Типичная Практика (140 глав) - Александр Иванович Гуринов

меня не идеальная память, так что, вполне нормально для меня таскать с собой небольшую записную книжку, в которой я проводил записи всех тех итогов многочисленных расчётов для Формаций, которые проводил в симуляциях. Сам процесс вести мне не особо нужно, но вот итоги всего этого — да, это записать было кране желательно, чтобы потом, когда я приступлю к работе, нигде не напутать ничего. А то те, многие случаи, когда формации срабатывала не совсем так, как мне было нужно или вовсе взрывались, били именно из-за того, что я немного, как бы сказать, подзабыл итоги всех расчётов. Нормальное дело, надо сказать, всё же формация, это не просто рисунок, это большая и сложная система, которую пять раз успеешь позабыть, пока идёт процесс начертания. Так что небольшая книжка сопровождал меня постоянно, чтобы в любой момент я мог записать то, что мне было нужно.

Вот и сейчас, вполне спокойно кушая приготовленную на кухне этого «отеля» еду, заказанную мной ранее, я не спеша перечитывал то, что написал в книге ранее, без рук перелистывая страницу за страницей. Просто убивал свободное время и ничего более, так же медленно прожевывая и уплетая сочные куски мяса с наваристым бульоном. Местная кухня была представлена, преимущественно, супами и им подобными блюдами. И всё это продолжалось, пока, в какой-то момент, я на секунду не замер.

— Да чтоб тебя… — сказал я, пока книжка сама закрылась и легла на стол, а я мысленно стал отсчитывать время — две минуты и сорок девять секунд, вместе с тем намного более активно начав работать столовыми приборами, конкретно ложкой, дабы не дать пропасть супу.

Моё присутствие и так привлекло не мало внимание в этом месте и периодически на меня с любопытством пялились посетители, особенно с того момента, как передо мной воспарил книжка и сама стала перелистывать свои страницы.

Одна минута и пятьдесят три секунды — я допил остатки бульона и отложил тарелку с ложкой, прожевывая последний кусок мяса во рту, в тоже время вставая с книжкой в руках и направляясь к хозяину заведения, стоящему за стойкой в конце помещения.

Одна минута и сорок пять секунд — подойдя к стойке, я положил на неё книжку и достал ещё несколько золотых монет, которые легли на неё.

— Будьте добры — уберите книгу в сейф под стойкой на временное хранение, а деньги возьмите себе за оказанную услугу, — обратился я к мужчине в возрасте, у которого на височных волосах уже проглядывается седина.

— Да, коне, но, как скажите, господин, — тот же поклонился мужчина и, не задавая лишних вопросов, взял деньги, Убрав те в свою одежду, а после Убрав книжку, открыв ненадолго небольшой сейф и положив туда книгу.

И никаких вопросов о том, откуда я узнал о сейфе, зачем я это делаю, для чего, сколько нужно хранить и так далее. Я практик, и этим все сказано — каменная табличка, свисающая с пояса, слишком чётко об этом говорит.

— Благодарю, я приду за ней позже, — сказал я ему и, развернувшись, вернулся обратно за свой стол, с которого молодая женщина уже убрала использованию посуду, оставив только кувшин с подобие морса на столе, да одну глубокую чашку, которую я тут же наполнил и, сев на стул, начал попивать.

Пятьдесят девять секунд.

Идти куда-то бессмысленно — пока не знаю как, но меня находят, как бы быстро и в каком бы направлении я не двигался, как бы не прятался и так далее.

Пятьдесят одна секунда.

Маскироваться тоже не имеет смысла, как и переодеваться, прятать табличку, притворяться обычным человеком.

Сорок две секунды.

Я допил уже вторую чашку, и налил третью, последнюю.

Тридцать три секунды.

Свободной и не занятой напитком рукой я создал небольшой твердый камень, который, дождавшись нужно секунды, сам вылетел у меня из руки и мелькнула на кухню, после чего, через несколько мгновений оттуда послышался грохот падающей посуды. Хозяин заведения, его дочь, та самая женщина, что убрала посуду с моего столика, направились на шум, что привлёк всеобщее внимание, что увидеть, что там произошло, а после с многочисленными криками и ругань, начали всё это убирать, на некоторое время покинув общий зал.

Остальные же вернулись к своим делам. Кто-то разговаривал с кем-то ещё, кто-то ел, кто-то напивался или уже напился…

Двенадцать секунд.

Будут жертвы. Много жертв. Но их приблизительное количество разнится, в зависимости от многих факторов, основной переменной которой являются мои действия. И жертва людей, что сидят за соседними столиками, это лучший их вариантов… точнее, наименее худший, с на меньшим количеством жертв в том отрезке времени, который я наблюдал. Предупреждать и заставлять их уйти — бесполезно. Или не успеют, или не послушаю, или спровоцируют более раннее начало событий. Лучшее, что я мог сделать, это увести в, какое-никакое, но укрытие, владельцев этого места.

— Извините меня, — сказал я в слух, не громко, скорее для себя, но мои слова привлекли внимание ближайших столиков, вот только это уже не имело значения. — Три…

Дверь, довольно толстая и массивная, ведущая на улицу, буквально вылетела во внутрь, по пути к противоположной стене успев снести стол с сидящим за ним тремя людьми. А в проходе, на фоне льющей стены дождя, стояла жен… хотя нет, молодая девушка с чёрными волосами, закреплёнными позолоченной, или золотой заколкой в виде пламени, в хвост на затылке, а так же одетая, кажется, в красную безрукавку и свободные, широкие тканевые штаны на ногах такого же цвета. Почему кажется? Потому что при этом все её тело, с головы до ног, было окутано ярким голубым пламенем, с мелькающими тут и там искрами электрических разрядов, отчего нормально определить цвет одежды было малость затруднительно.

— Два… — Продолжил я отсчёт времени, запрокидывая голову и махом выпивая остатки какого-то ягодного морса из чаши.

— Где практик из секты Бурных Водопадов!? — криком, едва ли не рыча, спросила горящая, буквально, девушка у толпы, непроизвольно заставляя всех повернуть взгляды ко мне. — Ты!..

— Один… — выдохнул я, поворачивая голову в сторону незнакомка. — Начинаем.

В тот же момент все пространство заполнил поток бушующего, чертовски горячего, потока сине-голубого пламени, в потоках которого кричали от боли сжигаемые заживо люди, чьи крики, впрочем, не было слышно из-за рёва огня, да и оборвалась те уже через пару секунд — лёгкие и все горло со ртом, даже язык, сгорели, стоило этим людям сделать непроизвольный вдох.

Резким движением бросаю в источник огня чашку на внешней стороне которой размещалась небольшая формация,