Лунный ад - Джон Кэмпбелл

– Что же вы за организм? – воскликнул Пентон. – Склизкая желеобразная туша за считанные минуты изучает наш язык, читает мысли, здраво рассуждает...

– Это непривычно для вас? Я не знаю, как вам помочь, хотя очень хочу. Знаете, ведь сначала мы были разумными существами, для которых этот неуютный мир был очень хорош. – Существо задрожало от напряжения, пытаясь проникнуть в узкую расщелину. – Я искалечу себя, если протиснусь еще немного... Да, в этой туше нет ни капли ума... Но тело организовано прекрасно. Все дело в ландшафте. Эти горы, как вы знаете, единственные на планете. Всю поверхность занимают равнины. И здесь очень мало тепла. Цилиндрическое тело, не рассеивающее тепла, с компактными щупальцами вместо ног, большая масса, большой объем. Казалось бы, слишком громоздко... Но на равнинах мы чувствуем себя превосходно. Ах, я поранился. Лучше мне не втискиваться дальше...

– Так остановитесь! – вскричал Блейк.

– Я не могу. Эволюция зашла слишком далеко.

У Пентона глаза полезли на лоб.

– Что значит слишком далеко?

– Как я уже говорил, мы были существами с высоким уровнем интеллекта. Поверхность наших тел пропускает тепло только в одном направлении. Мы едим кислород, пьем водород, греемся на солнце, иногда поглощает друзегов...

– Что такое друзеги?

– Это... подождите, я сейчас подберу слово. Это, можно сказать, вид растений. Они часто живут в ручьях, во всяком случае держатся рядом с ними. Друзеги могут медленно передвигаться. Они питаются твердым азотом, водой, потом греются на солнце и выделяют водород и кислород. Таким образом они разложили всю воду на планете на эти элементы. Теперь вода осталась только в наших телах, там она образуется из того, что мы едим.

– С этим понятно. Но вы так и не объяснили, почему продолжаете пытаться нас достать, если сами, как утверждаете, этого не хотите? – раздраженно спросил Блейк.

– Это связано с тем, что нам приходилось почти все время искать себе пропитание. И постепенно наши тела стали как бы самостоятельно искать пищу, в то время как наш ум предавался размышлениям. Это можно сравнить с тем, как вы идете по улице и читаете журнал, а ваше тело двигается как бы автоматически. Мы усовершенствовали этот трюк. Я, например, добивался результата двести наших лет.

– Да ведь двести ваших лет – это почти восемьдесят тысяч земных!

– Правильно, планеты вашей галактики вращаются вокруг Солнца как сумасшедшие. У нас другой ритм. На нашей планете нам ничего не угрожает, ничто не может причинить нам вред или убить. Здесь очень размеренная жизнь, и мы живем около трех тысяч лет – около миллиона с четвертью ваших. Мне уже около миллиона.

Блейк ошеломленно смотрел на тупой срезанный цилиндр, извивающиеся щупальца. И этому существу миллион лет!

– Так вот, бесчисленное множество лет мы провели, почти не обращая внимания на наши тела. За этот срок мы усовершенствовали свой интеллект, язык, познали законы космоса, возможности механизмов и даже начали конструировать звездолет, намереваясь посетить другие миры. Но в какой-то момент мы обнаружили, что наши тела тоже усовершенствовались, у них развилось что-то вроде нервной системы, как бы вторичный мозг, они сами собой управляют. И когда мы попробовали снова взять их под контроль, то поняли, что сделать этого не можем.

– Так вы совсем не контролируете ваши тела? – изумился Блейк.

– Боюсь, что так. Видимо, нервные пути, ведущие от мозга к органам тела, у нас окончательно атрофировались. Никто из нас не может управлять своим телом. Например, я при всем желании не смог бы удержать свое тело здесь, если бы оно не чувствовало ваше тепло и не пыталось бы добраться до вас.

– А вы не можете объяснить, на чем основана ваша односторонняя теплопроводность? – спросил Пентон. – Я бы не отказался обладать столь удобным свойством.

– Это свойство возникает в живых тканях только при низких температурах, – произнес голос. – Но мне трудно объяснить это на вашем языке, а изучать мой у вас не хватит времени. Я вижу, что мы не контролирует свои тела, а вы не всегда можете контролировать свой мозг.

– О чем это вы? – удивился Блейк.

– Дело в том, что часть вашего мозга сейчас охвачена беспокойством, особенно с той минуты, как раздался звук, означающий переключение на запасной кислородный баллон. Ваш мозг лихорадочно ищет выход, но сигнал еще не дошел до вашего сознания.

Блейк посмотрел на циферблат, показывающий содержание кислорода в баллонах. Слова существа подтвердились – запасной баллон медленно иссякал.

– Слушай, они были наполнены как обычно? – спросил Пентон.

– Да, их должно хватать на три часа, а прошло всего два. – Блейк был в явном замешательстве.

– Позвольте вам объяснить, хотя подсознательно вы и сами уже знаете ответ, – вмешался голос. – На нашей планете сильнее притяжение. Поэтому все ваши движения и действия требовали больше усилий и ваши организмы потребляли больше кислорода, чем обычно. Вы ведь, наверное, заряжали ваши баллоны на Луне, а там тяжесть меньше и расход кислорода тоже меньше.

– Видимо, вы правы, но что же теперь делать?

– Ваш мозг уже нашел ответ, но вы этого не осознаете: попробуйте твердый кислород, которым покрыт пол пещеры.

– Верно, стоит попробовать.

Пентон отстегнул у Блейка баллон, потом они собрали несколько кристалликов кислорода и опустили в баллон. Минут через пять они превратились в газ, клапан баллона щелкнул. Блейк быстро перевел переключатель и вздохнул.

– Как противно пахнет, даже дышать тяжело.

– Раньше мы могли ощущать запах кислорода, он был разным, в зависимости от того, какие друзеги его вырабатывали. Теперь мы не чувствует своих тел и поэтому забыли, что такое запахи и тепло. Чувство тепла – это было так приятно.

– Что же тогда наш корабль осаждает целая орда? – поинтересовался Пентон.

– Им очень совестно, но ничего нельзя сделать, ведь их тела вышли из-под контроля и действуют сами по себе... Вот наконец-то я серьезно поранился!

Существо глубоко вклинилось в расщелину и, пытаясь высвободиться, сильно поранило одно из щупальцев. Из раны хлынул поток темной густой жидкости, которая моментально застывала на ледяных камнях.

– Кажется, я все-таки смог убить себя! – в голосе звучала явная радость.

– Вы радуетесь тому, что смогли себя убить? – ошеломленно спросил Пентон, глядя на тушу, которая беспорядочно дергалась, пытаясь высвободиться.

– Конечно, я рад. Сломанная кость проткнула одну из артерий, и минут через десять я освобожусь от этой тупой, неуклюжей горы мяса. А разве вы не рады от нее избавиться? Вот Гругз тоже был счастлив, когда через двадцать семь столетий ему удалось сформировать свое силовое поле.