Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милена, правда, до последнего сомневалась. Понятно, что полномочия у валькирий в колониях исключительные, однако девочка призналась, что подобным они занимались лишь неофициально. То есть если и наведывались в казармы местных сил правопорядка, то исключительно с целью изъятия оттуда подходящего объекта противоположного пола. Брали своего рода виру натурой. И после такого она ещё сомневалась в легитимности официального визита?! Да не кого-нибудь, а целого полномочного представителя Ордена и полновесного героя Республики?! Ещё и с заслужившими право спрашивать с любого боевыми подругами за спиной?
Впрочем, остальным было откровенно пофигу. Викера просто сидела, практикуя очередную медитативную технику, а Сай и Тиш так и норовили затащить в постель. В смысле, всячески демонстрировали мне знаки внимания, чтобы я не удержался и набросился на какую-нибудь из них. А там уже и вторая присоединилась бы к веселью…
От сестёр так и веяло сексуальностью. Они бросали на меня обещающие взгляды, то и дело проходились носками форменных сапожек по моим икрам, запускали коготки погулять по бёдрам и коленям, обдавали брызгами резко меняющих положение в пространстве волос, — одним словом, делали всё, чтобы я не смог устоять. И если бы не лелеемая все последние дни и ночи мечта поквитаться с охранителями, я бы не выдержал подобного испытания. И причина моей стойкости не укрылась от опытных охотниц.
— Сильно же они тебя зацепили, Кошак… — изрекла, наконец, Триша. — Не волнуйся, сделаю, что нужно. Подстрахую. Подставлю плечо. Ты мой брат не просто по стае — по наставнице.
Слова метиллии были мне глубоко приятны и вновь настроили на серьёзных лад — а то я уже грешным делом подумывал поддаться на кошачьи провокации. Тяжело было наблюдать этих бестий неудовлетворёнными, да и чего греха таить — самому хотелось. Любая игра такого рода должна вознаграждаться, уж больно девочки были настойчивы в своих желаниях. Но в катере, против обыкновения, так ничего и не произошло. Все оказались слишком поглощены своими собственными тараканами. Однако наше вынужденное воздержание имело и побочные следствия. Из аппарата кошачья ватага вывалилась уже порядком на взводе. Вокруг меня даже воздух начал подрагивать — как он дрожит на солнце в погожий день.
Казармы Службы охраны порядка в это дневное время были местом умиротворённым и даже в меру сонным. Всё веселье здесь начиналось с утра, на разводе, или вечером, после тяжёлого дня, когда каждый получал по делам его. Почти как в библии — только для воздаяния не нужно ждать собственной смерти… Хотя некоторые предпочли бы получить один раз, но сильно, и желательно после отбытия в мир иной, чем получать всякий раз, когда не повезёт попасть под начальственную руку.
Рудольф и Камил несли в этот день службу на пункте контроля пространства. На пульт перед ними выводилась вся основная информация по состоянию систем и по местонахождению каждого бойца на территории Казарм. При необходимости служаки могли получить информацию и про отсутствующих, вплоть до их текущего местоположения. Дисциплина — наше всё. Каждый военный испокон веков знает, что так скрупулёзно, как в армии, за личным составом не следят нигде. Командование должно доподлинно знать ситуацию в каждый момент времени. И современная техника не привнесла в этот порядок ничего принципиально нового, за исключением ещё большей степени контроля.
Республиканский борт бойцы отметили сразу. В ответ на запрос тот выдал такой приоритет, что компьютер даже хрюкнул динамиками от усердия, чего за ним отродясь не водилось. Когда же борт не сменил направление движения, а направился прямиком к стоянке служебного транспорта, у бойцов ёкнуло сердце. Точно, по их душу прибыли… Ещё по прошлой жизни, в составе десантных сил свободной Штарнии, они усвоили азбучную истину: от командования нужно держаться как можно дальше. Если же командование само вспоминает о тебе — всё, пиши пропало. Ничего хорошего от этого не жди. Однако служаки находились сейчас на посту — это раз, а два — они пребывали в составе охранительных сил планетарной обороны Республики, а не в десанте свободного Штарна. Тут понятие о дисциплине и роли командования несколько отличалось. По крайней мере, самодурства было существенно меньше. Но по старой памяти мужики решили подстраховаться и выставить против неизвестных «высших» сил другие силы, на этот раз известные. Зачем им самим отдуваться за всех?
— Командор Зейд, докладывает оперативный дежурный, младший командор Хоуп! — гаркнул Камил появившейся голограмме. — К вверенному объекту приближается республиканский аппарат! Судя по обводам — десантное транспортное средство. Какие будут приказания?
— Камил, не ори, — скривился поджарый седовласый офицер на голограмме. Секунду подумал и вдруг резко поднялся из кресла, в котором сидел. Не у одного младшего командора имелось чутьё на неприятности. — Борт вызывал дежурного офицера?
— Никак нет, командор!
— Ну и отлично, — расплылся в гаденькой улыбочке офицер. — Встретите лично. По встрече доложитесь о целях и составе гостей.
Камил побледнел. Голограмма погасла, а он всё таращился пустыми глазами в голограф. Выходит, Зейд тоже помнил былые времена и благополучно решил остаться в сторонке, подставив под удар младший командный состав. Что ж, очевидное решение. У вышестоящего по званию в крайних всегда ходят нижестоящие. Так издревле повелось, и никакая Республика не в состоянии в корне изменить ситуацию — уж точно не за жалкий десяток лет…
Тем не менее, боец быстро взял себя в руки, сделал морду кирпичом и, передав тяжко вздыхающему сослуживцу бразды правления в операторской, поспешил на площадку перед зданием, где из катера уже выгружались гости. Когда Камил добежал до выхода, они уже почти вошли внутрь. Прибывшие явно не собирались топтаться на улице до морковкина заговенья, и для младшего командора это было понятно и естественно.
— Почему не встретили на улице? — хмуро бросил единственный из четвёрки мужчина. — Где ваш командир?
И такой жутью повеяло от этого офицера… Камил вдруг осознал, что вокруг странного гостя воздух словно парит, как над разогретым дорожным покрытием в яркий солнечный день. Раньше
