор,- ты - Сенька Хоботков! юрист-второкурсник… шапку украл, со сбором по партам мы тогда пускали, на семью жертвенного Каляева! Я тебя в тот же вечер, циник… негодяй… в ресторане Саврасенкова видал, в новенькой тужурке, с “Разлюли-Малиной”!… на святые деньги, ты жрал отбивную котлетищу с горошком, запивал портером!…

– Ффу-ты, что за гениальный блеск памяти! даже… до зеленого горошка!… А все забыл. Допустим, я в этой благородной шкуре, хоть ты прекрасно знаешь, кто аз есмь. Ну, у кого острей?… У Саврасенкова - да, с “Разлюли-Малиной” - верно… с коей ты, накануне, в “Малоярославце”, на святотатственное-краденое, изволил кушать: осетринку по-американски, сотэ из рябчика, почки в мадере, клубничку, со сливками… и орошал си сухоядие портвейнцем и коньячком с абрикотинчиком… даже “Разлюли-Малина” ужасалась, теребила за мундирчик и вопрошала: “и де ты, андел, накрал на столько? иль упреподобил старушонку, как Расколкин?…” Погодь, не все, ягодки еще к десерту. А заработал все сие в поте своей душонки… Стой-ой, мироточивый! У богатой тетеньки проживaл, на маменьку выклянчивал - “ах больная, в глуши, нет даже на лекарства…” - “Ах, на пошли…” - две красных.

“Пошли” - на “Разлюли-Малину”, нэ-с-па? Душеньку твою спасала, тянула на веревке в церковь,- упирался. И заключили вы условьице, тетенькину душу успокоить: за всенощную - рублик, за обедню - вдвое, чтоб на ее глазах выстаивал.

Стопой… И ты, овечка погибшая, выстаивал… для рябчиков и почек, абрикотинчиков, “Малин”, “Фру-Фру”, и проч., и проч., и проч… Нет, чур, не все. “Двунадесятые” - тариф двойной.

“Великие” - тройной, а “Праздник Праздников” - за разовый сеанс по красной?! А как те, “окаянные”, наступят,- твое бомо? - ну, покаянные… тут уж Клондайк, Голконда, “радугами” блещет. Что, мироточивый, померк твой блеск? и у меня не притупилось, а?!

– Все преувеличил, негодяй… все извратил!…- вскричал профессор с острой болью,- было… пустяки, как шутка… надо ж так заплевать все!… Я давал уроки, посылал матери… эти “службы”, для успокоения религиозной тетушки, которая столько для меня… отнимали время… я не мог все на ее плечах… давал уроки… и она, поняв, мне помогала, добавляла…

Все извратил год!… Да, я не верил, вынуждал себя… для ее покоя… только для ее покоя, а не для… извратил, подлец! извратил, как все!…

– Ну, игра ума, а суть-то та же. Что?! Глазки в передничек, как “папа-мама”? Постиг ин-дукцию? Но я великодушен. За “по-бегушки” для меня, вот, три презентика, обогащайся.

Первый: ты вдрызг бесснастный и посему бессилен оплодотворять… дарю совет: лечись! да вот, досада… слишком поздно.

Второй: займи хоть с Микиты на монетку его сверхлогики! ах, нет под рукой Микиты! И - последний: свешивай почаще русую… пардон, седую! - голову к груди, где инструментик… “угрызений” им меряется, говорит, все очень точно! но…анкор эля! - там так же пусто, как в этом логове, ан-тичном, хе-хе-хехе-э…