Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

— Ой, простите ради бога! Я давно уже не была в магазине, как-то одной совсем не хочется готовить, — смущенно пробормотала девушка. — Подождите, я сбегаю в «24 часа»! Не бойтесь, это совсем близко, я быстро управлюсь, куплю что-нибудь свежее к столу и сразу же назад! — воскликнула она и принялась лихорадочно прикидывать, на что ей хватит денег. До получки оставалось всего ничего и как всегда перед ней в кошельке царило безденежье.

«Боже мой! Кажется, последние деньги я истратила сегодня в столовой, в надежде перехватить в займы у Ларисы Павловны. Увы!.. Стыд-то какой! Мне же ни на что не хватит оставшейся двадцатки! Что же делать? — всполошилась девушка, но вскоре на ее личике появилось решительное выражение. — Ладно, не беда, займу у соседки! Разбужу ее несмотря ни на что, даже если она пригрозит вызовом милиции в такой поздний час и вымолю стольник взаймы хоть стоя на коленях!» Она со всех ног бросилась в крошечную прихожую и уткнулась в грудь Михаила, выросшего на её пути. Взяв за плечи, он мягко развернул девушку обратно в комнату.

— Ничего не надо, милая. Давай иди в ванну, или что у тебя там есть и в кровать, — безапелляционно приказал он.

Вспыхнув до корней волос, Лиза что-то смущенно пробормотала, и скрылась за убогой дверью. Палевский тихо засмеялся, его понесло. «Так-так! Человеческая самка — это нечто новенькое в моей жизни, даже становится немного забавно. Что-то меня потянуло на подвиги после того как я столько лет воздерживался от подобных контактов. Впрочем, нужно все испробовать в жизни. Интересно, какова она в постели? Впрочем, что гадать, сейчас проверю».

Быстро раздевшись, Михаил лег на диван и недовольно поморщился, в его спину немедленно впилась вылезшая пружина. «Да-а, никаких удобств, секс в сплошных военно-полевых условиях. Ладно, мужчину трудности закаляют». Он подложил руки под голову и закрыл глаза, его сразу же закачало на теплых волнах дремы. Спустя некоторое время он лениво произнес:

— Ну, в чем дело, милая? Долго ты еще собираешься стоять рядышком и трястись, как кролик? Смелей, ведь ты же хозяйка. Иди ко мне.

Не открывая глаз, Михаил похлопал по дивану, и девушка послушно двинулась к нему, неловкими движениями действительно напоминая загипнотизированного удавом кролика. Она робко примостилась на краешке дивана и он, усмехнувшись, небрежно привлек ее к себе.

После не совсем удачного соития Палевский все никак не мог уснуть. Как он не вертелся, пытаясь улечься поудобнее, в тело ему обязательно впивалась одна из пружин, вылезших из старого дивана. Плюнув, он лег на спину за что немедленно поплатился, — в нее немедленно вонзилось сразу несколько железок, и он в ярости заскрипел зубами, а тут еще и сонная Лиза прижалась к нему спиной.

В его душе полыхнула багровая злость на убогую обстановку и глупую девчонку, которая только и делала, что в мыслях бредила своей любовью к нему, но усилием воли он подавил приступ ярости. «Ну, я и дурак! Это ж надо было придумать, что будет интересно переспать с человеческой самкой! Она даже пахнет иначе, чем вампирки, и ее тело не вызывает во мне почти никакого желания, еле справился. Нет, больше к таким дамочкам я не ходок, так недолго импотенцию заработать».

С трудом справившись с раздражением, Палевский уже отстраненно подумал: — «Ладно, как бы то ни было, если отвлечься от сексуального аспекта, то девчонка очень даже интересна как менталист. Почему именно ее мозг не поддается стиранию памяти? Судя по всему, она уникум и её нужно обязательно исследовать. Очень жаль, что она раньше не попалась нашим патрулям, это могла бы быть новая генетическая линия. Нужно обязательно взять на заметку, и тщательно пройтись по ее сиональным плоскостям…» Он начал увлеченно прикидывать, какими именно процессами в мозге может быть обусловлен подобный парадокс, и каким образом можно исследовать подопытный образец и на каком оборудовании.

Вдруг ему стукнуло в голову: «Черт, в институт-то ей нельзя! Девчонка как открытая книга, и моим коллегам-старейшинам не составит труда прочесть ее чувства. Узнают в Совете, что я с ней переспал, стыда потом не оберешься. И старейшины при случае заедят ехидными намеками. Матка боска! Вдруг еще и до Рени дойдет?! Вот уж совсем нехорошо! Что же делать?.. Ладно, ликвидировать девчонку я всегда успею. Временно поселю на одной из квартир и устрою ей индивидуальное исследование, уж очень она интересный случай, не хочется упускать». Михаил зевнул и закрыл глаза. Неожиданно для себя он мгновенно уснул, — сказались напряжение и усталость последних дней.

Утром Палевский открыл глаза, и первым делом встретился взглядом с девушкой. «Вот дурак, и зачем я остался? Нужно было ехать домой или хотя бы позвонить Рени. Наверняка она уже не находит себе места от беспокойства», — сокрушенно подумал он, но его тревожные мысли перебила Лиза. Заметив, что он проснулся, та немедленно его обняла и, прижавшись к груди, тихо прошептала:

— Не уходи насовсем, пожалуйста! — почувствовав, что Михаил раздраженно дернулся, она воскликнула. — Нет-нет! Не волнуйся! Я ни на что не претендую! Я знаю, что наверняка у тебя уже есть семья и прошу лишь о самой малости, не бросай меня навсегда. Чтобы пережить разлуку, мне достаточно хоть изредка тебя видеть.

Подняв голову, девушка с надеждой заглянула в красивое лицо и сразу же поникла при виде непроницаемо-ледяных зеленых глаз. Все же она нашла в себе силы, и лихорадочно блестя глазами, с отчаянием сказала:

— Умоляю, не будь столь бессердечен! Можешь, не верить, но я люблю тебя с самой первой встречи и помню ее до мельчайших подробностей. Я никогда не забуду, как ты вышел из машины и остановился рядом, закурив сигарету. Потом у тебя развязалась лента, и ее унес порыв ветра с Невы, — и она выдохнула с восторгом. — Господи, в тот момент с летящими по воздуху волосами ты показался мне настолько удивительным неземным существом, что от прилива сумасшедшего счастья у меня защемило сердце! Я сразу же подумала, что ты прекрасен как принц из волшебной сказки. И при другой встрече, ты улыбнулся и погладил меня по щеке, и я снова опьянела от счастья… — Лиза потерянно улыбнулась. — Как я ни боролась с собой, но желание увидеть тебя вновь и вновь гнало меня на то место, где мы впервые встретились. Каждый день я бродила у здания, в которое ты зашел, в безумной надежде увидеть хотя бы еще раз… — она замолчала, а затем тихо добавила: — Прости, я знаю, что чересчур навязчива, но ничего не могу поделать с собой…

Сказав последнюю фразу, Лиза окончательно смутилась и спрятала лицо на груди Палевского. Он болезненно поморщился, ощутив как подлые пружины под ее весом, еще сильнее впились в его несчастное тело. Выслушав горячий монолог-признание, он с некоторым огорчением подумал: «Жаль, что насущные обстоятельства диктуют свою волю. Все что я мог бы сделать хорошего в данном случае — это стереть воспоминания девушки. К сожалению, в ее случае это невозможно. Что ж, тем хуже для нее». Он решительно отстранил от себя Лизу и, небрежно коснувшись губами ее виска, приказал: